От Юго-Западной пришлось ехать довольно далеко - куда-то в сторону Очаково. Улица Озерная в темноте не представляла собой ничего примечательного - ряд довольно старых домов, некоторые явно сталинской постройки. Новостройка, подумала Танька. Где же та новостройка? Очень хотелось встретить Сашу и дать ему с размаху по наглой, брехливой физиономии.
Зайдя во двор нужного дома, Танька огляделась. Ничего примечательного. Дом стоит углом. Во дворе - песочница, стоянка машин. Черного "джипа" нет. Вообще ни одной мало-мальски приличной машины нет.
Ну и с какой стати я решила, что здесь живет Маршал? - спросила себя Танька и ответа не нашла.
Адрес. "Маленький сюрприз". Не был ли этот сюрприз придуман, когда у Саши оформился в голове некий план?
И что там, в квартире? Какая-нибудь совершенно посторонняя семья, засада, Маршал?
Мимо, очень кстати, шел мальчик лет десяти-двенадцати. Проходя по дорожке вдоль песочницы, он споткнулся об вовремя выставленную Танькину ногу и поскользнулся.
– Ай-яй-яй… - строго сказала Танька. - Надо же под ноги смотреть?
Мальчик кивнул и тихо извинился. Видимо, это был редкий случай по нынешним временам - прилично воспитанный ребенок.
– Мальчик, а ты не из восьмой квартиры? - педагогическим тоном спросила Танька.
– Нет, - сказал ребенок. - Я из четырнадцатой.
– А, значит, это Толик из восьмой, который стекла бьет…
– Не-а, - сообщил ребенок. - В восьмой давно никто не живет. Ее сдают иногда.
– А сейчас никто не живет?
– Нет, - пожал плечами мальчик. - А Толик вообще в другом подъезде живет, и стекла он не бьет. Он на скрипке играет… - мальчик изобразил, как играют на скрипке.
– Вот сначала играет, а потом бьет… - сказала Танька, уповая на то, что этому чаду что она, что семидесятилетняя бабка - все едино "взрослые", и ее ворчание сойдет за норму. - Ладно, иди. И под ноги смотри, а не по сторонам глазей.
Мальчик удалился в подъезд. Все окна на этой стороне были темными, и Танька стала ждать, на каком этаже включится свет. Свет включился на четвертом, последнем. Подъезд был вторым. При помощи нехитрой арифметики она узнала, что в подъезде восемь квартир, по две на каждом этаже. Не считая первого подъезда, в котором место одной квартиры занимала какая-то контора, вроде ДЭЗа или паспортного стола. Из этого следовало, что восьмая квартира находится на первом этаже, и Танька сидит прямо перед ее окнами, на расстоянии метров тридцати.
Свет в квартире не горел. Окна не были занавешены, но находились достаточно далеко от уровня земли, и Танька не смогла заглянуть. Она подобрала с земли пробку от пивной бутылки, огляделась по сторонам и кинула в окно. Пробка со звоном ударилась о стекло, отлетела Таньке прямо в руки, но она не смогла поймать противную железку. Танька отступила к подъезду и стала следить за окном. Ни движения, ни звука. Она зашла в подъезд, оглядела дверь - старая-престарая, добротная, но давно некрашеная. Позвонила в звонок. Звонок не работал. Танька толкнула дверь - было заперто.
Разочарованно вздохнув, она повернулась и шагнула к выходу - вот тут-то ее и взяли под оба локтя.
Видимо, нападавшие не были готовы к тому, что именно им достанется за все вчерашние и сегодняшние Танькины неприятности, или просто не были хорошими специалистами в своем деле. Иначе они удержали бы ее - но Танька наклонилась, повисая на руках всем весом, завопила дикой кошкой и тут же сделала рывок. И вырвалась: скользкая куртка не позволяла держать достаточно крепко, Танька всем телом толкнула дверь подъезда и вылетела наружу, помчавшись по скользкому льду куда-то в темноту, не разбирая дороги.
За ней бежали - Танька слышала тяжелый топот за спиной, но оглядываться себе запрещала. Топот неуклонно приближался. В кармане был пистолет, но достать его на бегу возможности не было. Да и не хотелось стрелять посредине хоть и пустой, но все-таки улицы города. Оставалось надеяться на то, что она не поскользнется, не споткнется и бегает быстрее тех двоих, что были сзади. Ей почти удалось оторваться, когда она услышала выстрел. Это удвоило Танькину скорость. Она еще никогда в жизни не бегала так, и была уверена, что за все блага вселенной не сможет повторить эту пробежку зигзагом.
Страшно не было. Бег по улице не оставлял места ни одной мысли, ни одной эмоции. Была единственная мысль - как и где достать пистолет, чтобы развернуться и выстрелить. Она не смотрела под ноги, не выбирала дорогу, но ни разу не споткнулась, а через кусты и канавы перемахивала легко и четко.
А потом она с размаху влетела в какого-то мужика и почти сбила его, а сама упала ему под ноги, больно ударившись задницей об асфальт.
Сзади, близко, громыхнул еще один выстрел.
"Вот тут мне и конец!" - подумала Танька.
Но тот, под ноги кому она упала, поднял руку, и Танька услышала два сухих щелчка. Сначала она не поняла, в чем дело, потом подняла голову и увидела пистолет, к дулу которого было прикреплено что-то большое и цилиндрическое. Глушитель, поняла она, разглядывая ботинки неожиданного спасителя.
Что-то в ситуации было странно знакомое. Когда-то она уже сидела на полу в метро, разглядывая чьи-то ботинки.
– Ну и чего ты расселась? - раздался удивительно знакомый голос. Который никак не мог звучать на этой улице.
Танька подняла глаза и попыталась отползти от спасителя - елозя задницей по асфальту.
– Тебя же убили? - спросила она.
– С какой стати? - удивился обладатель пистолета.
– Ну, я же сама видела - у тебя нож в спине торчал…
Таньку бесцеремонно подняли за капюшон и поставили на ноги. Герцог, улыбаясь, смотрел на нее.
– Сама, значит, видела? Дура! Лучше бы ты "Скорую" вызвала, а не смотрела. Давай, пошли отсюда, здесь сейчас будет много народу.
Таньке не хотелось никуда идти - ей хотелось повиснуть на шее у Герцога и провисеть так остаток жизни. Но тот жестко взял ее под локоть - Танька вздрогнула - и повел куда-то дворами.
– Ну, рассказывай, во что ты тут вляпалась?
– Нет уж. Сначала ты расскажи, почему тебя убили, а ты жив… - еле выговаривая слова, сказала Танька.
– Никто меня не убивал. Меня ударили по голове моим же собственным недавно починенным сканером, а потом попытались зарезать. Свинство, скажи, а? Но за отсутствием квалификации попытка не удалась. Если бы Алла Николаевна вовремя не вернулась - мог бы, конечно, кровью истечь. Но обошлось. Десять дней в больнице - и все дела.
– Десять дней? - недоверчиво переспросила Танька.
– Именно, - радостно кивнул Герцог. - Врач тоже не верил. Но на мне все заживает быстро и хорошо. Я тебе потом шрам покажу.
