Второй вариант: часть щитов устоят, а часть падут — жди, что будет с Лондонским. Если падет, рви когти в портал.
Третий вариант пугал ее больше всего. Все щиты держатся. Лондон держится. Она уходит на Нашуа. Горацио остается.
— Мне хочется, чтобы щиты пали, — жалобно призналась она. — Я мерзавка?
Он наморщил лоб, изображая глубокую задумчивость.
— Сдается мне, есть в этом что–то от эгоизма.
— Куда ты денешься? То есть я бы рада, чтобы ты остался здесь, но… Крина. К-клетки изменили ее один раз, могут изменить и второй.
— Просто вернусь к себе.
— В Бермондси? — Она надеялась, что сумела скрыть ужас.
— Там, знаешь ли, не колония прокаженных. В районе есть пара центров агентства Бенджамина, они хорошо работают с местной молодежью.
— Это совсем рядом с Саутарком, — напомнила она.
— Да, дикие места. Говорят, там обитают драконы.
— Ты знаешь, о чем я. Там полно банд.
— Полно заброшенных, обнищавших, неприкаянных ребят, нуждающихся в помощи, ты хотела сказать? Новости и «Всекомменты» рисуют их какими–то чудовищами.
— Как это вышло, что ты ни разу не баллотировался? — спросила вдруг она.
— Не рвусь в политику. Мне хочется что–то сделать в жизни. Те службы, в которых я работаю, действительно меняют жизнь многих людей.
— И еще, ты мог не набрать голосов, а и набрал бы, пришлось бы идти на компромиссы.
— Верно.
— Ясно. Так в худшем случае, если я уйду одна…
— Жители Лондона вряд ли согласятся с твоей системой оценок.
— Заткнись. Я ухожу, ты остаешься. Как только я окажусь на той стороне, мы снимаем привязку. У тебя останется двадцатисантиметровый портал, и уж я позабочусь, чтобы он оставался под током и поддерживал запутанность.
— А у тебя получится?
— Я тебе не кто–нибудь, а внучка Зангари. И член исполнительного совета «Связи» и буду вести проект строительства хабитатов исхода. У меня получится, а не то кое–кому кокон раем покажется.
Он отшатнулся — шутливо, но не совсем.
— Черт, вечно я попадаюсь на «такая красотка не может не быть милой девочкой».
— Не забывай, что это ошибка, почтенный. Потому что, когда я построю эти хабитаты, ты полетишь к звездам в каюте первого класса.
— Слушаюсь, мэм!
Остаток дня Гвендолин провела, просматривая маршруты от своего пентхауса до квартиры Горацио на Спа–Гарденс в Бермондси. «Небесные такси» прекратили работу: полиция перекрыла все воздушное движение, оставив только свои дроны. Были обычные ап–такси, но многие компании, напуганные антикоконовыми бунтами последних дней, не выпускали их из гаража. И еще велосипеды — но Горацио только посмеялся, когда она предложила заказать один с доставкой на дом. Или пешком.
— Восемь километров, — сказал он. — Максимум два часа. Легко.
— Ничего не легко. На половине улиц вывешено уведомление: «Прохода нет». А мародеров сколько? Я искала тебе безопасный маршрут. И, по–моему, нашла.
— Какой?
— Пойдешь по реке.
— Шутишь!
— Ничуть. Воды в ней нет, по крайней мере на нашем конце. Она будет вроде старых шоссе.
Теано в реальном времени подбрасывала ей карты от безопасности «Связи». Гвендолин сразу заметила, что за ее пентхаусом воды в Темзе не осталось. Стекая на восток, река собралась у края щита в Тилбери, до краев заполнила русло. И до самого Темзмеда, где затопила Рэйнхемские болота, выглядела полноводной.
Заметив это, он вызвала спутниковое изображение. За пределами щита скопившиеся за неделю воды быстро заполнили водохранилища Рейсбери. Перелившись через край, они нащупывали дорогу вдоль края щита и стекали по нему. Разлив уже охватил леса и поля вокруг юго–восточной четверти Лондона и, пробивая дорогу вокруг нерушимой границы, прорыл в земле глубокие русла. На юге образовалось большое озеро, затопило лес и причудливые особнячки на устроенных с большим вкусом полянах. Лисы, барсуки, белки, кролики и прочие лесные жители растерянно метались вдоль края зловещего потопа.
— Интересно, найдут они себе новый дом? — задумчиво протянула она, вместе с Горацио просматривая видео.
— Им проще, чем людям, — ответил Горацио. — Я не великий математик, но даже мне ясно, что хабитаты исхода, про которые толкует Луи, всех не возьмут. Никак не уместимся. Нас миллиарды.
— Должен найтись способ. Луи так уверенно говорил о составленном комитетом плане.
— Надеюсь, но инстинкт самосохранения меняет людей. В опасности люди почти ни перед чем не остановятся.
— Я им не позволю, — свирепо объявила она. — Мы вас не бросим. Даю слово.
— Не надо. Не обещай того, чего не сумеешь исполнить. Население обжитых планет, может, и выберется, но Земля… Придется нам смириться с неизбежным.
Она обхватила ладонями его голову, заставила взглянуть в глаза и проговорила с бешенством:
— Только не тебя! Выход найдется. Я его найду. Обещаю.
Оборона Альфа отслеживала подход к Земле армады Избавления: ее растянувшийся на две тысячи километров строй тормозился так, чтобы подстроиться к орбитальной скорости планеты за тысячу километров от поверхности. Орудийные платформы Земли маневрировали, чтобы к подходу сил вторжения шесть из них оказались над Индийским океаном. Верховный командующий Джонстон не обманывал себя надеждами их сохранить, но каждый удар, нанесенный до начала вторжения, был полезен для поддержания морального духа. Аналитиков сил обороны больше интересовали полученные при этом быстротечном столкновении данные о возможностях оликсов.
За неполных два часа до цели первые два корабля Избавления начали менять курс.
— Что это они? — спросил Горацио.
Гвендолин пожала плечами:
— Меня не спрашивай.
Они вместе со всем населением планеты следили, как узкие силуэты кораблей разгоняются в сторону Луны. Ген 8 Тьюринг, экстраполировав курс, показал, как они пронесутся по пологой параболе над поверхностью, пройдя всего в десяти километрах над кратером Теофила.
— Ах ты, черт! — вскрикнула Гвендолин.
— Что случилось?
— Там главный командный центр Обороны Альфа.
— Откуда эти черти узнали? Он же наверняка секретный!
— Да, только с допуском категории Сената Сол. «Связь» заключила с Обороной несколько контрактов на высококлассные проекты.
— Ты мне не рассказывала.
Она закатила глаза.
— Первая категория. Само название кое о чем говорит.
— А, ясно, извини. Но оликсы явно в курсе.
— Да, в том–то и беда.
За тысячу километров два корабля Избавления начали торпедный обстрел. Каждый выпустил по дюжине торпед, после чего оба опять изменили курс, уходя от кратера Теофила.
Первая торпеда ударила севернее центральной вершины. Над тройным пиком быстро вздулся шар ядерной плазмы. Теано передала полученные с высокоорбитальных спутников данные.
— Не может такого быть, — пробормотала Гвендолин. — Пятьсот мегатонн? Пятьсот?
Вторая торпеда, пронзив облако суперэнергезированного пара, ударила в основание горы. Еще один плазменный шар, поднявшись над поверхностью, вынес вверх мощнейший шквал каменных осколков. После седьмого разрыва терраса по кромке кратера жестоко сотрясалась, спуская по неровным уступам лавины реголита и вздымая струи пыли от подножия.
Удар неумолимо следовал за ударом. Кратер заваливало тяжелыми массами реголитовой пыли и оплавленных базальтов. Каждые несколько секунд новая боеголовка терзала его новой энергетической вспышкой.
— На вид пятьсот и есть, — заметил Горацио. — Господи, а если они ударят такими по щитам?
На линзы Гвендолин уже поступали сверхсекретные данные безвестных аналитиков Обороны Альфа.
— Пробьют насквозь, — ответила она, — и прикончат город вместе с домами, лесами и людьми на сто пятьдесят километров от места удара.
— Тогда пора нам подвязываться.
— По городам они такого не применят, — уверила она, мечтая, чтобы это оказалось фактом, а не сомнительной догадкой.
