— К сожалению, такое же.
В приемнике вдруг послышалось пронзительное жужжание.
— Что случилось? — раздалось одновременно несколько взволнованных голосов.
— К несчастью, ничего особенного, — вздохнул Чернат. — Андрей пустил аппарат на полную силу, и помехи стали сильнее.
Атмосфера убежища казалась инженеру невыносимой. Он чувствовал, что массивные, гладкие стены грота давят его. Что-то неудержимо толкало его на поверхность, он ощущал какую-то потребность взглянуть на необъятные дали космического пространства. Быстро натянув защитную одежду, он направился к шлюзовому отсеку…
После его ухода Анна Григораш продолжала ободрять своих товарищей.
— А я уверена, что нас спасут! — говорила она своим юным, свежим голосом. — Здесь существует какой-то парадокс: с одной стороны ясно, что нас не допустят погибнуть, а с другой вычисления показывают, что, самый благоприятный для нашего спасения момент давно прошел. Я склонна скорее думать, что ваши вычисления неправильны.
Помехи превратились теперь в непрерывный шум, который почти покрывал голоса.
— Товарищ Григораш, позвольте вам заметить, что вы не отдаете себе отчета в том, что вы говорите! — сказал Скарлат, нарочно повысив голос, чтобы его слышали и другие. — «Наши вычисления», как вы говорите, не могут ошибаться. Если желаете, я вам с точностью вычислю, в какой точке своей орбиты находился Коперник в это время 200 лет тому назад, или в какой точке он будет находиться через тысячу лет. В астрономии нам не приходится иметь дело с приближенностями, как при геологических определениях в отношении продолжительности той или иной эры из далекого прошлого Земли. Здесь приходится иметь дело с вычислениями высшей точности. Впрочем, вычисления, в которых вы сомневаетесь, даже не «наши». Как я уже сказал, они непрестанно подтверждались еще несколько месяцев тому назад — пока не прервалась радиофоническая связь — всеми астрономическими учреждениями Земли.
Раздались чьи-то поспешные шаги и дверь широко распахнулась. На пороге показался могучий силуэт инженера Черната. Он быстрым движением скинул свой прозрачный шлем. Лицо его было взволнованно, глаза сверкали огнем. Едва переводя дух, он крикнул:
— Товарищи! К нам приближается ракета! Я видел ее невооруженным глазом… еще немного, несколько минут и она приземлится.
Слова его произвели потрясающее впечатление. Астронавты повскакивали со своих мест, кричали, обнимались, смеялись, как безумные.
— Спасены! Спасены!
Эти слова, вырвавшиеся из глубины их души, беспрестанно повторялись на разные лады.
Все с неимоверной быстротой оделись в защитную одежду и столпились у дверей шлюзового отсека, как дети, спешащие в переменку выйти вон из класса.
На поверхности астероида стоял ясный день, странно контрастирующий с черным, как смола, небом.
На темном фоне неба вырисовывался, постепенно увеличиваясь, серебристый силуэт ракеты.
Астронавты не могли отвести от нее глаз и сердце бурно, как пойманная птица, билось у них в груди.
Прошло еще несколько нескончаемых, как вечность, минут. Стройный корпус ракеты находился теперь над самым Коперником. Синие огни фотоэлементов, сверкая, отражались в ее металлической оболочке.
Медленно и величественно приземлилась ракета, в сопровождении двух других радиоуправляемых кораблей на скалистой поверхности астероида.
Астронавты бросились к ней.
Дверь открылась, и на ступеньках появился человек в защитной одежде. Сквозь прозрачный шлем было видно лицо гостя. Все узнали инженера Аруниана.
Всеобщее ликование не знало границ. Советский ученый, только проявив себя незаурядным бегуном, смог избежать восторженных проявлений обитателей Коперника.
Несколько минут спустя в большом помещении убежища астронавты по очереди обнимались со своим спасителем. С обеих сторон так и сыпались вопросы и ответы. Все говорили разом и так громко, что едва-едва можно было различить обрывки фраз.
— Но как, как вы смогли нас еще нагнать? — спросил Матей, борясь со своим волнением.
Советский ученый начал объяснять:
— После столкновения с кометой, несколько месяцев подряд, мы были очень озабочены. Затем была принята ваша первая передача…
— Так, значит, вы ее все-таки приняли! — прервал его радист.
— И в самых лучших условиях. Но хотя мы и довели до предельной силы передачу, нам не удалось добиться того, чтобы вы нас слышали. Это нас тем более огорчало, что мы пытались сообщить вам очень важные для вас новости.
— Пожалуйста, об этом позже, товарищ Аруниан, — нетерпеливо прервал его Добре. — Скажите нам лучше, чем объясняется ваше опоздание на три дня?
— Я именно это и хотел вам рассказать. Опоздали не мы, а астероид. Только через час астероид подойдет к точке максимальной близости к Земле.
На Скарлата его слова произвели действие громового удара. Схватив инженера за руку, он крикнул:
— Как это так? Да я ничего не понимаю! Неужели же я забыл технику самых элементарных вычислений? Чтобы астероид вдруг нарушил продолжительность своего вращения вокруг Солнца, неизменную в течение многих тысячелетий? Что вы на это скажете, товарищ Бутару?
Но и Бутару, потрясенный словами Аруниана, только переводил глаза с одного на другого, не в силах вымолвить ни слова.
Советский ученый продолжал:
— Страшный толчок вашего столкновения с кометой слегка изменил орбиту и условия перемещения этой малой планеты. Поэтому-то Коперник дошел до максимальной точки сближения с Землей позже, чем это было первоначально предусмотрено. Вот и новая траектория Коперника.
И с помощью электронного микропроектора, который он вынул из кармана, Аруниан проектировал на экране космическую карту. Путешественники подошли ближе и глядели на нее, не веря своим глазам
— Как мы не подумали об этой возможности! — воскликнул Матей.
— Именно предельная точность ваших вычислений, которые, впрочем, были подтверждены всеми, и ввела вас в заблуждение. Трудно было представить себе, что такое точное вычисление может стать недействительным. А ваши аппараты, которые могли бы вам помочь наново определить позицию астероида, были уничтожены.
Скарлат закрыл лицо руками.
— О чем я думал?! Это самая крупная научная ошибка всей моей жизни!
Он долго неподвижно стоял, не сводя взора со схемы Аруниана.
— А теперь я хочу вам рассказать о том, что было сделано для вашего спасения, — продолжал советский ученый. — Как только мы зарегистрировали ваши призывы, центр строительства космических ракет в СССР, предоставил в наше распоряжение эти три корабля.
