Ознакомительная версия.
Кондратьев перекатился за другое укрытие, вновь замер, анализируя ситуацию. Итак, враг здесь. Только что он его видел, пусть и исчезающее короткое мгновение, но видел. Невидимый, безмолвный враг. Что из этого следовало? А следовали весьма неприятные вещи. Выходило, что, либо противник снабжен каким-то сверхсекретным видом камуфляжа, позволяющим своему носителю скрываться даже в оптическом диапазоне электромагнитного излучения, либо противник двигался настолько стремительно, что даже зоркий глаз Михаила и его фантастическая реакция давали сбои. И то, и другое плохо, но не смертельно. Бессмертных, непобедимых на свете не бывает. Убить можно любого, нужно лишь подобрать ключи к победе.
Параллельно с прослушиванием окружающего пространства Михаил занялся бурной мыслительной деятельностью. Предположим, на противнике неведомый камуфляж, так называемый плащ-невидимка. Бог его знает, где этому уроду удалось его раздобыть. Это дело десятое. Сейчас гораздо важнее понять, как можно его обнаружить. Михаил в технологиях разбирался не ахти, посему научный, теоретический подход к решению поставленной задачи не подходил. А как насчет практики? А она, несмотря на отсутствие теоретической базы, работала и даже очень. Когда враг оставался на месте, его действительно не было видно, но в движении, причем в быстром движении, он становился хотя бы как-то различим. Что из этого следовало? А то, что камуфляж на скорости начинал барахлить, чем и следовало воспользоваться. Итак, если противник действительно одет в камуфляж, то его следует заставить перемещаться, причем как можно быстрее, и только при таком раскладе атаковать.
Ну, а что он станет делать, если выясниться, что противник просто настолько быстр, что даже хваленая суперреакция Кондратьева подводит? Задачка прямо скажем не из легких, но имеет ли она место быть? Предположим, что противник обладает потрясающей скоростью перемещения. Каковы его действия? Скажем, надели кто-то Михаила такими сверхъестественными способностями, стал бы он выжидать своего менее быстрого врага или же попытался бы прикончить того, воспользовавшись своим преимуществом? Кондратьев взвесил все за и против и пришел к выводу, что все будет зависеть от степени превосходства в скорости одного бойца над другим. И от степени информированности одного бойца о другом, естественно. Знает ли его нынешний враг, с кем имеет дело? Вполне возможно, что и знает. А насколь он быстр? Судя по тому, что Михаил по нему еще ни разу не попал, — очень быстр. Можно ли из этого сделать какие-либо выводы? Можно. Даже если бы противник ничего не знал о квалификации Кондратьева, у него была куча времени изучить его, прочувствовать его возможности, и понять, что в открытом бою Михаил ему не соперник. Тогда почему неизвестный не атакует? Он не мог не заметить, куда скрылся от него Михаил, не мог этого не видеть. Если ты перемещаешься столь быстро, то и реакция твоя должна быть запредельной. Значит, он видел, куда делся Кондратьев, отстрелявшись, но при этом не атакует. Ждет? Чего? Значит ли это, что версия о сверхскоростном противнике ложна?
Вполне возможно, что и да. Итак, остается противник невидимка. Уже кое-что, во всяком случае, этот враг не так быстр и ловок и превосходит Кондратьева лишь технически. Понять бы насколько. Что вообще умеет делать его камуфляж? Только ли он скрывает своего носителя, или же на него возложены еще какие-то функции? Какова его пробиваемость? В распоряжении Михаила до сих пор еще оставалась незадействованной граната в подкалиберном гранатомете. Последняя. Стоит ли ее использовать сейчас или подождать?
Михаил долго не колебался. Едва его чуткий слух уловил небольшой шорох передвижения, в то место тут же вылетела граната, а окрестности были проутюжены оставшимися в магазине пулями. Не успев как следует рассмотреть результат своего труда, Михаил бросился менять оружие. Бог с ней, с целью, в конце концов, она от него никуда не убежит, а вот остаться с таким серьезным противником без оружия, смерти подобно. Один стрелковый комплекс улетел в угол, попутно разбив стекло-перегородку, чудом сохранившуюся до сих пор, второй прыгнул в руки Михаила и тут же разразился огнем по призрачной мишени, возникшей, словно бы из ниоткуда, прямо на пути Кондратьева. Пули, выпущенные практически в упор, казалось, не оставили врагу шансов на выживание, однако тот приняв на себя несколько грамм свинцового дождя, сумел уйти с траектории выстрела, отпрыгнуть в сторону и попытался атаковать Кондратьева в рукопашную!
Михаил пресек столь наглые действия очередной гранатой, к сожалению потеряв противника из виду.
Схоронившись за очередным импровизированным укрытием, Михаил вновь приступил к мозговому штурму. Обмозговать, прямо скажем, было что. Во-первых, реакция солдата-невидимки была отнюдь не плоха и даже если уступала реакции Кондратьева, то незначительно. Во-вторых, судя по всему, плащ-невидимка служил своему бойцу неплохим бронежилетом. Михаил точно видел, что пара-тройка пуль мимо цели не прошла, но это противника не остановило, а выстрелы, меж тем, были совершены практически в упор с расстояния всего-то метра три, не больше. В-третьих, серьезной головоломкой представлялось поведение невидимого противника. Он попытался одолеть вооруженного автоматическим оружием противника в ближнем бою! Неслыханная наглость. Почему он так поступил? Что подвигло его на такой рискованный с первого взгляда шаг? Что это еще за непонятные суицидальные проявления? Противник псих, ненормальный, неадекватный? Отнюдь. Вот уж что-что, а психом его оппонент не являлся. Что же тогда? Почему невидимка не стал работать по Кондратьеву с безопасной для себя дистанции, а попер в лобовую? Логичней было бы где-нибудь залечь, выцелить непокорного противника и щелкнуть его, вместо этого боец прет на рожон, как Талалихин в небе на фашистов. Что может означать такое алогичное поведение противника-невидимки? Михаил пораскинул мозгами и пришел к выводу, что вся причина подобного поведения заключена в отсутствии у врага соответствующих средств ведения боя. Проще говоря, автоматом призрачный солдат не обладал, да и пистолетом, судя по всему, тоже. Зато, очень даже может быть, располагал ножом или чем-то подобным и вот его-то он и пытался применить, да неудачно.
А, собственно говоря, отчего это противник вооружен лишь холодным оружием или чем-то таким, что можно применить лишь на дистанции ближнего боя? Какие такие причины могут подвигнуть грамотного в общем-то бойца отказаться от любого огнестрела? Михаил точно не знал ответа на заданный самому же себе вопрос, но подозревал, что объяснение следует искать в самом плаще-невидимке.
Ознакомительная версия.
