Он наклонился к Скипу, тяжело дыша, и заглянул ему в глаза.
— Нам нужна правда, Скип. Либо ты расскажешь ее нам, либо мы вызовем полицию и все попадет в газеты.
Губы О'Брайена опять беззвучно зашевелились, а затем он вздохнул.
— Все дело в девушке. Прентис. Господи, это было так давно…
Трясущейся рукой он зажег сигарету. Гриффин смотрел, как облачко дыма собиралось вокруг Скипа, пока Хармони не включил вентилятор.
— Райс был моим студентом. Блестящим. Подающим надежды. Мы подружились. Моя жена с головой окунулась в университетскую жизнь. Презентации, вечеринки… Альберт так разумно рассуждал. И он… он слушал меня. Он уважал меня.
Скип размахивал сигаретой, и кольца дыма поднимались вверх.
— У нас была связь. Недолгая, но сильная. Возможно, это было больше, чем просто увлечение. Когда я захотел прервать наши отношения, он обезумел. Клялся, что расскажет всему университету. Говорил, что я предаю его, и что он мне безразличен. Я старался показать, что это не так.
Гриффин ждал, когда О'Брайен продолжит рассказ, и хотел было мягко помочь ему, но Скип заговорил сам.
— Соня занималась у меня семестром раньше. Она была одинока. Я знал об этом и подумал, что возможно… возможно у них достаточно много общего, что сблизило бы их.
— У тебя с ней тоже была «связь»? — голос Алекса был опасно спокойным.
О'Брайен с несчастным видом кивнул. Бедняга Скип. Отдавал всего себя без остатка молодому поколению.
— На какое-то время это сработало. Может быть, только для того, чтобы угодить мне, доказать свою психическую полноценность, но он сошелся с Соней. Как раз тогда она позировала ему для статуи. Иногда… иногда мы… развлекались втроем, — он закрыл глаза и сглотнул. — Черт возьми, Алекс, ты лучше меня знаешь, что все это не будет принято во внимание судом.
— Знаю, — спокойно ответил Гриффин. — Заканчивай. Что должно было находиться внутри статуи?
— Альберт… употреблял наркотики. Вот почему статуя была пустой внутри. В лаборатории он вырабатывал экстракт кокаина. Как-то ночью мы накурились его до одурения. Особенно Соня. Не знаю почему, но Альберт продолжал давать ей наркотик. Казалось, ему доставляло удовольствие наблюдать, как она теряет разум.
— И она потеряла не только разум.
О'Брайен кивнул.
— Мы все отключились, а потом я заметил, что Соня дышит с трудом. Я испугался и попытался оживить ее. Но она просто перестала дышать. Я не мог поверить в это. Господи. Моя работа, моя жена…
— Значит, она умерла.
Скип не поднимал глаз.
— Она умерла. Честно… поверьте мне… я пытался вызвать полицию. Но Альберт умолял меня не делать этого. Говорил, что сможет незаметно отвезти ее в общежитие. Я все еще был под действием наркотика. Я не знал, что делать.
— И ты позволил уговорить себя, — Хармони был безжалостен.
— Да, Альберт ушел, чтобы избавиться от курительных принадлежностей и наркотиков, находящихся у него дома. В три часа ночи мы привезли Соню в общежитие и оставили раздетой на кровати. Потом газеты писали о самоубийстве, — он закрыл лицо руками. — С тех пор я не виделся с Райсом. Пока, два года назад, он не позвонил мне домой. Подонок. Сказал, что знает, что я работаю в «Коулз Индастриз» и что ему нужна работа. Он не угрожал мне, но все и так было ясно. Я должен был как-то избавиться от него… и я устроил его на работу.
— С этого все началось, правда? Потом повышение по службе… манипуляции с личным делом… Небольшой нажим, маленький шантаж, становящийся с каждым разом все сильнее… — Гриффин не договорил.
— Это выглядело совсем не так, — покачал головой О Брайен. — «Оказать небольшую услугу другу». Затем «доказать, что мы друзья по-прежнему». Он продолжал давить на меня, а я продолжал сопротивляться. Наконец он заявил, что сохранил те курительные принадлежности с отпечатками пальцев. Его, моими и ее. Если я не сделаю то, что он требует, их получит полиция. Он сказал, что я больше потеряю, чем он. Он был прав. Поэтому я проник в его квартиру и все там перерыл в поисках этих курительных принадлежностей. Я разбил статую, но в ней ничего не было. На следующий день он сказал, что дает мне двадцать четыре часа на фальсификацию его личного дела или передаст все материалы в полицию. В ту ночь, когда вор проник в здание исследовательского отдела, я шел на встречу с Альбертом. Я хотел сказать ему, что теперь и ему есть что терять, и мы квиты.
Скип, казалось, забыл про Гриффина и Хармони. Его взгляд стал рассеянным, и он не замечал ничего вокруг.
— Я нашел его в комнате отдыха, связанного, как индейка. Я уже догадывался, что мне ничего не поможет. Он не перестанет давить на меня, пока не усомнится в моей слабости. Я хотел сохранить свою работу, свободу… семью. Он мог уничтожить меня. А теперь он сидел с заткнутым ртом, смотрел на меня и ждал, пока я освобожу его. Он сопел, стараясь вдохнуть побольше воздуха.
Голос Скипа прервался.
— Он сильно сопел. Как будто специально привлекал внимание к своему носу. Алекс, это было как найти пасхальные дары на следующий день после Пасхи. Когда я зажал его нос, он, казалось, обезумел. Мне пришлось коленом прижать ему грудь. Прошло две минуты, прежде чем мне удалось как следует ухватить его, и еще три, прежде чем он перестал сопротивляться.
Он посмотрел на свои ногти, после некоторого колебания выбрал один и стал грызть.
— Я не нашел курительных принадлежностей. Может, Боббек сумеет обнаружить их.
— Сомневаюсь, — сказал Алекс. — Скорее всего, Райс выбросил их, как и говорил с самого начала.
На некоторое время в кабинете наступила тишина. Трое мужчин молча бросали друг на друга испытующие взгляды.
Хармони заговорил первым.
— Ну, что будем делать? Мы знаем, что ты совершил это, но, скорее всего, ничего не сможем доказать. А если и смогли бы, то не хотим предъявлять тебе обвинение. Пострадает слишком много невинных людей. Пострадает «Коулз Индастриз», — он опять забарабанил толстыми пальцами по столу. — Гриффин? Ты все это раскопал. Есть идеи?
— Да, — Алекс старался говорить спокойным голосом и заставил себя не смотреть на Скипа. — Во-первых, Скип немедленно увольняется из «Коулз Индастриз». Во-вторых, он дает слово больше никогда и нигде не работать с детьми. Если он нарушит обещание…
Теперь Алекс посмотрел на Скипа. По тому, как откинулся на спинку кресла его бывший друг, он понял, что такого Гриффина О'Брайен раньше никогда не видел.
— … тогда мы поговорим с его работодателями. И с его женой. Ты все понял?
Скип кивнул.
Гриффин прикрыл глаза.
— А теперь о Тони Маквиртере. Он вор, но не убийца, и я не хочу, чтобы он отвечал за чужое преступление.
