Ознакомительная версия.
Лени ему подыгрывает:
— Могло быть и хуже. Сколько бы мы протянули, если бы задраили люк, скажем, на тысяче метров?
Его трясет.
— О… Двадцать минут. А до дна тут примерно четыре тысячи, и так далеко, гидрокса бы хватило, скажем, минут на пять максимум. — Он хватает ртом воздух. — Сто восемь минут не так плохо. Многое может случиться за сто восемь минут…
— Интересно, успели ли они уйти, — шепчет Кларк.
— Что ты сказала?
— Были и другие. Мои… друзья. — Она качает головой. — Они собирались доплыть до берега.
— До континента? Но это же безумие!
— Нет. Могло сработать, если только они достаточно далеко уплыли…
— Когда они ушли? — спрашивает Джоэл.
— Где-то за восемь часов до твоего прибытия.
Кита ничего не отвечает.
— Они могли успеть, — настаивает Лени, ненавидя его за это молчание.
— Лени, на таком расстоянии… не думаю.
— Это возможно. Ты не можешь просто… О нет…
— Что? — Джоэл вертится на своей привязи, старается разглядеть то, что видит она.
В полутора метрах под ногами Кларк игла морской воды пробивается из-под люка, ведущего в кокпит. Еще две появляются прямо на ее глазах.
По ту сторону иллюминатора вода становится темно-синей.
Океан пробивается в «Рыбу-бабочку», забивает атмосферу в угол. Его давление не ослабевает.
Синий уходит. Скоро останется лишь тьма.
Кларк видит, что Джоэл не сводит глаз с люка. Но не того текущего предателя, который позволил врагу проникнуть внутрь; этот сейчас уже скрылся под двумя метрами ледяной воды. Нет, Кита смотрит на шлюзовой люк, расположенный внизу, который последний раз открывался и закрывался на станции «Биб». Он утоплен в палубе, обернувшейся стеной, его целостность непоколебима, вода только начинает захлестывать его нижний предел. И Кларк прекрасно знает, о чем думает Джоэл, потому что такие мысли приходят в голову и ей.
— Лени, — говорит он.
— Я тут.
— Ты когда-нибудь пыталась себя убить?
Она улыбается:
— Естественно. А кто не пытался?
— Но, похоже, не сработало.
— По-видимому, нет, — соглашается Лени.
— Что случилось? — голос у него спокойный, хотя сам пилот дрожит, а вода почти добралась до кресла.
— Да ничего особенного. Мне было одиннадцать. Налепила наркопластырей по всему телу. Вырубилась. Очнулась в госпитале, на бюджетной койке.
— Ни хрена себе. Еще чуть-чуть, и попала бы в отделение для беженцев.
— Ну да, мы были не слишком богатые. К тому же там оказалось не так уж плохо. У них по штату даже психологи полагались. Я сама одного видела.
— Да? — его голос снова задрожал. — И что она сказала?
— Он. Сказал мне, что в мире куча людей, которым он нужен гораздо больше, чем мне, и что в следующий раз, когда я захочу внимания, то лучше привлечь его каким-нибудь способом, не тратящим деньги налогоплательщиков.
— В-в-вот к-к-к-козел. — Джоэла основательно трясет.
— На самом деле нет. Он был прав. И я никогда больше ничего такого не пробовала, поэтому его метод, можно сказать, сработал. — Кларк соскальзывает в воду. — Я поменяю смесь, а то у тебя сейчас приступ начнется.
— Лен…
Она скользит на дно отсека, возится там с вентилями. Высокое давление превращает кислород в яд; чем глубже они погружаются, тем меньше воздуходышащие могут вытерпеть, не срываясь в конвульсии. Ей уже приходится во второй раз обеднять смесь. Сейчас она и Джоэл дышат однопроцентным кислородом.
Если он проживет достаточно долго, то скоро начнутся другие проблемы, которые Лени уже не сможет контролировать. У пилота нет нейроингибиторов рифтера.
Ей приходится подняться и снова встретиться с ним лицом к лицу. Лени задерживает дыхание, нет смысла переключаться на электролизер из-за жалких двадцати или тридцати секунд. А так хочется это сделать, просто остаться здесь, внизу. Пока она тут, он не сможет ни о чем ее попросить. Кларк в безопасности.
Но за всю свою жизнь она никогда не могла признаться себе в трусости.
Лени появляется на поверхности. Кита все еще смотрит на люк и открывает рот, готовясь заговорить.
— Эй, Джоэл, — быстро реагирует она, — ты уверен, что не хочешь, чтобы я нырнула? Зачем использовать твой воздух, когда мне он не нужен?
Он качает головой.
— Я не хочу провести последние пару минут, слушая голос машины, Лени, пожалуйста. Просто… останься со мной.
Она отворачивается от него и кивает.
— Твою мать, Лени. Мне так страшно.
— Я знаю, — тихо говорит она.
— Это ожидание, просто… Господи, Лени, да на такое даже шелудивую собаку нельзя обрекать. Пожалуйста.
Она закрывает глаза, ждет.
— Открой люк, Лени.
Кларк мотает головой:
— Джоэл, я даже себя убить не смогла. В одиннадцать лет не получилось. И… прошлой ночью тоже. Как я могу…
— У меня ноги сломаны, Лен. Я уже ничего не чувствую. Ед-два могу говорить. Пожалуйста.
— Почему они сделали это с нами, Джоэл? Что происходит?
Он не отвечает.
— Что их так испугало? Почему они такие…
Кита двигается.
Дергается вперед, падает вбок. Вытягивает руки; одна цепляется за край люка. Другая хватается за колесо в центре.
Ноги гротескно изгибаются под ним, но он словно их не замечает.
— Извини, — шепчет Лени. — Я не смогла…
Он неловко кладет ладони на колесо.
— Нет проблем.
— Господи. Джоэл…
Он пристально смотрит на люк. Пальцы смыкаются на ободе.
— А ты знаешь, Лени Кларк? — в его голосе холод и страх, но и неожиданная жесткая решимость.
Она качает головой.
«Я ничего не знаю».
— А я бы с удовольствием тебя трахнул, — говорит он.
Лени не понимает, что на это ответить.
Пилот крутит колесо. Тянет за рычаг.
Люк падает в челнок. За ним обрушивается океан. Каким-то образом плоть Лени успевает приготовиться к удару, хотя сама она отвернулась.
Тело Киты прижимается к ней. Похоже, Джоэл борется. Или с ним играется шквал воды. Она не знает, жив он или мертв, но слепо держит его, океан вертится вокруг них, пока не остается никаких сомнений.
С исчезновением атмосферы «Рыба-бабочка» ускоряется. Лени берет тело пилота за руки и вытаскивает его через люк. Труп следует за ней в вязкое пространство глубины. Скаф крутится внизу, моментально исчезая.
Нежно толкнув, Кларк отпускает Джоэла. Тот медленно поднимается к поверхности. Она наблюдает за его уходом.
Что-то дотрагивается до ее спины. Прикосновение едва ощущается сквозь гидрокостюм.
Ознакомительная версия.
