Ознакомительная версия.
– Так и я не человек! – воскликнула принцесса. – И не хочу им быть! Раз ваша человечность включает в себя хорошее отношение к врагам.
– Вы и не будете человеком, – успокоила принцессу Инна. – Полагаю, вас доставят к вашим сородичам. И выкупа с вас не потребуют. Добрососедские отношения между цивилизациями – превыше всего!
Принцесса задумалась о чем-то, покосилась на Кияшова и поинтересовалась:
– А он не прикажет вашим солдатам схватить меня и доставить на вашу планету? Дружба дружбой, но я не хочу, чтобы меня похитили, как какую-нибудь блюмбалку в гарем цироуза.
Кияшов вспыхнул:
– Имочка! Да как ты могла такое обо мне подумать? Я ведь люблю тебя… И решительно отвергаю скотскую похоть! Я же даже не дотрагиваюсь до тебя…
– Может, и напрасно, – тихо ответила растроганная принцесса.
Кияшов расцвел:
– Да я сам здесь останусь! Если разрешите! Я заменю Хагната. И буду всегда тебя охранять!
Все замолчали, пораженные порывом старпома. Только Яловега, как всегда, не уловил тонкость момента и заржал:
– И этот человек обвинял меня в предательстве! Ничего, Евграф Кондратьевич, не журись! Уж хвост они тебе отрастят – с их-то технологиями!
Кияшов ничего не ответил, глядя на аурелианскую принцессу выжидающе. Какое решение она примет? Позволит ли заменить погибшего Хагната?
– Вернемся во внутренние помещения базы, – деловито предложила има Галут. – Наверху нам делать нечего. Попытаемся захватить хотя бы одну батарею. Этим мы можем облегчить задачу наших спасителей.
Коля Сумароков заметался между колышущимися на палубе ретлианцами и черным провалом лестницы, откуда они выбрались на палубу.
– И здесь невесело, и там страшно, – резюмировал он. – Что вы скажете, Евграф Кондратьевич?
– А что говорить? Нечего нам обратно в трюм лезть! – заявил Яловега, хоть спрашивали вовсе не его. – Потопят наши сейчас эту консервную банку – и всё. Они ведь видели нас наверху, понимают, что мы в воду спрыгнем, если что.
– Нет, отсюда нам в воду не спрыгнуть, – возразил Делакорнов. – Мы же на самой середине. А база, если начнет тонуть, много чего с поверхности за собой утащит. Не будут наши базу топить. Надо и правда внутрь спускаться.
В это время ярко вспыхнули прожектора на палубе, загорелись лампы вдоль прохода, по которому люди поднялись на палубу. Ретлианцы в едином порыве мигнули шишками. Освещение на базе восстановилось.
– И д-думать н-нечего! В-в-вниз! – заикаясь от волнения, предложил Химель. – Кажется, нас сейчас попытаются схватить!
Вдохновленные появлением освещения ретлианцы зашевелились активнее.
Коля Сумароков взвизгнул от страха и первым нырнул в люк. За ним направилась има Галут, Кияшов и остальные. Яловега, чертыхаясь, шел позади.
– Вас вообще-то никто не заставляет ходить с нами, – заявил Антон, оглядываясь на Кирилла Янушевича. – Могли бы и на палубе остаться.
– Ага, остаться! – огрызнулся механик. – Часы-то у этого сморчка. Наши будут часы искать. А меня как найдут, если я окажусь далеко от сигнала? Нет уж, буду вас держаться…
– Удивительно, почему ретлианцы не обнаружили и не заглушили сигнал маячка, – пробормотал Химель. – Неужели они до сих пор не поняли, как нас обнаружили?
– Выходит, не поняли, – заметил Кияшов. – Да, приятно сознавать, что твои сородичи тоже чего-то стоят… А то развели здесь темпоральные поля, понимаешь, установки телепатические… Вот мы до установок не додумались.
– Додумались, – возразил Химель. – Просто телепатические установки запрещены Конвенцией от семнадцатого марта две тысячи сто четвертого года. Я хорошо помню, ведь вопрос об этой конвенции попался мне на госэкзамене, когда я заканчивал медицинскую академию.
– Тогда ясно! – Сумароков шмыгнул носом. – Мы, земляне, – лучшие! Кто бы там ни поднимал хвосты и шишками ни мигал…
Принцесса с неудовольствием покосилась на пилота.
– Тоже нашелся видист-гуманист! – фыркнула Инна.
Видист означало почти то же, что и расист. Видист-гуманист – так уничижительно называли узколобого человека, которому и гордиться больше нечем, как только принадлежностью к своему виду. Если расисты и нацисты гордились принадлежностью к расе и к нации, видисты гордились тем, что они люди, и считали других разумных существ неполноценными.
– Да нет, я что, – смутился Сумароков. – Просто приятно, когда понимаешь, что тоже не из глухой деревни на окраине Галактики, а представитель развитой цивилизации…
– Недоразвитый представитель развитой цивилизации. – Яловега оскалился и взмахнул «разводным ключом».
Коридор, по которому передвигались люди, разделился на три. Два вели вниз, один шел горизонтально к поверхности.
– В прошлый раз мы пришли оттуда. – Химель ткнул в правый проход. – Точно помню. Я вон за тот угол зацепился и плечо ушиб.
– Значит, пошли прямо, – предложил Кияшов. – Нам в то машинное отделение, где свет отключается, не нужно. Да там уже и охрану, наверное, выставили. И углубляться тоже ни к чему. А вот средний коридорчик, по-моему, в сторону батареи идет, откуда по нашему кораблю палили.
– Да, пойдем туда, – кивнул Антон. – Углубляться действительно не стоит. Нужно держаться ближе к поверхности.
– Значит, боишься все-таки, что базу потопят? – спросил Яловега. – Я предупреждал…
– Ничего я не боюсь, – буркнул Антон, – просто головой думаю… А вот вы…
Договорить он не успел. Справа послышался топот множества ног, и в следующее мгновение из коридора, ведущего вниз, навстречу землянам выскочили несколько ретлианцев и Новицкий. При виде сбежавших пленников штурман буквально остолбенел.
Заминка вышла короткой. С яростным ревом Евграф Кондратьевич ринулся вперед и приложил одного из ретлианцев лопаткой под шишку. Второго вырубила има Галут. Принцесса действовала четко – ее руки и ноги работали как хорошо отлаженный механизм. Третий ретлианец напал на Яловегу, к пущему изумлению последнего. Толчок в грудь опрокинул механика на спину. Враг навис над ним, собираясь нанести новый удар, но Яловега выкинул перед собой руку с зажатым в ней «разводным ключом». Удар пришелся в нервный узел…
Новицкий отступал, выставив перед собой увесистые кулаки.
– Какая удача… – проворчал Евграф Кондратьевич, примеряясь, чтобы поточнее ударить штурмана лопаткой.
– Не бейте его! – выкрикнул Антон. – Он должен знать дорогу к машинному отделению, отвечающему за пушки!
– Что скажешь, Новицкий? – поинтересовался Кияшов. – Обладаешь ты такой информацией?
Штурман ничего не ответил, только зарычал от злости, обнажив ряд желтых зубов:
Ознакомительная версия.