— Это совсем нетрудно — Вейра не раз показывала мне тебя. Но каким ты стал большим и сильным! Когда я держал тебя на руках последний раз, тебе было пару месяцев от роду, и ты был маленьким пищащим комочком.
— Этого я не помню. Зато мне много рассказывали о тебе отец, мама и Вейра.
— Да… Вейра… — в голосе Саафа погасли радостные нотки, и он опустил взгляд. — А говорили, что ты погиб.
— Много раз об этом говорили. Но Пришельцы не дождутся! — улыбнулся Змей, отпуская старшего товарища из своих крепких объятий.
— Постой, — с подозрением посмотрел на него Сааф. — А как ты оказался здесь?
— Не волнуйся, — успокоил его Змей и показал на приближающуюся к ним с недовольным лицом девушку-Мауджетта, — я под постоянной охраной.
— Ты тот самый таинственный пленник Геа? — догадался Сааф.
Большой Змей утвердительно кивнул и поинтересовался:
— Мы можем где-нибудь поговорить?
Товарищ посмотрел по сторонам:
— У Афры здесь дом. В нём у меня своя комната. Идём, там нас никто не побеспокоит.
К ним подошла высокая девушка в форме. Сааф, склонив голову, поприветствовал её:
— Добрый вечер, уважаемая госпожа Янгла!
Та, внимательно сверху вниз глядя на Саафа, еле заметно качнула головой в знак ответного приветствия. По её взгляду Большой Змей определил, что Мауджетт опасается этого землянина.
— Янгла, — вступил в разговор Змей, — мы с другом хотим поговорить: не виделись много лет. Разреши мне пойти к нему в дом? Обещаю, что ничего недозволенного не сделаю.
— Разговаривайте при мне, — холодно отрезала Мауджетт, переводя колючий взгляд с Саафа на Большого Змея.
— Янгла, ты же хорошая, добрая, — старался растопить её душу Змей. — Я не создам никаких проблем. Свяжись с Геа. Она разрешит, потому что знает, что я не нарушу слова. Поверь и ты.
При упоминании имени всесильной повелительницы, Мауджетт смягчилась:
— Пусть твой друг поручится тоже.
— Я даю слово, уважаемая госпожа, что Большой Змей вернётся на праздник тотчас же после нашей беседы, — с готовностью произнёс Сааф, не сводя взгляда с глаз Мауджетта.
— Ладно, — снисходительно промолвила Янгла. — Даю час. Но через час я потревожу вас в доме госпожи Афры.
— Благодарю тебя, уважаемая, — склонил голову в поклоне Сааф.
Змею показалось неестественным такое общение, и он с улыбкой проводил взглядом удаляющуюся Янглу.
— Что это у вас за сюсюкания: «уважаемая», «госпожа»? — с усмешкой поинтересовался Большой Змей у товарища по дороге к дому Афры.
— Так принято у Пришельцев, — пожал плечами Сааф. — Мы же говорим «мудрый Авейт».
— Я заметил, что вы с Янглой в натянутых отношениях.
Сааф не ответил. Змей не стал приставать с расспросами.
— Как там Вейра? — после недолгого молчания спросил Сааф.
— Она всё также у Авейта. Стала помощницей прорицателя Ахэлма, — произнёс Змей.
— Это я знаю. А что у неё в личной жизни?
— По-моему, ничего нового. — Змей чувствовал себя неловко. — Она всё ещё любит тебя.
— Любит… — с нескрываемой грустью повторил Сааф и замолчал.
В небольшой, но уютной и блестевшей чистотой комнате Саафа Большой Змей, пользуясь статусом гостя, расположился с ногами на мягком диване. По просьбе хозяина, сидящего рядом, он рассказал свою историю, подробнее остановившись на том, как попал в плен к Геа. Саафа очень удивило, что Геа оставила землянина в живых после того, что он с ней сделал.
— Видно ты сильно пришёлся ей по душе, — сделал вывод Сааф. — Но опасайся, её настроение может перемениться. Поэтому тебе лучше поскорее отсюда выбраться.
— Если бы я знал, как, — вздохнул Змей. — Ну, я готов слушать твою историю.
— Ты, наверное, многое знаешь от Вейры? — начал старший товарищ. — Она права, если считает, что я поступил низко по отношению к ней и к нашим чувствам.
— Она так не считает, — вступился за свою учительницу Змей. — Она ни разу не сказала о тебе ни одного худого слова.
— Ни разу? — переспросил Сааф, остановив взгляд на лице гостя.
— Я от неё такого не слышал, — подтвердил Змей. — Знаю только, что кроме тебя она не любила больше никого. Почему ты оставил её?
— Всего сразу не объяснишь, — тяжело вздохнул собеседник. — Хочешь вина?
— Не пью я этой отравы! — отказался Змей.
— А я — пью! — Сааф поднялся и наполнил тёмно-красной жидкостью из кувшина, стоящего на столе, прозрачный стакан. Осушив его, хозяин комнаты вернулся на диван.
Змей терпеливо ждал, пока Сааф соберётся с мыслями.
— Когда Афра позвала меня, — наконец тихо произнёс Сааф, — я был молод и горяч, но согласился не сразу. Она обещала сделать меня могущественным и бессмертным. У меня открылись способности, редкие для жителя Земли.
— Но я вижу, что это не помогло, и ты не стал равным тхатхам, потому что одет как слуга и ешь вместе со слугами! — тихо проговорил Змей. — Стал ли ты бессмертным?
— Не стал, — согласился Сааф. — Для тхатхов земляне — низший сорт. Полузвери. Но тхатхи проводят с моим участием какие-то опыты. И дар мой после их вмешательства усилился. И мне стала подвластна и «белая» энергия. Не каждый тхатх может то, что могу я. Но эти способности не приносят мне покоя и удовлетворения.
— А что ты можешь?
— Читать мысли, ломая любую защиту, — ответил Сааф.
— Ну, это и Вейра может!
— И ещё — убивать.
— Убивать? — переспросил Змей. — Как?
— Убивать. Взглядом. Мыслью. Могу заставить и человека, и тхатха, и даже Мауджетта жестоко мучиться и страдать. Против моей силы у тхатхов нет защиты. Даже у Посвящённых.
— И ты применяешь здесь свой дар?
— Применяю. На пользу Пришельцам. Тут — я их слуга. Вернее, слуга всемогущей госпожи Афры. Лишь она может контролировать мои возможности.
— Почему ты не убежишь на свободу?
— Пока не могу. Я должен кое-что сделать.
— Сааф, вспомни, что говорили Учителя! Ты губишь свою душу.
— Уже погубил, — Сааф бросил на Змея ледяной взгляд, от которого у того пробежал по телу холод. — А разве ты не губишь свою душу, разве ты не убиваешь?
— Я борюсь за свою Землю, — ответил, стараясь выдержать этот тяжёлый взгляд, Змей. — А ты — за что?
Веки собеседника дрогнули, и выражение его глаз потеплело:
— Каждый выбрал себе свою цель в жизни. И каждый считает её правильной. Лишь Создателю дано справедливо вершить суд. Ты, Змей, только собирался появиться на Свет, а я уже спас от смерти твоих родителей и, значит, тебя. Судьба уже тогда свела нас. И теперь наши пути пересеклись снова. Может быть, это знак, и провидение уготовило нам особую миссию?
