Наконец впереди показалась огромная скала или, может быть, коралловый риф. Туннель развернулся, вытянулся, как длинный белый червяк, и прицепился к этой скале. Я сначала не понял, но потом догадался, что внутри скалы, видимо, и спрятана база.
Мы опять прошли через туннель, через люк и оказались в коридоре, застланном ковром. Закругленные стены были выкрашены в яркие, жизнерадостные цвета. Гарин шел рядом со мной, одной рукой все так же покручивая ус, а другую держа в кармане. Там у него был инжектор.
— Ты, наверное, хочешь встретиться со своей семьей, — сказал он. — Я тебя к ним провожу.
Я опять разволновался. Гарин вел меня по длинным запутанным коридорам. Мы проходили мимо множества дверей, через холлы, но никого не встретили. Я совершенно потерял ориентацию. Наконец Гарин остановился у какой-то двери и нажал на кнопку звонка. Во рту у меня пересохло и жгло. Каков мой отец из себя? А с мамой все в порядке?
Дверь распахнулась. На пороге стояла мама. Она выкрикнула мое имя и бросилась мне на шею. Я так обрадовался, когда ее увидел. Когда понял, что она в порядке. Я совершенно забыл о том, что мы поругались при последней встрече. У меня даже слезинка скатилась, надеюсь, что никто не заметил.
Позади, за маминой спиной, я увидел мужчину и молодую девушку. У обоих были черные волосы, но у мужчины (то есть у папы?) они уже начали седеть. Я смотрел, на них, не зная, что делать. Мама все еще меня обнимала. Мужчина улыбался немного смущенно, а девушка вообще не проявляла никаких эмоций. Она казалась мне знакомой.
Наконец мама меня отпустила. Она смотрела на Гарина, который все еще стоял в дверях.
— Вы свободны, — сказала мама.
Потом втащила меня внутрь и захлопнула дверь прямо у него перед носом.
— Тебе надо кое с кем познакомиться, Седжал, — сказала она. — Это твой отец, Прасад Ваджхур.
Я посмотрел на него. Вот и настала минута, о которой я так много думал. Я встретил своего отца. Когда я был маленький, я представлял себе, как он высоко меня подбрасывает или возится со мной на полу. И сейчас я вспомнил почему-то именно об этом.
— Привет, — сказал я. Больше ничего не мог придумать.
— Седжал, — Прасад, то есть мой отец, произнес мое имя так, будто пробовал, как оно звучит. Он протянул было руку, потом в смущении отдернул. Я тоже не знал, что делать. Обнять его? Я ведь его даже не знаю. Пожать ему руку? Глупо здороваться за руку с собственным отцом.
Мама взяла инициативу в свои руки и спасла нас обоих. Она обхватила меня за плечи и развернула в сторону девушки.
— А это Катсу, твоя сестра, — сказала она.
— Привет, — сказала Катсу. Голос у нее был низкий, как у мамы.
— Привет, — опять сказал я.
— Пойдемте сядем, — предложила мама.
Мы прошли в гостиную. Комната была немногим больше, чем наша гостиная в Иджхане. Два окна выходили прямо в океан, и я увидел поля красных водорослей, качающихся в волнах. Я сел рядом с мамой. Катсу села на пол, а Прасад — в кресло.
— Седжал… — начал Прасад.
— Почему ты ушел? — выпалил я.
Я вдруг ужасно разозлился. Всю жизнь я прожил на Рже в глухой трущобе, и только когда мне удалось наконец вырваться оттуда, он вдруг и появился.
Прасад выглядел расстроенным. Он стал рассказывать о том, как Катсу похитили, и как он попал в лабораторию. Потом мама рассказала, как она встретила Макса Гарина, вирусолога, который переделал мои гены и запрятал мою Немоту поглубже.
— Его зовут Макс Гарин? — переспросил я. — Это он привел меня сюда. Так это он изменил мои гены?
Мама кивнула. У меня по всему телу пошли мурашки.
— Он взял у меня кровь на анализ, когда мы сюда шли, — сказал я. — Сказал, это надо для компьютера, чтобы тот мог меня узнавать.
Мама и Прасад переглянулись. Катсу все так же сидела на полу. Она еще не сказала ни слова.
— Я полагаю, жена моя, нам надо бежать как можно скорее, — сказал Прасад.
— Я полагаю, муж мой и на этот раз оказался прав, — ответила она.
Как странно. Я никогда не слышал, чтобы мама называла кого-нибудь мужем. Но не успел я об этом подумать, как мама начала расспрашивать, что произошло со мной, когда я улетел вместе с Кенди. Им было известно лишь то, что сообщила им какая-то доктор Сей, — она сказала, что я к ним скоро приеду.
Я рассказал им все с самого начала, о том, как мы улетели, о смерти Питра, о Беллерофоне и о динозаврах, потом о приказе императрицы и о Падрике Суфуре. Когда я рассказывал о том, что Ара должна была меня убить, мама очень рассердилась.
— Нигде нельзя чувствовать себя в безопасности! — воскликнула она. — Даже в монастыре.
Прасад принялся ее успокаивать, чтобы я мог закончить. Потом Прасад рассказал мне о лаборатории и о детях, бьющихся в конвульсиях. Я не знал, как реагировать, и поэтому промолчал.
— Значит, наш тайный благодетель — Падрик Суфур, — сказал Прасад. — Вопрос в том, зачем он послал тебя сюда?
— Потому что я ему велел, — ответил я в некотором смущении. — Я случайно услышал, как он с кем-то разговаривал про вас, вот и сказал ему, чтобы он отвез меня к вам.
Мама покачала головой.
— Он бы не стал так рисковать только ради того, чтобы дать тебе возможность встретиться с семьей. Даже имея в виду твои способности, Седжал… нет, это был бы неоправданный риск. А если Макс Гарин так стремился взять у тебя кровь, значит, Падрик Суфур имеет на тебя какие-то конкретные виды.
— Он хочет, чтобы я прекратил войну, — сказал я не без гордости. Пусть Прасад видит, какая я важная птица. Я пустился в подробные объяснения.
— Глупости, — подытожила мама, когда я закончил.
— Почему?
Я уставился на нее, вытаращив глаза.
— Все это глупости, — повторила мама. — И я не могу поверить, что Суфур не отдает себе в этом отчета.
— Что ты хочешь сказать? — спросил я. — Все получится.
— Ну подумай хорошенько, Седжал, — мягко сказал Прасад. — Между разными системами может одновременно идти с полдюжины войн. Ты — всего лишь человек. И неважно, какой силой ты обладаешь, ты не в состоянии заставить всех прекратить сражаться. А правители, чьи планы ты расстроишь, начнут устраивать на тебя покушения. И рано или поздно какой-нибудь наемник до тебя доберется. Одному человеку не под силу прекратить все войны.
Я в растерянности смотрел то на маму, то на отца.
— Тогда зачем он платит мне такую кучу денег?
Мама барабанила пальцами по ручке кресла.
— По ряду причин. Он хочет быть уверен, что тебя не сможет перекупить никто другой. Или он рассчитывает с твоей помощью получить еще большую финансовую выгоду.
— Ему нужны гены Седжала, — сказала Катсу.
Все обернулись к ней. Я почти забыл, что она в комнате. У Катсу были такие же черные волосы, как у меня, а глаза — карие, как у мамы.
