Ознакомительная версия.
— О, это будет совсем нетрудно, — ответила тетя Фортиц, не открывая глаз.
Из чего Катриона вывела, что тетя притворяется более здоровой, чем есть на самом деле. Похоже, на этот раз морская болезнь достала ее сильнее обычного. Этот серый оттенок кожи действительно следствие укачки? Парализатор при больном сердце может оказаться смертельным. Может, в этом и кроется причина, по которой тетя не попыталась кричать и звать на помощь, когда Ароцци угрожал ей?
— Ну… а как ваше сердце в последнее время? — робко поинтересовалась она.
Тетя Фортиц мгновенно открыла глаза. И через некоторое время ответила:
— Так себе, дорогая. Я стою в очереди на новое.
— Я считала, что органы для трансплантации теперь легко выращивают.
— Да, но команды хирургов, делающих эти операции, растут не так быстро. А мой случай не срочный. После проблем, возникших у одной моей приятельницы, я решила, что, пожалуй, подожду самой лучшей команды врачей.
— Понятно. — Катриона помолчала. — Я вот о чем думаю. Сидя тут взаперти, мы ничего не можем предпринять. Если мне удастся привлечь кого-нибудь к дверям, полагаю, вам стоит прикинуться, что вы опасно больны, чтобы они выпустили нас отсюда. Вам нужно только безвольно лежать и стонать.
— С удовольствием, — кивнула тетя Фортиц.
— Тогда ладно.
Катриона принялась со всей силы колотить в дверь и звать комаррцев по именам. Минут через десять замок щелкнул, дверь отодвинулась, и показалась госпожа Радоваш. За ее спиной стоял Ароцци с парализатором на изготовку.
— В чем дело? — спросила госпожа Радоваш.
— Моя тетя больна, — заявила Катриона. — Ее все время знобит, а кожа стала влажной. Я боюсь, что у нее шок от скачковой морской болезни, а у нее больное сердце, а тут еще стресс… Ей нужно прилечь где-нибудь в теплом месте или хотя бы горячее питье. А может, и врач.
— Врача мы вам сейчас предоставить не можем. — Госпожа Радоваш озабоченно поглядела на обмякшую тетю Фортиц. — А все остальное, думаю, вполне можно организовать.
— К тому же кое-кто из нас не возражал бы снова получить доступ к туалету, — пробормотал Ароцци. — Нет ничего хорошего в том, что нам приходится тащиться по коридору к ближайшей общественной уборной.
— Их больше негде было запереть, — огрызнулась госпожа Радоваш.
— Значит, посадите их куда-нибудь посередине и не спускайте с них глаз. А сюда их можно будет снова засунуть потом. Одна больна, другой надо за ней ухаживать. Что они могут сделать? Нехорошо, если старая леди у нас тут умрет.
— Я посмотрю, что можно придумать, — сказала госпожа Радоваш Катрионе и снова закрыла дверь.
Довольно быстро она вернулась и отвела обеих барраярок к раскладушке и складному стулу, установленным в углу дока, как можно дальше от сигнала тревоги. Катриона с госпожой Радоваш помогли тете Фортиц лечь и накрыли пледом. Оставив Ароцци приглядывать за ними, госпожа Радоваш куда-то сходила и принесла чашку горячего чая. Ароцци передал ей парализатор и вернулся к работе. Госпожа Радоваш принесла себе еще один складной стул и предусмотрительно уселась в нескольких метрах от пленниц. Катриона поддерживала тетю за плечи, пока та не выпила чай и, благодарно моргая, со стоном не улеглась обратно. Катриона разыграла спектакль, потрогав тете лоб, и с озабоченным видом принялась растирать ей руки. Она гладила взлохмаченные седые волосы и исподтишка изучала док, который в первый раз толком не успела разглядеть.
Агрегат по-прежнему стоял на своем постаменте, но теперь к нему тянулось еще больше кабелей. Судха наблюдал, как один из кабелей крепят к конверторам у основания рога. Незнакомый Катрионе мужчина был чем-то занят в диспетчерской. Повинуясь его жесту, Каппель аккуратно рисовал мелом линии на полу возле агрегата. Закончив, он посовещался с Судхой, и Судха лично взял дистанционное управление платформы и осторожно начал ее поднимать, двигая вперед, пока она не коснулась внешней стены, а там аккуратно опустил строго на нарисованные мелом линии. Рог теперь был нацелен на дверь большого грузового шлюза. Они готовятся загрузить его на корабль и увезти, чтобы нацелить на п-в-туннель? Или его можно включить прямо здесь?
Катриона вынула из кармана голокарту. Госпожа Радоваш тревожно встрепенулась, подняла парализатор, но, увидев, что у Катрионы в руках, беспокойно уселась обратно, однако не попыталась отнять. Катриона определила местонахождение дока Южной транспортной. Компании принадлежало целых три разгрузочных причала, и Катриона не знала, на котором из них они сейчас находятся. Трехмерная проекция не показывала, куда ориентированы доки, но она готова была поклясться, что доки расположены со стороны п-в-туннеля, из чего следовал вывод, что этот шлюз выходит прямо на него. Похоже, времени не остается совсем.
Помимо того спуска, по которому она сюда попала, и дверей в туалет, из дока имелось еще три выхода. Один — это совершенно очевидно — выход для персонала наружу, рядом со шлюзом. Второй вел в секцию, где мог располагаться офис, если они сейчас действительно на среднем причале.
Катриона мысленно проследила путь до ближайшего коридора. Несколько комаррцев прошли через эту дверь. Возможно, они все тут обитают. В любом случае через эту дверь ходят чаще, чем через ту, в которую ее сюда притащили. Но она ближе. А диспетчерская — тупик.
Она перевела взгляд на комаррскую вдовушку. Странно осознавать, что их совершенно разные браки привели в конечном итоге к одному и тому же результату. Госпожа Радоваш выглядела усталой и какой-то помятой.
Похоже, это чистый кошмар для всех.
— Вы считаете, что вам после всего этого удастся сбежать? — с любопытством спросила Катриона. — А нас с собой возьмете?
Наверняка комаррцам придется это сделать.
Госпожа Радоваш поджала губы.
— А мы на это и не рассчитывали. Пока вас не принесло. Мне почти что жаль. Раньше было проще. Захлопнуть п-в-туннель и умереть. А теперь все изменилось, снова треволнения и заботы.
— Заботы? Хуже, чем ожидание смерти?
— Я оставила троих детей на Комарре. Если бы я умерла, то у Имперской безопасности не было бы повода… их дергать.
Похоже, везде сплошные заложники.
— Кроме того, — добавила госпожа Радоваш, — я за это голосовала. Я не могла сделать меньше, чем совершил мой муж.
— Вы голосовали? По этому вопросу? А как можно поделить акции в восстании? Вам же нужно было привлечь всех: если бы кто-то, кто знает обо всем, остался и его бы допросили с суперпентоталом, все всплыло бы наружу!
— Судху, Фоскол, Каппеля и моего мужа сочли основными акционерами. И решили, что я наследую акции моего мужа. Выбор был довольно прост: сдаться, убежать или сражаться до последнего. За то, чтобы сражаться, проголосовали трое против одного.
Ознакомительная версия.
