Ознакомительная версия.
И вышел из кабинета.
— Армейский пулемет, — со знанием дела сообщил лежащий с противоположной стороны двери старший смены. — Ленточная подача патронов. Вещь!
Подчиненные его восторгов не разделяли.
— Что делать будем, Семен Сергеевич?
— А что делать? — Старший погладил усы. — Ты тревогу объявил?
— Да.
— Значит, сейчас полиция приедет.
— Долго она едет.
Старший и сам понимал, что штурм давно должен был привлечь внимание блюстителей порядка, и не находил объяснения их отсутствию. Почему респектабельный банк до сих пор во власти грабителей? Или полицейские окружают здание, планируя взять бандитов при выходе? Тем не менее демонстрировать подчиненным малодушие Семен Сергеевич не собирался.
— Скоро будут. — И замер — стрелять перестали.
— Патроны кончились?
— Или полиция приехала?
— Или…
Старший решился — если не я, то кто? — и выглянул в коридор. И тут же последовал изумленный вскрик:
— … мать!
— Что там?
— Полиция?
— Спецназ?
Семен Сергеевич с трудом вернул на место отпавшую челюсть и ошарашенно посмотрел на подчиненных:
— Журналисты.
— Как вас зовут?
— Гвоздь Дурич. — Боец поставил пулемет прикладом на пол, оперся на него рукой и горделиво выпятил грудь. — Хоть сейчас!
Репортер едва не подпрыгнул от радости:
— Великолепно! — Схватил оператора за рукав: — Ты снимаешь? — И вновь к дикарю: — Отлично! — И в камеру: — Господа, наша бригада совершенно случайно оказалась неподалеку от человского банка, который разгромил знаменитый Гвоздь Дурич…
— А почему это он? Это я!
К представителям прессы торопливо приближался еще один дикарь. Уйбуй пока не понял, что влип. Он лишь увидел довольную улыбку Гвоздя, разозлился и бросился за едва не упущенной славой.
— Кто «я»?
— Петля Дурич! Уйбуй!
— Великолепно! Ты снимаешь? Итак, мы ведем репортаж из разгромленного Петлей Дуричем банка. Скажите, ради чего вы вломились в это учреждение?
— Ради денег, конечно.
— Гениально! Вам не хватает денег?
— А кому их хватает?
— Но ведь вам дают деньги все жители Тайного Города.
— Нам не хватает, — отрезал Петля. — Мне и пацанам, конкретно. Мы ваще хотели, чтобы перед нами извинились, а если не хотят извиняться, то почему нам нельзя грабить банк?
— Но ведь это нехорошо, — тонко заметил репортер.
— Да ладно — нехорошо. Что получается? Всю жизнь конкретно грабили, а теперь вдруг нехорошо стало? В честь чего, в натуре?
— Все надеялись, что вы исправились.
— А мы и исправились! — не стал скрывать Петля. — Насколько денег нам дали, настолько и исправились. Еше дадите — еще исправимся. А если еще не даете, мы сами возьмем.
— А когда нас из Западных Лесов прогоняли, это было хорошо? — пискнул Ручка.
— У моего прадедушки там хутор был, хоть сейчас, — пробасил Гвоздь. — Под самым Млялином стоял, подпирал его с севера, хоть сейчас! Я на родину хочу!
— В общем, жизнь, в натуре, несправедливая штука, — подытожил Петля.
И вдруг подумал, что теперь все точно узнают, что это он грабил банк. Не помогла конспирация, не выручила.
Как и было договорено, картинка с репортерской камеры шла прямо в эфир «Тиградком». Рик Бамбарда довольно потирал руки. Гуго де Лаэрт злорадно улыбался. Некоторые обитатели Денежной Башни бледнели.
Все шло по плану.
* * *
Поместье «Rosewood Hill»
Великобритания
17 декабря, пятница, 23.23 (время местное)
— Никак не могу привыкнуть к тому, что истинные кардиналы живут так открыто, — прошептал Артем, разглядывая в ночной бинокль ограду поместья. — Кажется, вот они, рукой достанешь. Сколько времени потребуется гаркам, чтобы взять Густава? Час? Минут двадцать?
— Скорее последнее, — проворчал лежащий рядом Кортес. — Но дело не в этом.
— А в чем?
Наемники прибыли к поместью несколько минут назад, и лидер немедленно отправился «посмотреть на это своими глазами». Зачем Кортесу было это нужно, Артем не понял — чего радости-то на ограду таращиться? Но спорить не стал. Тем более, что привлечь внимание охраны наемники не могли: комбинезоны, пошитые по технологии «накидка пыльных дорог», делали их невидимыми для любых технических средств слежения, а висящие на шее «футляры» надежно закрывали от магов.
— До начала двадцатого века за истинными кардиналами вели непрерывную охоту, — едва слышно произнес Кортес. — А затем, судя по всему, Сантьяга стал задумываться о будущем. Возможно, в те времена у него еще не сложился план интриги, но гарки постепенно перестали гоняться за истинными. Даже их кланы стали трогать реже.
Если ты не в состоянии с этим бороться — возглавь. Владельцы Амулетов Крови проявляли чудеса изобретательности, постоянно уходили от гарок и личным примером вдохновляли подданных на борьбу с Тайным Городом. И комиссару пришло в голову использовать их замечательные качества в борьбе друг против друга.
— Налюбовался? — осведомился Артем, которому надоело изучать ограду.
— Да, — коротко ответил Кортес. — Проведем еще один инструктаж и будем ждать сигнал.
И наемники поползли в глубь леса.
— Я возьму с собой пятерых воинов, — произнес Густав.
Тедди молча кивнул. Он прекрасно понимал, почему кардинал ограничился столь мизерным сопровождением, — чуды. Великий магистр выставил в поддержку Луминара командоров войны, и именно их внезапный удар должен решить исход «переговоров» с дядюшкой. А свита — это так, дань традиции, Густав мог бы отправиться в Италию и в одиночестве.
— В успехе я не сомневаюсь, но не хочу, чтобы кто-нибудь преподнес мне сюрприз. Ты меня понял?
— Да, господин.
— На все время моего отсутствия поместье должно превратиться в осажденную крепость. Никто не входит, никто не выходит. Какие бы посетители к нам ни забрели: бродяги, полицейские, разносчики пиццы или сама королева — ответ должен быть один: извините, к нам нельзя. Понятно?
— Да, господин.
Густав улыбнулся:
— Тедди, если ты продержишься эти несколько часов, я позабуду о проколе с шасами, и ты вернешь себе положение в клане.
— Я приложу все усилия, господин.
— Итак, первое, что мы делаем, — накрываем зону «интимным пологом» четвертого уровня. Он отрежет Луминаров от мира.
Конечно, в плане присутствовал изъян: достаточно выйти за ограду, и все средства связи снова начнут работать, но наемники рассчитывали, что обороняющимся будет чем заняться внутри поместья.
Ознакомительная версия.
