Проглотив комок в горле, он ухватился за перила и стремглав понесся вверх по лестнице.
Десять пролетов им пришлось бежать — или идти с той скоростью, с какой позволяли передвигаться их раны. От острой боли в спине и плече Лора пыталась отвлечься, думая о сыне. Те же мысли гнали ее вперед — все быстрее и быстрее. Пот заливал лицо, смывая кровь и грязь.
Уэбстер шел впереди, не обращая внимания на мучительные страдания, которые доставляла ему поврежденная лодыжка всякий раз, когда он наступал на раненую ногу. Опухоль значительно уменьшилась, но не до такой степени, чтобы выдерживать нагрузки, связанные с таким стремительным подъемом. Требовал внимания и разорванный бицепс, но майор смотрел только вперед, сосредотачиваясь на очередном лестничном пролете.
Голова муравья, вцепившаяся в голень, причиняла Майку такие мучения, что он был вынужден то и дело останавливаться и предпринимать бесплодные попытки разжать челюсти насекомого. Эти муравьи отличаются отменной хваткой и при обычных размерах, а в стократно увеличенном варианте не оставляли Майку шансов освободиться, какие усилия он бы ни прилагал. Как и Уэбстеру, ему лишь оставалось терпеть адскую боль — и бежать, бежать…
Глубокий разрез на спине Джорджа, казалось, с каждым шагом становится чуть шире: движения мышц, связанное с подъемом, не давали краям раны соединиться. Кроме того, сказывалось отсутствие тренировки — сигареты и пиво, потребляемые в неумеренном количестве, давали о себе знать. Джейкобс видела, что одному ему не справиться, и, слегка отстав, положила руку Джорджа себе на плечо и облегчила ему подъем.
Сьюзен оказалась единственным человеком из группы, не получившим серьезных ранений. И хотя ей самой не пришла в голову мысль помочь другим, увидев, как Джейкобс поддерживает Джорджа, она направилась к Майку. И Джордж, и Майк ощутили не только физическую помощь, но и облегчение от того, что кто-то был рядом, что они не брошены.
Мэдисон промчался мимо Уэбстера. Понимая, что сообщать кому-то о гибели Гаррет не имело смысла, он знал также, что ему необходимо как можно скорее подготовить самолет к взлету. Даже если все окажутся на поверхности, а он останется на лестнице, их усилия спастись пойдут прахом. И пилот торопился, прыгая через ступеньки, выбрасывая вперед руки, хватаясь за перила и подтягивая измученное тело.
Они поднимались на пределе сил, напрягая каждый мускул — ставка была слишком велика. Победа будет означать, что страдания последних шести часов были не напрасны, что они обретут шанс на спасение, которое совсем недавно казалось недостижимым.
Бишоп отставал от группы. Глядя на эту лестницу, на стены окружающего его здания, он ощущал горечь, которая отравляла чувство облегчения. Неужели это конец? Неужели он покидает это место, которое так долго служило ему домом, было его жизнью?
Да, за последние недели он испытал больше боли и страха, видел больше смертей, чем многие люди могли бы испытать и увидеть за десяток жизней. Но при этом что-то заставляло его думать, будто он справился с возникшей проблемой. Теперь наступило время вернуться к нормальному существованию.
Может быть, Пейн все же поймет, что БРЭВИС является слишком большой ценностью, и не станет его уничтожать? Может быть, ему удастся убедить других, что эту базу следует сохранить? Может быть, все не так скверно, как ему представляется?
Бишоп продолжал подниматься по лестнице, но без особого рвения.
Капитан Фокс сбросил газ и перевалил через цепь холмов между Аракадиньей и Кабадисканой. Жители этих деревушек наверняка были удивлены и напуганы видом и ревом его боевой машины — серой металлической стрелы, почти невидимой на фоне сгущающихся облаков, но издающей грохот, заполняющий все небо, словно продолжительный раскат грома.
Фокс бросил взгляд на экран радара с синтезированной апертурой, чтобы осмотреть местность. Пора было снизить скорость и уменьшить высоту. Маловероятно, что правительство Венесуэлы пристально следит за трассами международных авиаперелетов над этими глухими местами, но все же этот полет не должны были засечь ни при каких обстоятельствах — его как бы не существовало.
Плавно уменьшив тягу двигателя, Фокс чуть нажал на правую педаль и изменил курс, повернув самолет к югу. До цели оставалось менее ста километров, он сверился с приборами и приготовился включить электронно-оптическую систему наведения на цель. Для прямой идентификации БРЭВИСа самолет был еще далеко, но Фоксу хотелось испытать возможности дисплея на лобовом стекле.
Подавшись вперед, он передвинул курсор на экране и обозначил в качестве цели ракеты небольшое белое здание на площадке, замыкающей взлетную полосу Затем Фокс вновь поменял положение курсора, на сей раз выбрав расположенный поблизости медный рудник. Эта игра в Бога, вооруженного ядерной бомбой, его возбуждала и одновременно смущала. Мысль о том, что легким движением указательного пальца или толчком большого пальца он может прервать множество жизней, порождала некое извращенное, но несомненное удовольствие.
Дисплей сообщил Фоксу, что расстояние до цели сократилось до пятидесяти километров. Он снова перевел курсор на БРЭВИС и глянул вперед и вниз: темно-зеленая чащоба и редкие клочья беловатого тумана. Оставалось надеяться, что этот пейзаж сохранится. При осуществлении аналогичной миссии два года назад Фокс получил задание уничтожить некую предположительно изолированную пещеру в Йемене. В действительности оказалось, что эта пещера расположена в полумиле от большой деревни, и Фокс до сих пор не мог забыть о содеянном. Он тешил себя мыслью, что ветер дул в противоположную от селения сторону и его жители не пострадали от радиоактивных осадков, но и сам понимал, что такой исход был маловероятным.
Согласно инструкциям, Фоксу не следовало представлять себе в деталях объект, по которому наносился удар, и радар помогал ему в этом. Подобно примитивной видеоигре, он изображал здания и людей в них в виде простых цветных фигур — и не более того.
Одной из таких фигур был БРЭВИС: простой белый треугольник. По крайней мере, на ближайшие пятнадцать минут.
Лора обогнала всех на восемь пролетов. Ее ноги работали словно поршни паровой машины, оставляя позади по нескольку ступеней за один прыжок. Подъем по преимуществу проходил во тьме, но ей все же удавалось различать кое-что благодаря уже слабому блеску осветительных патронов, оставленных Джейкобс, Миллсом и Мэдисоном по пути вниз.
С той минуты, когда она прилетела в БРЭВИС, миновало почти тридцать шесть часов, с момента исчезновения Эндрю — в два раза больше времени, но ей казалось, что прошли недели. Даже до того, как осы, выведенные Хитом, вырвались на волю, Лора испытывала сомнения в том, что ей суждено вернуться домой, но, как ни странно, именно последующая катастрофа сделала это возможным.
