Тогда, когда он вместе с Дерингхаусом встретил первый переливающийся шар.
Это была местность мышиных бобров. Над пещерой, из которой они выбрались, находился такой же холм и под другим холмом была, очевидно, такая же пещера.
Через несколько часов они вернулись на «Звездную пыль». Лейтенант Таннер получил задание свернуть лагерь и отнести палатки и приборы на борт.
Пленка, отснятая оператором в пещере мышиных бобров, была проявлена, но Родан еще никому не показывал ее.
Но в этот вечер он все же показал ее в помещении центрального поста управления.
— Прежде чем мы посмотрим кадры, — начал он, — давайте кое-что уясним себе.
Его слушатели — те же, что были с ним в начале этой операции, когда «Звездная пыль» еще неподвижно висела в странном космосе с пятьюдесятью шестью смешными звездами — жадно ловили его слова.
— Мы пришли сюда, чтобы найти следующую подсказку, как нам добраться до планеты, цивилизации которой известна тайна сохранения клетки, а значит, и тайна вечной жизни. Мы были убеждены в том, что на Трампе должен существовать народ с развитым интеллектом, знающий эту подсказку. Мы находились здесь уже несколько дней, когда заметили, что невидимый телекинетик развлекается тем, что нажимает выключатели, перемещает предметы и проделывает всевозможные глупости. Мы снарядили экспедицию и вскоре столкнулись со странно переливающимся цветным шаром и после того, как неизвестный за несколько часов до этого проявил свою враждебность, попытавшись взорвать мою палатку вместе со мной, посчитали это еще одним его произведением. Мы пошли по следу, который наконец нашли. Ни один из нас не верил в первые дни в то, что позитроника на борту «Звездной пыли» предсказала конец чисто техническим испытаниям. Мы моментально подготовились к тому, чтобы встретиться с противником, который располагал разными неизвестными нам вещами, чтобы, несмотря на его техническое превосходство, отобрать у него его тайну. Странным образом нам удалось сделать все это подозрительно легко. Мы заняли подземный заводской цех без достойных упоминания потерь — прекрасно, нам помог в этом случай — и мы без труда отбили следующую атаку противника. Это озадачило нас…
— Тебя, — сухо сказал Булль. — Нас — нет.
— Хорошо, меня. — улыбаясь, ответил Родан. — Мы вдруг заметили, что враг вовсе не превосходит нас, даже если ему известны вращающиеся гравитационные поля. И мы вспомнили о наблюдениях, сделанных Ллойдом: когда бы Ллойд не воспринимал посторонний образ волн мозга, тот содержал в себе либо слепую, разрушительную ненависть, либо необузданную ребяческую страсть к игре. Как долго мы бы еще ломали себе голову над тем, что находимся на неправильном пути и что на Трампе на самом деле есть ДВЕ интеллектуальных формы существования?
Все опущенные до этого головы внимательно слушающих людей сразу поднялись. В их глазах читалось невыразимое удивление, и они приготовились возразить, не издавая ни звука.
— Две… — прохрипел наконец Дерингхаус через некоторое время.
Родан кивнул.
— Какая же вторая? — спросил Булль.
— Мышиные бобры!
— Невероятно! — воскликнул Дерингхаус. — Ллойд наблюдал за ними в тот вечер, когда мы разбили первый лагерь в холмистой местности. Он ничего не смог установить.
Родан кивнул во второй раз.
— Правило отбора — как это называется в позитронике — состояло из двух частей. Во-первых, мы обнаружили, что на Трампе есть два вида разумных существ, а во-вторых, установили, у которых из них сможем найти нужную подсказку. Мышиные бобры — это раса, впервые встречающаяся в нашем — то есть в арконическом — опыте. Можно не сомневаться в том, что эти животные обладают интеллектом периодического типа.
— Что это значит? — спросил Булль.
— Периодический интеллект — это такой, который делает обладающее им существо иногда разумным, иногда неразумным. Это достаточно понятно?
— Нет. Означает ли это, что эти мышиные бобры с понедельника до среды умные, а с четверга до воскресенья глупые?
— Примерно так, — пробормотал Родан. — Интервал другой. Он определяется циклом день-ночь. Мышиные бобры лишаются своего интеллекта с наступлением темноты, а когда всходит небесное светило, вновь обретают его. Поскольку имеется такое явление, более чем понятно, что оно определяется природными условиями данной планеты.
Началось взволнованное обсуждение.
Странным образом Крэст и Тора, оба арконида, вели себя совершенно спокойно. Родан улыбнулся им. Крэст улыбнулся в ответ, а Тора только подняла брови.
«Наследники знания, понявшие, что знают еще далеко не все, — подумал Родан. Когда наши земные горячие головы поймут, что ничего нельзя считать невозможным только потому, что они никогда этого не видели?»
Он прервал дискуссию, представив им этот аргумент. Они не приняли его, но согласились с его предложением:
— Я докажу вам свою теорию. «Звездная пыль» еще несколько дней останется на Трампе. У нас будет возможность понаблюдать за мышиными бобрами.
Потом он перешел к следующей теме.
— Тем не менее, мы — так сказать, по нашей глупости — обнаружили на Трампе остатки древней культуры. Я охотно признаю, что в течение нескольких часов верил в то, что Трамп — это планета вечной жизни, а небольшие роботы — это подчиненные призраки великого неизвестного, который привел нас сюда по своему следу. Ну хорошо, я был неправ. Бессмертный, видимо, еще более стар, чем культура Трампа. Тем временем роботы были разобраны. Они знают многое, чего не знаем мы, а то, что кажется нам тривиальным, им пока неизвестно. В течение тысяч десятилетий они выполняли последний отданный им приказ: нападать на каждого пришельца и уничтожать его.
Родан взял сделанные в пещере мышиных бобров снимки.
— Из всех этих снимков я, как мне кажется, должен показать вам только один единственный. На нем есть все, что мы надеялись найти здесь, на Трампе.
Он взял снимок, лежащий сверху, и вставил его в проектор. Когда прибор включился, верхний свет автоматически погас.
В объемной проекции они увидели развертку модели Млечного пути, которая была найдена в пещере мышиных бобров. Центром изображения была неприметная точка света, от которой до значительно более яркой звезды в правой верхней половине изображения тянулась светящаяся полоса.
— Я должен сказать кое-что об этом, — прорезал голос Родана полную тишину. — Точку в центре изображения сначала невозможно было заметить. Когда я увидел эту фотографию впервые, полоса света обрывалась в пустоте. Только с помощью приемов арконической техники проявления мы смогли сделать маленькую точечку видимой. Мы обнаружили, что звезды этой модели изображены в соответствии с фактической светимостью. Таким образом, мы имеем точные данные о яркости звезды, у которой кончается световой мост. Результат довольно удивительный. Эта звезда светится не сама по себе. Свет, который она излучает, является отраженным светом ближайшего небесного светила. Эта звезда — лишенная небесного светила ПЛАНЕТА!
