Дэвид почувствовал неуемное желание бросить все, сесть в машину и немедленно покинуть это проклятое место. Его остановила гордость. Он съест ужин, соберет свои книги и бумаги, потом осмотрит дом, выключит свет и только после этого уедет. Дэвид с досадой посмотрел на бутылку виски. Он выпил слишком много этого проклятого зелья. Надо закусить, прежде чем садиться за руль.
Пирог, хотя и был больше похож на бесформенное месиво, раскрошившееся по краям, оказался весьма вкусным. Дэвид съел его прямо с фольги, не перекладывая на тарелку. Вымыв за собой вилку и стакан, он разворошил золу, загасил тлеющие угольки и направился к двери.
Сначала он заставил себя подняться наверх, выключить свет и закрыть двери. Дом вел себя тихо и даже как будто благодушно. Однако Дэвид с трудом уговорил себя заглянуть в спальню Джосс и Люка. Некоторое время он молча постоял посреди комнаты, внимательно прислушиваясь. Тишина была тяжелой, почти осязаемой. Чувствовалось какое-то движение воздуха. Было такое впечатление, что за Дэвидом кто-то внимательно наблюдает. С трудом проглотив слюну, Дэвид направился к двери, выключил свет и вышел на площадку, но странное ощущение не покинуло его и здесь: смутное раздражение, холод, который не имел ничего общего с физическим холодом, царившем в доме.
«Не обращай на это внимания. Собери книги и уезжай.» Положив руку на перила, Дэвид посмотрел вниз. В холле освещенные холодным светом лежали разбросанные по всему полу игрушки. Повозки, похожие на ту, которую он оставил на кухонном столе, детали детского конструктора, пенал…
– Ладно, – громко произнес Дэвид высохшими губами. – Намек понял. Иду.
Собрав в кулак всю свою волю, он спустился по ступеням и, перешагивая через игрушки, направился к двери кабинета. Он огляделся, ожидая увидеть и здесь что-нибудь странное, однако в кабинете ничего не изменилось. Огонь в камине погас, и стало холодно, но в остальном комната выглядела дружелюбно и даже безопасно. Дэвид разровнял золу, для пущей надежности поставил перед камином экран, собрал книги и бумаги. Еще один беглый взгляд. Все. Выключив свет, он вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.
В холле он некоторое время в нерешительности постоял на месте, потом наклонился, поднял с полу несколько деталей конструктора, повозку и положил их в карман.
– Я возьму это с собой, парни, – громко сказал он. – Хочу кое-что проверить.
С невидимого отсюда поворота лестницы раздалось хихиканье. Дэвид посмотрел вверх. Нет, он не собирается ни идти наверх, ни позорно бежать. Это же всего-навсего дети. Они не могут причинить ему вреда.
Или могут?
Поколебавшись, он снова взглянул наверх.
– Пока, ребятки, – тихо произнес он. – Благослови вас Бог.
Закрыв за собой дверь черного хода, он услышал, как щелкнул замок. Бросив книги в машину, он сел за руль. Только опустив защелки дверей, он понял, что дрожит – ему потребовалось несколько секунд, чтобы вставить ключ в гнездо зажигания. Когда машина проехала под аркой ворот, Дэвид посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что все окна дома освещены. Нажав педаль газа, Дэвид стремительно выехал на шоссе.
Мэри Саттон остановилась посреди деревни, окутанной зеленоватым мраком. Мэри вернулась домой ночным автобусом, водитель которого высадил ее на Белхеддон-Кросс. Она только что видела, как из ворот замка выехала машина, разбрызгивая колесами грязь и разбрасывая камни, проехала по деревне и свернула на запад. Женщина следила взглядом за задними габаритными огнями, пока они не скрылись из виду, а потом принялась с задумчивым видом рассматривать подъездную дорогу к замку. Фред Коттинг, отец молодого Джимбо, сказал ей, что Гранты уехали. Дом должен быть пустым.
Стояла ясная холодная ночь, и Мэри, стоя под аркой ворот, могла видеть залитый светом звезд дом. Окна были темны, шторы не задернуты. Стекла не отражали свет, и амбразуры окон казались черными бездонными глазницами.
Мэри некоторое время колебалась, обеими руками держа свою объемистую сумку. Малышка Лолли не стала бы возражать, если бы она, Мэри, присмотрела за домом. Лолли – так Роберт, брат Лауры, звал свою младшую сестру. Роберт, который погиб в четырнадцать лет, упав с каштана, растущего перед фасадом замка. Мэри ничего не говорила дочери Лауры о тех двух мальчиках, братьях Лауры. Было видно, что Джоселин едва сохраняет разум, страдая от мыслей по поводу смерти своих братьев.
Мэри поджала губы и медленно пошла по подъездной дорожке. Она не думала, что машина, выехавшая из ворот замка, принадлежала каким-нибудь грабителям. За всю историю никто и никогда не решался грабить Белхеддон-Холл. Никто. Итак, кто же это был?
Остановившись посреди вымощенного двора, она еще раз взглянула на дом, чувствуя, как ее захлестывают эмоции: страх, ненависть, любовь, счастье, чувство блаженства, которое Мэри испытывала от смеха детей, и за всем этим ледяной холод ядовитого зла, которое отравило самый воздух замка.
Покрепче сжав в руке сумку, Мэри начала обходить дом. Все двери и окна были заперты, и, проходя мимо каждого окна и каждой двери, она произносила несколько невнятных слов и чертила на стенах фигуры, изображая рукой запечатывающий звездный знак. Она долго не пользовалась своей силой, которая, конечно, намного уступала силе Маргарет де Вер, но зато верность Мэри по отношению к Лолли и ее дочерям была абсолютна и безгранична. Она отдаст им всю силу, которая у нее осталась.
За два дня до описанных событий Джосс и Люк, без приключений прилетевшие из Стенстеда в Орли, взяли такси у Дома инвалидов и поехали в отель на Плас-д'Этуаль. Джосс была неестественно спокойна. Каждый раз, когда Люк смотрел на жену, она казалась все более отрешенной и бледной. Когда они расплатились с водителем и поднялись в номер, она была близка к обмороку.
– Может быть, тебе стоит позвонить маме и справиться о детях? – Он присел рядом с Джосс на край кровати. Снаружи доносились рев несущихся по проспекту машин и шуршание шин об асфальт. Тюлевые занавески на окнах развевались на сквозняке, а из кафе, расположенного через дорогу, доносился запах кофе, чеснока и вина. Люк встал, подошел к окну, закрыл его и, вернувшись к жене, снова сел на кровать.
– Итак, что мы будем делать? – После того как она позвонила его родителям, Люк взял ее за руку. – У мальчиков все хорошо, они счастливы и находятся в абсолютной безопасности, и тебе теперь не о чем беспокоиться, кроме того как нам получше развлечься!
Джосс глубоко вздохнула, почувствовав, как ее покидает ставшее привычным напряжение. Она в безопасности. Дети в надежных руках, и им ничто не угрожает. Приглушенный шум уличного движения, доносившийся сквозь закрытое окно, действовал как успокаивающий бальзам. Джосс неожиданно улеглась на спину и блаженно закинула руки за голову. О французе – знакомом матери – она подумает позже, а теперь ей надо расслабиться, хотя бы ненадолго. Белхеддон далеко. Она смогла бежать из него. Люк посмотрел на жену и улыбнулся.
