– Как насчет транквилизатора? – спросил я.
– Нам он не понадобится, – ответил Сэм.
– Тогда зачем тебе вообще идти? – спросил я.
– Ну, твой двойник нуждается в чем-нибудь, что бы его встряхнуло, – сказал Кларк, – Не знаю, как насчет этого таинственного прибора, но моя техника потребует определенного химического средства, чтобы облегчить состояние того, кто попал под гипноз. Если, конечно, ты хочешь, чтобы твой двойник ходил, говорил и выполнял то, что ему положено.
Да уж, ему будет положено сделать кучу вещей. У нас оставалась только одна ампула сульфата амфетамина. Этого вполне хватит.
И все же оставался вопрос того, как подобраться поближе к отделению милиции, не вызывая кучу проблем-парадоксов. Кларк предложил, чтобы мы подлетели туда в корабле, и мы согласились. Мне не хотелось снова пользоваться обратным временным маршрутом. Кроме того, я чувствовал, что моя связь с Кульминацией все слабеет.
На пыльной планете без названия Кларк выгрузил корабль и надул его до надлежащих размеров. Я загнал в него тяжеловоз, и мы полетели. Мы потратили много времени, пытаясь дать Кларку самые точные временные данные о событии. С помощью Карты Космострады мы смогли как следует указать место, где находилась планета. Голиаф был частью земного лабиринта, и звезда этой планеты была известна астрономам Земли, хотя только по номеру в каталоге. Но мы в конце концов прибыли.
– Так быстро? – спросил я с удивлением, потому что мы едва успели поставить тяжеловоз в грузовой отсек и запереть его.
– Ну, корабль делает все прыжки – переходы – в нуль времени. Да и Голиаф не так далеко, и я сделал все это за один чистый прыжок. – Кларк гордо глядел на нас.
Я смотрел на грязно-бурого цвета планету, которая вращалась под нами. Планета казалась жестокой, неукротимой. Огромное чудище.
– Ну, теперь предстоит искать город, – сказал Кларк, а его туповатые пластиковые пальцы бегали по пульту управления. – А, вот он. Как он называется?
– Максвеллвилль.
– Настоящий очаг культуры, а? Ладно, поехали.
Навстречу нам рванулась планета, потом превратилась в огромную выжженную пустыню, небо над которой горело голубовато-белесым огнем.
Нам было не совсем понятно, в какое время дня нам надо прибыть. Насколько я помнил, допрашивали меня ранним утром, потом я попытался бежать, меня снова бросили в тюрьму где-то на рассвете. Я провел там около двух часов, потом вырубился и, как мне показалось, был без сознания только несколько минут. Кажется, мы попалив точку. Солнце Голиафа еще стояло совсем низко над горизонтом, и мы не опоздали. Кларк завис над городом. Несколько минут мы искали на переплетении улиц отделение милиции. Город кипел ранним утром, жизнь била ключом, движение машин уже начиналось. Все приходилось делать средь бела дня, на глазах многочисленных свидетелей.
– Корабль могут увидеть? – спросил я.
– Только если ты уж очень будешь стараться смотреть, – сказал Кларк. – Не беспокойся. Сэм, однако, произведет фурор, если я его буду спускать с небес, как ангела.
– А ты можешь растянуть действие лучей на несколько кварталов?
– Ты хочешь сделать так, чтобы под действие прибора попали и другие люди?
– Да, чем меньше свидетелей, тем лучше.
– Ну, конечно, могу. Как хочешь, так и сделаем. Но все будут удивляться, что же такое случилось.
– Да пусть себе удивляются. Я просто не хочу, чтобы они хоть что-нибудь видели.
– Отлично, дружочек.
Я готов был нарисовать по памяти карту милицейского участка, но Кларк волшебным образом вытащил из своего пульта управления кусочек тонкой бумаги с профессионально сделанным планом.
– Приборы этого корабля сделаны так, что от них и в милиции не укроешься, – сказал Кларк.
Сэм ознакомился с расположением комнат на этажах. Потом он сложил план и сунул в карман брюк.
– Ладно, я готов. Нужно мазать лицо жженой пробкой, делать татуировки? Еще что-нибудь?
– Погоди минутку, – сказал я. – Кларк, разве импульсы мозга человека с годами не меняются?
– Немного. А что?
– И ты сможешь настроить эту штуковину так, чтобы освободить от ее действия меня, а не моего двойника?
Кларк нахмурился.
– Ты думаешь, это так сложно? Хорошо, я подумаю.
Сэм с сомнением смотрел на меня.
– Я пойду в полицию один, – твердым тоном произнес я.
– Какой в этом смысл?
– Внутренний голос подсказывает мне, что я поступаю правильно. Там Дарла.
– Ладно. Полагаю, ты отвечаешь за свои поступки.
– Абсолютно. – На самом деле я уже ли черта не понимал, что делаю.
Кларк сообщил, что он все сделал, как я хотел. Итак, мы были готовы. Сэм и я перешли в грузовой отсек и теперь стояли перед стянутой горловиной корабля. Я вытащил коммуникатор и поднес его к губам:
– В любое время, Кларк.
Горловина начала медленно растягиваться. Под нами расстилался город – залитый ярким утренним солнцем и озабоченный неотложными ранними делами. Запах свежемолотого кофе достиг моих ноздрей с дуновением прохладного бриза. Мы находились примерно в сотне метров над полицейским участком.
– Мы должны прыгнуть, не так ли? – уточнил я.
Мы прыгнули. Путешествие оказалось быстрым, и мое сердце приблизилось к самому горлу – словно я его проглотил. Но приземлились мы мягко, ударившись только лишь коленями. Я огляделся. Мы были на стоянке, расположенной на площадке за полицейским участком. Трое прохожих в нелепых позах лежали на ближайшей к нам пешеходной дорожке. Двое крепких констеблей развалились в своей патрульной машине неподалеку, их пушки целились в никуда. В воротах замер еще один автомобиль – он как раз въезжал на стоянку. Мы рванули через гараж.
– Что ты собираешься делать? – спросил меня Сэм, как только мы оказались внутри участка. Я огляделся. Кругом в неудобных позах за столами, на полу, на стульях застыли в коллапсе тела в голубой униформе.
– Ступай и делай, о чем договаривались, Сэм. Встретимся здесь через пять минут.
Я шел по белым стерильным коридорам, зная, куда мне надо идти, и поэтому не мешкал. Мне уже показывали это в кино.
Дарлу я обнаружил, где и рассчитывал, – в кабинете Петровски. Но что-то было не так, я заметил несколько отличий. Девушка сидела за столом, ее голова лежала на согнутом локте левой руки, а правую она протянула, чтобы что-то взять из левой руки Петровски. Это был ключ от Сэма.
Детали, детали. Сейчас я знал, зачем я здесь. Я забрал у Петровски черно-оранжевую коробочку и сунул ее в карман Дарлы. Затем осторожно поднял голову моей красавицы и теперь держал в ладонях.
– Ну, здравствуй, дорогая! – Я поцеловал ее румяную щеку. Глаза Дарлы открылись, но взгляд не был сфокусирован. Я заглянул в них, но они смотрели как бы сквозь меня. На какой-то краткий миг в них промелькнула тень узнавания. Ее губы едва шевельнулись, и моих ушей достиг тихий стон.
