Тогда Катя бойко встала с места, покрутила своими глазками направо-налево и сказала:
— Не смейте смеяться! Не люблю, когда надо мной смеются!
— Мы не над тобой смеемся, — ответила Серафима Матвеевна, — а над смешным словом, которое у тебя получилось. Успокойся, пожалуйста.
Но Катя не успокоилась:
— Как хочу, так и пишу. Есть писатели, а есть кусатели. Вы не знаете, а я знаю!
— Карамелькина! — сказала, нахмурившись, Серафима Матвеевна. — Кто здесь кого учит? Ты меня или я тебя? Садись, пожалуйста!
И тут Катя услышала, как под партой кто-то тихо вздохнул:
— О-хо-хо-хо-хо-хохонюшки!.. Чего же ты, Катька, сидишь, как морковка в огороде? А где твоя синяя травинка-былинка? Кто сегодня директор, а?
Катя села, раскрыла пенал, быстро-быстро, словно кролик, схрумкала синюю травинку и прошептала:
Успех-трава —
Рука-голова —
Чудное дело
Поехало смело!
И произошло чудо!
Не успела Карамелькина договорить последнее слово, как Серафима Матвеевна торжественно объявила:
— Дети, встаньте! У нас в классе находится директор школы!.. Екатерина Парамоновна, разрешите продолжать урок?
— Ага! — небрежно кивнула Катя. — Продолжайте! Разрешаю!
Она поправила бант и, заложив руки за спину, гордо вышла из класса.
В школе было тихо: во всех классах шли занятия.
«Ой, что теперь будет? — вдруг испугалась Катя. — Ой, меня могут выгнать из школы… От мамы попадет… Ой, а вдруг я вправду стала директором?.. И зачем я только съела эту дурацкую траву?..»
Она остановилась перед высокой дверью с надписью: «Директор школы» — Катя еще ни разу в жизни не входила в эту дверь.
А тут дверь сама собой распахнулась, и Катя очутилась в светлом кабинете, где стоял большой письменный стол с телефоном и кресло.
«Ой!..» — подумала Катя, неизвестно почему подпрыгнула и плюхнулась в директорское кресло.
Глава пятнадцатая
В учительской
Прозвенел звонок на большую перемену, и в учительской собрались преподаватели.
— Слышали новость? — спросила Мария Сулеймановна. — У нас, оказывается, новый директор! Чудеса да и только!
— Да, — сказала Серафима Матвеевна. — Это ученица из моего класса Катя Карамелькина… То есть, я хотела сказать, Екатерина Парамоновна.
— Не может быть! — воскликнула Эвелина Сидоровна. — Разве может маленькая девочка управлять школой? Никогда не поверю.
— Ничего удивительного! — возразила Мария Сулеймановна. — Я слышала, что есть такие дети, которые в два месяца уже ходят, в пять месяцев читают газеты, а в три года заканчивают десятилетку. Надо немедленно дать телеграмму в Москву: пусть Иван Иванович расскажет по телевиденью, какого удивительного ребенка воспитала наша школа!
И тут в учительскую вошла Катя.
Учительница физики Эвелина Сидоровна растерялась и торжественно произнесла:
— Добро пожаловать, Екатерина Парамоновна! Я так рада…
— Правда? — кругленькие Катины глазки забегали во все стороны. — А помните, как мы с вами стояли около лимонного дерева и вы сказали, что я маленькая глупенькая девочка?
— Простите, Екатерина Парамоновна, я тогда ошиблась… Зато теперь я все, все поняла.
— Что же вы поняли? — Катя с интересом наклонила головку.
— Я поняла, что с детьми надо разговаривать с большим уважением — ведь каждый ребенок неожиданно может стать директором. И это так прекрасно!
— Ничего прекрасного… — Катя поморщилась и, кажется, вот-вот готова была заплакать. — Директором быть совсем не интересно. И от мамы попадет… Я не хочу быть директором. Я хочу…
Она не успела сказать, чего хочет, потому что в учительской появился милиционер Степан Степанович Степанов.
— Здравия желаю! — поздоровался он.
— Добрый день, товарищ Степанов, — ответили учителя.
— Здравствуйте, дядя Степа, — проговорила Катя немножко испуганно.
— Тут такое дело, товарищи учителя. Ваш ученик из пятого класса Василий Пробкин имеет собаку — большого пестрого дога. И с этой собакой часто перебегает улицу в неположенном месте: нарушает правила уличного движения. Мне нужно поговорить с директором школы…
— Вот наш директор, — Мария Сулеймановна обернулась к Кате. — Силь ву пле! Пожалуйста!
— Ди-рек-тор?! — Милиционер вытаращил глаза. — А где же Иван Иванович?
— Иван Иванович в Москве, а это другой директор.
— Ну, что ж, — сказал дядя Степа, — милиция ничему не удивляется, для милиции чудес не бывает… Так вот, товарищ директор, вы отвечаете за вашего ученика Василия Пробкина.
— Нет! — сказала Катя. — Я никогда за других не отвечаю. У нас в классе за других отвечать нельзя. Хочешь ответить — подними руку и жди, когда вызовут… А Ваську Пробкина я знаю: он мне подножку позавчера подставил.
— Вот и поговорите с ним: напомните ему правила уличного движения.
— С ним поговоришь, как же! Он ка-ак щелкнет по затылку — все правила позабудешь… Не хочу я быть директором, вот и все!
— Кто же вас назначил? — спросил дядя Степа.
— Я знаю, кто ее назначил! — воскликнула учительница музыки Бемоль и бегом помчалась в актовый зал.
Глава шестнадцатая
Короткий разговор
— Долго это будет продолжаться? — Бемоль с такой силой ударила кулаком по крышке «Элегии», что даже разорванные струны и те задребезжали.
— Кто там? — послышалось из пианино. — Кто мешает мне веселиться и хохотать? Кто беспокоит?
— Это вы, мадам Кикимора, всю школу беспокоите! Как вам не стыдно? Старенькая, а в голове только шурум-бурум.
— Получился шурум-бурумчик?
— Никакого шурум-бурумчика! Только опять довели девочку до слез.
— Трусиха она. Мне бы с Васькой Пробкиным дело делать: парнишка отчаянный — улицу в любом месте перескакивает.
— Оставьте учеников в покое!
— Что ж, и повеселиться бедной ведьмочке нельзя? Это же ужас как потешно: девчонка-чемпион, девчонка-директор! А все вокруг ахают да охают, думают, что взаправду. А это просто нечистая сила шутки шутит. Хи-хи!..
— А какие еще шутки будут?
— Больше никаких шуток не ждите. Две травинки-былинки для смеху были, а третья — для дела серьезного. Две травинки на один раз, а третья навсегда. Я в это дело не вмешиваюсь. Пускай она теперь сама чудо сотворит.
— Когда же это будет?
— Скоро. И уж без всякого смеху.
Говорит автор Последнее отступлениеПосмотрите, как мало страниц осталось до конца книги. Значит, моя сказка скоро завершится.
