- На работу! Туман поднялся, всем вернуться к работе!
За ним в воздухе реяла маска, видение серебристо-зеленой эктоплазмы, как древняя маска из меди и олова. Оробевшие огры смотрели на нее издали.
Вороний Хлыст прищурился при виде обмякшей Тиви, оглядел многочисленные рубцы у нее на руках и на ногах.
- Она сильно покусана, - заметил он холодно. - Отправить ее в лагерь. - Он бы отвел ее сам, но не осмелился в присутствии Ралли-Фаджа. Вместо этого он мрачно напустился на Бульдога: - Возьми свою сеть и иди в волны. До рассвета считанные часы. Всем вернуться на работу!
Один из огров взял Тиви у Бульдога, и вор пошел к сети, а полая маска поплыла мимо, вынюхивая след Тиви. Потом вильнула в сторону и покружилась у костра, отгоняя всех. Вороний Хлыст переформировал бригады и, сопровождаемый призрачной маской, повел их мимо выпирающих дюн.
Бульдог вместе с остальными мусорщиками шел к морю. Вспышка Чарма от падающей звезды сотворила с ним небольшое, но важное чудо, и теперь он ощущал не отчаяние, а надежду. Тиви была права, говоря, что он должен спасти всех. Он не знал как, но огромность задачи не подавляла его. Теперь, когда он готов, ответ сам найдет его. Философ в его душе знал, что это правда. Убеждать надо было только вора.
С этой ночи он начал разговаривать с другими. Попав в лагерь, он держался сам по себе, опасаясь навлечь гнев Вороньего Хлыста на того, с кем подружится. И более того, он не считал себя достойным общества мусорщиков. Этих людей окружали огры, потому что они были лидерами и деятелями того самого общества, которое ненавидел Властелин Тьмы. Это были люди, имевшие свои дома, семьи, работавшие для собственного удовольствия. А он был вор.
Это те люди, которые вышвырнули бы его из Заксара, изгнали бы в Каф, если бы его поймали Сто Колес или Крабошляп. В обществе ему было бы не место среди них, но в этот лагерь судьба бросила его вместе с ними, и музыка падающей звезды напомнила, что у него тоже есть что предложить. Будучи вором, он овладел искусством обмана и насилия. А будучи философом, научился терпеливо ждать подходящего времени, чтобы применять это искусство.
Бульдог выискивал самых усталых и подавленных среди мусорщиков и говорил им о величине человеческого сердца. Он цитировал Висельные Свитки и добавлял к ним свою философию. "Жизнь стоит того, чтобы утратить ради нее сердце, - говорил он, - но лучше его сохранить". Эти банальности он при каждом удобном случае подкреплял действием, ненавязчиво помогая в работе самым слабым, крадя для них еду и помогая лекарям врачевать больных.
Его вдохновляла на это Тиви. Падающая звезда изменила и ее, и эта метаморфоза была самой таинственной из всех, которые Бульдог повидал на своем веку. Робкая приниженная нищенка за одну ночь стала человеком, полным решимости и власти. Она уверенно ходила среди мусорщиков - уже не сирота из фабричных трущоб, а женщина с умом и целью. Направляемая изнутри частью своего существа, объединяющей ее с лордом Дривом, она будто интуитивно чувствовала, что сказать и как собрать разъединенных мусорщиков в группу, знающую, что у них общая цель - выжить, а в конце концов - бежать.
За несколько дней владевшее всеми ощущение поражения и обреченности сменилось спокойным сотрудничеством. Бригады стали работать более целеустремленно. У них был план. Ободряемые Бульдогом и Тиви, они решили победить поражение, стать сильнее и быть готовыми вернуть себе Ирт. В свое время, когда представится возможность, они будут готовы.
Вороний Хлыст не догадывался, что оживило мусорщиков. Изменения происходили медленно, день за днем и без Чарма, и потому Ралли-Фадж тоже ничего не уловил. Но колдун, управляющий и огры были довольны, поскольку бригады стали работать эффективнее, и увеличилось количество добра, которое вытаскивали из моря. Под впечатлением роста доходов от продажи Ралли-Фадж наградил Вороньего Хлыста дополнительным временем для грез в саду. Управляющий, в свою очередь, полностью присвоив себе заслугу повышения производительности труда бригад, увеличил им рацион.
Вороний Хлыст стал отсутствовать чаще, а огры уже не так ревностно свирепствовали, потому что заработали дополнительное вино, и невыносимая жизнь мусорщиков стала менее тяжелой. Тиви и Бульдог завоевали уважение всего лагеря. Дни шли в надежде, в ожидании, что ворота рабства распахнутся.
Когда этого не случилось, а к повышенным рационам все привыкли, стали возникать сомнения. Пошли споры, стычки. Производительность сбора снизилась, люди стали чаще тонуть. Ралли-Фадж заметил снижение экспорта, срезал время транса для Вороньего Хлыста и послал его тщательнее наблюдать за лагерем.
Протрезвевшие огры лютовали в лагере и на косе. Жизнь снова стала тяжелее. Тиви в отчаянии искала Дрива, но находила его только во снах и не реальным, а ускользающим силуэтом. У нее не было ответа на вечный лагерный вопрос: когда придет освобождение?
- Огонь пылает, надежда тлеет, - говорил за нее Бульдог. - Понимаешь? Надеждой жить нельзя. Иначе она истощится, и наша сила выгорит. Надо жить текущим днем и только им. Кто знает, что значит любовь? Что такое утоление желания? Это и есть вопросы, на которые мы здесь отвечаем. Для этого нам не нужно освобождение. А если и когда оно придет, мы будем сильными и готовыми к нему.
Эти слова философа, сказанные тихо одному-двоим, помогали. То, что было уже достигнуто, не пропадало. Многие лагерники поняли, как можно с выгодой использовать жадность своих тюремщиков, и старались убедить других, что Бульдог говорит правду, которая помогает выжить.
Шли ночи и ночи безжалостной работы в приливе, и снова бригады стали выдавать богатую добычу. Вороний Хлыст получил свою награду в садах колдуна, огры наливались вином на вершинах дюн, а бремя рабства стало для мусорщиков легче.
Бульдог был восхищен, что его слова, его философия, которую он узнал от Умной Рыбки на улицах Заксара, имеют вес для людей, которые когда-то им брезговали. Пришлось обратить свою мудрость на самого себя, чтобы не распухнуть от гордости.
"Чтобы выжить, смиряй противоток", - цитировал он из Висельных Свитков, как только начинал чувствовать свою важность. Поток ободрения и философии, вливаемый в лагерь, был важен, а противоток восхищения и чувства необходимости от других влек опасности такие же реальные здесь, на косе, как реальны были опасности на улицах Заксара. Если огры возьмут его на заметку, если Вороний Хлыст хоть раз найдет повод для проявления своей вражды или если колдун хоть раз заметит, что он ведет себя как лидер, он уже труп.
Ночи тяжкого труда и дни бесчувственного сна мусорщики выдерживали. Хотя Вороний Хлыст и огры постоянно тасовали бригады и бараки, чтобы не допустить образования дружеских и любовных связей, постепенно в лагере возникала и укреплялась социальная структура: любовники объединялись в семьи, семьи - в кланы. Этот обновленный порядок приводил к увеличению производительности, потому что кланы находили способы улучшить оборудование и технологию. Меньше стало погибать людей от травм, и новые узники, которых доставляли огры в зарешеченных телегах, легче приспосабливались и реже становились жертвами несчастных случаев. Без Чарма и почти без надежды лагерь выживал.
