Я кивнул на людей, бродящих по двору:
— Так это они автобус ждут?
— Да, приходится делать три, иногда четыре рейса. Тут довольно много народу.
— А сколько?
— Около пятисот человек, примерно триста взрослых и почти двести детей.
— Понятно, в школу их тоже в два рейса?
— Конечно.
Я полюбовался на небольшую суматоху при отъезде автобуса, подождал, пока он скроется в клубах пыли — дорога тут грунтовая и неровная. И теперь это моя забота.
— Ладно, — сказал я, поднимаясь, — пойду пообщаюсь с народом. Только не говорите им, кто я такой.
— Хочешь соврать, чтобы узнать правду? — насмешливо спросил Виктор.
— Зачем же врать, просто ничего не скажем.
— А если спросят?
— Сделаю таинственный вид и умное лицо. Не беспокойся, все будет нормально. Пошли прогуляемся.
Взрослые если и обратили на нас внимание, но демонстрировать его побаивались (наверное, это наследие Каникатти), а детей одернули и поставили в очередь, ожидающую автобус.
Я искал какого-нибудь одинокого мальчишку нашего возраста или помладше. И скоро его нашел. Он был одинокий, печальный и несчастный. Наверное, его за что-нибудь наказали — не взяли с собой в город.
— Привет! — сказал я, подходя.
— Привет, — буркнул он и только после этого обернулся. — Э-ээ? А вы откуда?
— Да так, прилетели, — небрежно ответил я, кивая в сторону Феррари.
— Ух ты!!! Здорово!
На дороге опять клубилась пыль — автобус возвращался за следующей партией отдыхающих.
— Ты, наверное, сейчас уедешь, — заметил я.
Он помотал головой:
— Меня тут оставили.
— А чего?
— Да так. — Он поморщился.
Все ясно. Я верно догадался.
— Ну, тогда можно немного полетать, — заметил я, — или тебе влетит?
— Ты сам водишь?!
— Ага.
— Мне не влетит. На катере мне кататься не запрещали, — хитро ухмыльнулся он.
— Вот и отлично! Тебя как зовут?
— Пепе.
— Я — Энрик, а это Виктор.
Аттракцион «катание на катере» продолжался час, а потом мы пошли купаться в холодном еще море.
Через два часа я знал все, что меня интересовало.
Жили местные жители все-таки не в бараках и не в перестроенных конюшнях. По палермским меркам тесновато, но по собственным представлениям Пепе — неплохо. В школу детей возили на ближайшую военную базу, это я узнал еще у Фаэнцы, а вот кемпо тут никто не занимается. Плохо. Традиции надо поддерживать, а то опять начнутся проблемы — армия небоеспособна, граждане даже себя защитить не могут и так далее. С этим тоже надо что-то делать.
А прежний управляющий рискнул сделать то, на что не решился Кальяри — не позволил морить голодом своих рабочих. Как он скрывал это от Каникатти, Пепе, естественно, не знал, а осенью при ревизии у него нашли крупную недостачу. Сейчас товарищ Маршано («синьор» — поправил я), квалифицированный агроном, выращивает травку для лошадок синьора Мигеля. Спасибо Кальяри, на это его решимости хватило. Хм, а почему Кальяри мне не написал? Не знал, что это моя плантация? Может быть.
Мы лежали на пляже и грелись на солнышке — промерзли в море.
— А давайте слетаем на конезавод, — предложил я, — покатаемся верхом, и обедом нас там накормят.
— Ты там был прошлым летом? — спросил Виктор.
— Угу. Пепе, твое отсутствие не будет заметно?
— Не-а, они до вечера укатили.
Сильно он обиделся на родителей, раз говорит «они».
Мы оделись и пошли звать Марио на конную прогулку. Марио поморщился:
— А без меня вы никак не можете?
— Можем, просто я думал, ты тоже захочешь, — удивленно ответил я.
Марио помотал головой.
— Тогда дай мне совет, как организовать тут секцию кемпо.
Марио немного подумал:
— М-мм, ну тут в двадцати километрах база. Помнишь Росси?
— Лейтенанта Росси? Конечно.
— Очень может быть, что он не откажется подзаработать, а его начальство не будет против. В конце концов, это политика корпорации.
— Понял, гениально. А за его квалификацию ты ручаешься.
— Энрик... Иначе я не стал бы предлагать.
— Ты полетишь с нами или останешься?
— Куда ж я от тебя денусь, ты же обязательно во что-нибудь влипнешь.
— Постараюсь не влипать!
— Это не от тебя зависит, — резонно заметил Марио, — хотя... Ты и сам, конечно...
Я позвонил Кальяри и вежливо попросил разрешения приехать. В том, что я его получу, я не сомневался.
Правильно не сомневался — в честь нашего прибытия там чуть было не устроили большой праздник.
Я немного покатался на Вулкане, а потом оставил Виктора и Пепе осваивать верховую езду под присмотром Марио и отправился исправлять свои ошибки.
Синьор Маршано мне понравился сразу: «Делай что должен и будь что будет». К потере любимой работы он отнесся философски: могло быть и хуже.
Кальяри был огорчен утратой — не столько хорошего работника, сколько интересного собеседника. Я немного подумал и решил поинтересоваться, сколько стоят на острове приличные гражданские внедорожники: пусть Маршано на нем ездит и по плантации и в гости. Я перед ним виноват и должен что-нибудь хорошее для него сделать, а сам Маршано да и Кальяри еще пару лет, не меньше, будут считать элемобиль роскошью.
Своего управляющего я перевез на плантацию сам и по теплому приему, который устроили ему местные жители, понял, что поступил правильно.
Фаэнца был очень недоволен, но постарался не подать виду: теперь это не его дело.
Полночи мы обсуждали перспективы развития Тремити и острова в целом. Сперва мне показалось, что Маршано — противник прогресса, а потом понял, что он просто не хочет устраивать тут безработицу. Я почесал в затылке, повспоминал, как поступали в таких случаях всякие успешные дельцы, и через полчаса изложил Маршано свой план: и на елку влезем и... не уколемся. У нас тут побережье, отличный пляж, сколько угодно неподходящей для сельского хозяйства земли, а в тридцати километрах уникальная для Этны достопримечательность. Кто нам мешает переделать дом в пансионат (не слишком сложно, прямо скажем — планировка у дома подходящая), а можно и еще пару корпусов достроить со временем, и часть народа будет работать в нем. Ну и договориться с синьором Мигелем, пусть на конезаводе построят хоть небольшой ипподром, собственно, круг есть, нужны только трибуны, ну и всякие мелочи. А то у него лошади зря овес едят и ничего не делают. Скорее всего, ему понравится эта идея, а уж Кальяри будет просто счастлив: сможет увидеть результаты своего труда еще при жизни, а то, похоже, он на это и не надеялся.
Маршано остудил мой энтузиазм — не все так просто, понадобится стартовый капитал, которым плантация не располагает.
