Магнитофон болтался перед его губами, как экзотический африканский паразит, приноравливающийся, как ловчее пролезть во внутренности. Глаза Трань Хо лихорадочно блестели. Она чуяла скандал, как овчарка чует мертвую овцу за полмили.
— Ничего не случилось! — отстранился Картер.
— Ну уж нет, Джейсон! Я слышала, что произошел скандал!
— Мне жаль, никто не умер.
На ее лице, однако, не промелькнула тень разочарования. Люди в Джорджии умирали каждый день, и при желании каждую смерть можно было обратить в занимательную статейку.
— Я слышала, разбушевался Мелроуз Флит. Он отказался доигрывать эпизод.
Картер отхлебнул чай из пластикового стакана.
— Съемки не были легкими, Мел немного переутомился, вот и все!
Как хотелось Картеру, чтобы съемки поскорей закончились! Может статься, в следующий раз ему удастся заполучить роль получше. Но сейчас необходимо сохранять спокойствие и делать свою работу как надо, и, может быть, после этой чепухи ему предложат что-нибудь стоящее, роль, которая позволит ему играть, а не принимать позы, мужественно выпячивая грудь. Как ему надоело корчить из себя героя и ослеплять камеру своей знаменитой улыбкой! А если посдерживать улыбку? Представив себе разочарование Нафуда, Картер усмехнулся.
— Может быть, случилось что-нибудь смешное? — с надеждою спросила Трань Хо.
— Ничего, что могло б заинтересовать тебя, — он посмотрел на нее сверху вниз.
Тонкие черты лица и миниатюрная фигурка делали ее похожей на безобидную овечку, но впечатление было обманчиво. "Вкрадчиво говорить и всегда иметь при себе магнитофон — вот что необходимо в этой профессии", — размышлял Картер.
— Мне все сгодится! Ну, давай же, рассказывай, Джейсон! — настаивала Трань Хо. — В статье я выставлю тебя в самом лучшем свете! Я уверена, когда картина пойдет в прокат, все увидят, сколь ты в ней великолепен! Ты проявишь себя в ней с лучшей стороны, нет сомнений!
"У меня нет лучшей стороны, — подумал он, — впрочем, как и худшей". Об этом толковали в кинематографических кругах, а он всеми фибрами души желал, чтобы режиссеры перестали эксплуатировать его наработанный имидж.
— Дай мне передышку, Трань. Я же ведь не сделал тебе ничего плохого, не так ли? А здесь я ради карьеры серьезного актера! — пошутил он.
— Серьезного актера? — она прыснула. — Я знаю все твои достижения наизусть, Картер! "Ядовитое чудовище", "Отчаянные рубаки Манхэттена"…а как назывался тот фильм, в котором ты снимался в прошлом году в Италии и еще завоевал потом награду Академии? Ах, да! "Геркулес встречает Джесси Джеймс"!
Она назвала три. Картер же про себя насчитал пять фильмов.
— У англичан совсем другие проблемы, — сказал он. — Актер может играть в течение одной недели в "Короле Лире", а потом спокойно сняться в непритязательном фильме. Главное — это работа.
— Послушай, Картер, я помогу тебе, ты помоги мне! Мне нужен хоть какой-нибудь материал! Мне платят за каждую колонку.
Она бросила быстрый взгляд на трейлер, приютивший главную героиню фильма:
— Хорошо, давай договоримся, я напишу, что эта картина стала значительным этапом в росте твоего актерского мастерства, а сейчас, — ее голос упал до заговорщического шепота, — расскажи мне, наконец, что-нибудь занимательное!
— Скабрезное? — уточнил Картер, Трань уже исходила слюной. — Джейсон Картер нянчит двухголового ребенка Аманды Петерс или что другое в таком роде?
— Это бы подошло, — она даже не моргнула глазом, — но я не видела детей на съемочной площадке, ни двухголовых, ни обычных. С меня бы хватило, если б ты хотя бы сказал, с кем Аманда Петерс спит, — магнитофон по-прежнему маячил перед его лицом. — Не с Нафудом, это точно, она терпеть его не может. Быть может, с тобой? Должно быть, она непрочь прыгнуть к тебе в постель, Джейсон, как, впрочем, любая из вашей киногруппы, а?
— Я приехал сюда, чтобы работать, а не валяться в постели, — отрезал Картер.
В глазах Трань Хо мелькнуло озарение:
— Тогда, значит, с Флитом? Или с тем малым, что играет главного насильника?
— Понятия не имею, с кем она спит, — устало ответил Картер, — меня это не интересует.
Магнитофон сжалился и отодвинулся от лица.
— Если б ты и знал, то все равно оставался бы нем, как рыба, разве я не права?
Картер взглянул на Трань Хо как на диковинный фрукт.
— Для того ли твои родители сели в лодку и бежали от несправедливостей режима Северного Вьетнама, чтобы в Америке ты приставала к людям?
— Они хотели жить в свободной стране. Здесь они сумели поставить на ноги троих детей. Их дочь окончила с отличием Ирвинский университет и получила степень по журналистике, но в связи с тем, — продолжала она, — что кресло главного редактора "Нью-Йорк Таймз" было уже занято, а «Экономисту» не требовались зарубежные корреспонденты, приставать к людям оказалось лучшим занятием из того, что могла найти их дочь. Я зарабатываю меньше, чем главный редактор "Нью-Йорк Таймз", но больше, чем зарубежные репортеры «Экономиста», и мне нравится общаться с интересными людьми.
Картер заметил, что в нем шевельнулось сочувствие.
— Неужели я кажусь тебе интересным?
— Ну, не особенно, но ты самый большой красавчик из тех, кого мне когда-либо доводилось видеть.
— Господи, как же мне это надоело! Почему люди не желают видеть во мне актера?
Трань Хо сделал шаг назад и оглядела его с ног до головы:
— Ну, я полагаю, когда-нибудь они его в тебе рассмотрят, и то, что ты высок, светловолос и выглядишь великолепно, не должно для этого стать непреодолимым препятствием. Каждому приходится нести свой крест. Мой крест — срок сдачи материала, твой — привлекательная внешность. Я вижу по твоим голубым глазам, ты все понимаешь. Ты догадываешься, что в этом мире найдется тысяча неудовлетворенных собой людей, которые охотно поменялись бы с тобой местами?
— Знаю, знаю. Веришь ты мне или нет, но я ненавижу свою внешность, — был искренен Картер.
— Даже зарабатывая на ней сто пятьдесят тысяч долларов за одну картину? Бросай все это и отправляйся играть в пьесах Ибсена!
— Я так и сделаю, — ответил он.
— Конечно! Сделай! И двадцать человек, возможно, придут в театр, чтобы взглянуть на тебя, Джейсон Картер. Ты не такой уж скверный малый, хотя и не очень-то разговорчив! Я не стану о тебе писать. Меня больше интересуют постельные битвы мисс Петерс. Однако, у нас с тобой много общего!
— У меня ничего нет общего с тобой! — Картера коробил разговор.
