Лорри услышала бой каминных часов, и с неохотой поднялась. Затем перевела взгляд с ёлки на мисс Эшмид.
— Спасибо вам, огромное спасибо!
Она благодарила не только за удовольствие наряжать ёлочку, но и за весь этот чудесный, такой бесконечный, такой великолепный день. Лорри ещё не могла разобраться в своих чувствах, но она знала, что будет помнить всё, и эти воспоминания останутся одними из самых дорогих.
— Это тебе спасибо, Лорри. Да, — мисс Эшмид словно прочитала спутанные мысли Лорри, — такие воспоминания многого стоят. Они, как огонь, согревающий сердце. И не забудь, Лорри, — приближается Рождество.
— Приближается Рождество, — повторила Лорри. Почему мисс Эшмид сказала это? Ведь до Рождества осталось только три дня, это каждый знал. Но мисс Эшмид сказала эти слова так, что они прозвучали обещанием.
Лорри пожелала ей доброй ночи и принялась натягивать на себя лыжный костюм, висевший в прихожей. Халли завернула мышку в маленький кулёчек и выпустила Лорри в пустой, облетевший сад, где несчастный дракон уставил свой нос в тёмное небо.
Когда Лорри проходила мимо окон комнаты мисс Эшмид, она остановилась, чтобы ещё раз взглянуть на ёлочку. В окно было видно несколько веток. На одной уселась пряничная леди, выгнув ручку крендельком. На ручку была намотана клюквенная низка, чтобы леди не свалилась с веточки, потому что прямо у неё под носом раскачивалась белая сахарная мышка.
Лорри прищёлкнула языком. Пряничная леди удивлённо глядела на неё. Халли вывела над глазками-смородинками высоко вздёрнутые глазурные брови. Может быть, она собиралась сбежать подальше от этой страшной мыши, спрыгнув на гирлянду? Интересно, что бы подумали мисс Эшмид и Халли, если бы пряничная леди вдруг завизжала и выбежала из комнаты?
Холодный ветер чувствительно пробрал Лорри, и она вернулась на кирпичную дорожку. У чугунного оленя перед парадной дверью на спине вырос холмик снега. Но это, кажется, его не беспокоило, он был всё таким же гордым и важным, как всегда. Лорри помахала ему рукой и аккуратно прикрыла за собой ворота. В окнах вдоль улицы светились рождественские ёлочки. Если Лорри поторопится, то донесёт тёте Маргарет сахарную мышку в целости и сохранности! И Лорри торопливо побежала домой.
— Конечно, по всем правилам ёлку нужно было бы украсить свечами, — негромко рассказывала мисс Эшмид, — но такие свечи нынче очень трудно найти. И ещё труднее уберечься от пожара. В своё время мы просто ставили рядом с ёлкой ведро с водой — на всякий случай.
Огонь в камине приятно согревал, множество свечей в бархатной комнате наполняли её мягким дрожащим светом. Рабочий столик мисс Эшмид и пяльцы всё так же стояли у стены. Теперь всё в комнате вращалось вокруг ее кресла — и ёлочки.
Она снова сменила своё обычное зелёное платье — на этот раз на платье из тёмно-красного бархата. Широкая юбка мягкими складками падала с колен на кресло, стелилась по полу. Чёрный фартук куда-то пропал. На плечах снова лежал кружевной платок с гранатовой брошью. И волосы были собраны в высокую причёску с гранатовыми заколками, такие же гранаты поблескивали на пальцах. Она выглядела точь-в-точь, как настоящая волшебница, подумала Лорри.
— Да она и так — само совершенство! — тётя Маргарет присела на скамеечку для ног, наводя объектив на ёлку.
— Только бы фотографии получились. Эти пряничные фигурки, а гирлянды — только бы у меня получился хороший кадр!
Лорри жевала цукаты. Она глядела, как Сабина маленькой чёрной тенью скользнула под ёлку, где лежали подарки, и потянула один свёрточек лапкой.
— Нельзя! — тётя Маргарет попробовала отогнать кошечку.
Сабина на секунду подняла на тётю круглые немигающие глаза, а потом вернулась к своим делам. Она зажала свёрток в зубах, отнесла его на коврик у камина и принялась сдирать обёртку. В сторону полетели рваные полоски папиросной бумаги. Мисс Эшмид засмеялась.
— Она знает, что делает. И потом, она права — наступило время дарить подарки. Я привыкла к тому, что подарки дарили на Новый Год. На Рождество ходили в церковь, собирались всей семьёй, а уж на Новый Год приходили друзья, и вот тогда-то и наступало время подарков. И как же некоторые гости ухитрялись замерзать пр пути! Обычно по гостям ходили джентльмены, леди оставались дома и сами принимали гостей. А потом молодые леди пересчитывали открытки и хвастались, кто получил больше всех или самую красивую — картинку, с шёлковыми каемочками…
Мисс Эшмид глядела на ёлку, но Лорри казалось, что сейчас она далеко, там, рядом со своими воспоминаниями.
— А что это были за подарки? — спросила она после небольшой паузы.
— Подарки? Ну, когда совсем маленькая, то скакалка с деревянными ручками. Или грифельная доска. Куклы или браслет. В один прекрасный день коробка для рукоделия, такая, как у тебя сейчас, Лорри, со всеми принадлежностями, с ножницами, серебряным напёрстком, игольницей, перочинным ножичком, нитками… Или музыкальная шкатулка. И всегда сладости, коврижки, леденцы на палочке, пряничные человечки.
Затем, когда ты подрастала, и подарки становились другими… — но мисс Эшмид не стала перечислять, какие именно. Вместо этого она протянула свою палочку и аккуратно поддела один из подарков под ёлочкой, продев ручку в бантик. Без труда вынув оттуда свёрток, она протянула его тёте Маргарет.
— Видите, каким трюкам учит старость? Я горжусь такой ловкостью рук, — с этими словами мисс Эшмид аккуратненько стряхнула подарок прямо на колени тёте Маргарет.
— Посмотрим, получится ли у меня и дальше так хорошо.
Она выудила из-под ёлочки и второй подарок, который немедленно проследовал в руки Лорри.
Подарки мисс Эшмид были завёрнуты в белую папиросную бумагу и перевязаны Красной ленточкой. Лорри осторожно положила свой подарок на пол и нагнулась к ёлочке, чтобы достать свои подарки, которые принесли они с тётей. Два пакетика она потянула мисс Эшмид, а другие два — Халли, которая сидела в кресле у камина.
— Ах, — мисс Эшмид стала разворачивать подарок, завёрнутый в бумагу, украшенную петушиными перьями.
— Эта новая обёрточная бумага — тоже своего рода произведение искусства. Петушиные перья — тебе это ничего не напоминает, Халли?
— Циновки Нэкки, мисс Шарлотта. Их нетрудно запомнить. Они были для Нэкки всё, и луна и солнце, и, может, он был прав.
Сабина неожиданно зарычала. Она наконец содрала с маленькой мышки из кошачьей мяты совершенно ненужные, на её взгляд, обёртки, и сейчас подбрасывала её в воздух, чтобы поймав, как следует встряхнуть.
