— Потому что он бог, — уверенно сказал Фарр. — Нерожденный, Несотворенный и Существовавший вечно… так говорит Провозвестник в своей Книге.
— Потому, — сердито перебил Фарра Кэрис, — что в Атта-Хаджа верят сотни тысяч саккаремцев, халисунцев и джайдов, а среди них и ты! На предмет же словечка «Несотворенный» скажу так — мы все кем-то сотворены. Ты, я. Богиня, псы Кор Айннун, Атта-Хадж и даже палка у тебя в руках. Боги, сильнейшие из воплощенных или невоплощенных духов, получают мощь от вас, людей. А взамен пытаются помогать вам, когда становится трудно…
— Опять ты говоришь "вам", — поднял голос Фарр. — Все, что ты рассказал, очень интересно, но я тем не менее хочу знать, кем являешься именно ты. Неужели ты врал, рассказывая о своей деревне, родственниках, стране? О том, как водил овец на выпас, дрался с людьми из соседнего клана, о невесте, вышедшей замуж за другого? Может быть, ты вовсе не вельх, а только прикидываешься.
— Кхм, — кашлянул Кэрис. — Самое смешное в том, что последние тридцать лет я именно вельх. И про деревню клана Калланмор я не выдумал ни единого слова. Я очень долго там прожил, остались кровные братья и сестры и даже… Впрочем, тебе еще рано об этом знать. Единственно, я там не родился, а просто пришел и сделал так, чтобы никто не задавал вопросов. Каллан-морцы решили, что я — один из них, и так было всегда. Ну хорошо, как выражаются у вас в Сак-кареме, возьмем за узду аргамака твоего любопытства. Таких, как я, в твоей стране называют дэвами, у вельхов — броллайхан, а в Нардаре — дайне. Словом, я дух, принявший облик человека. Это самое простейшее объяснение и отчасти неправильное, но суть передает верно. Доволен?
У Фарра отвисла челюсть, и он, не задумываясь над тем, что делает, отодвинулся подальше от Кэриса. Вельх, впрочем, не обиделся. Кэрис знал, что одна из сурий Книги Провозвестника Эль-Харфа говорит о дэвах следующим образом: "Есть люди — и есть люди. Есть дэвы — и есть дэвы. Мысль человеческая не в силах объять подвластный Атта-Хаджу мир, узреть все краски, оттенки, цвета и узоры, выведенные божественной дланью. Но известно, и так говорит Предвечный, что все создания равно подвержены добру и злу. Следует правоверному помнить лишь изреченную истину: есть дэвы — и есть люди".
Сказано запутанно, но богословы Мед дай на основании сиих невразумительных слов Эль-Харфа вывели, что человек, изначальный носитель божественной искры, не может иметь ничего общего с существами, не принадлежащими миру, где царствуют смертные. Эль-Харф жил всего восемьсот лет назад, когда люди позабыли о прочих разумных тварях, исчезнувших после Столкновения Сфер, и предполагал, что, раз всякие альбы или муиллар ушли, значит. Предвечный в мудрости своей очистил мир человека от мерзких нелюдей. Соответственно, отношение ко всему нечеловеческому у последователей Провозвестника сложилось далеко не лучшее. Сказки и легенды, живущие отдельно от велеречивого и пространного учения мардибов Меддаи, однако, утверждали: бывают злые дэвы, но встречаются среди них и хорошие. Только вот ни одна из волшебных историй не описывала дэва как существо, обликом сходное с человеком.
Атт-Кадир всегда предполагал, что дэв обязан выглядеть огромным, рогатым и крайне неприятным на вид чудищем, которое воняет, плюется огнем, устраивает каверзы людям, крадет прекрасных девиц, живет глубоко под землей в мрачной пещере, заваленной костями жертв и вообще является злокозненным врагом всего сущего. Так, по крайней мере, повествовали сказители. Знаменитейший путешественник эмайр Сааб-Бийяр стократно описывал в историях о своих приключениях битвы с кровожадными горными духами, кои всегда оказывались повержены его непобедимой дангарской саблей.
— Удивляешься? — Фарр услышал голос вельха и, покосившись на Кэриса, увидел, как тот улыбается. — Я отчасти могу понять, о чем ты сейчас думаешь. Сам сказал — "незнакомое пугает". О моих сородичах за последние тысячу триста лет, прошедших от Столкновения, натрепали столько невероятных баек, что и не упомнишь. Кто похитил любимую дочь шада Эль-Бейда двести лет тому как? Правильно, дэвы! Между тем, как мне удалось выяснить, бесследно исчезнувшая красавица Джейфане, улизнувшая ночью на свидание с эмайром Имулаем, попросту сбежала с ним в Шо-Ситайн, где изменила имя и внешность… Кто наслал мор на Дангару в 1108 году? Опять дэвы! И ни единая душа не обратила внимания, что на пришедшем из Мономатаны корабле работорговцев имелись люди, больные черной лихорадкой! Триста сорок лет назад таинственно погиб наследник шада Хамагира. И снова дэвы виноваты — именно они, подлые, подлили редкий сегванский яд в вино, а вовсе не один из братьев, добивавшийся престола!.. Фарр, если ты внимательно читал хроники Саккарема, ты наверняка знаешь, как…
— …Как в 930 году вдруг вспыхнул дворец наместника Междуречья. В пожаре погибло несколько сотен людей, в основном гостей сего благородного эмайра, раздался низкий хриплый голос. — Потом обнаружилось, что сам эмайр Джарджис благополучно уцелел, зато недругов своих извел под корень. В народе об этом пожаре помнят только одно: враг Джарджиса пытался убить наместника, выпустив из кувшина огненного дэва.
— Скоро, — сквозь зубы сказал Кэрис, глядя на незаметно подошедшего Драйбена, — появится еще одна легенда. О том, как некий разъяренный дэв собственноручно прикончил непомерно любопытного нардарского эрла, большого любителя подслушивать чужие разговоры.
Драйбен из Кешта действительно ненамеренно следил за беседой Фарра с Кэрисом и, когда его ушей коснулись столь невероятные речи, не выдержал и, поднявшись с кошмы, отправился к костру.
— Не спится мне. — Нардарец предпочел не замечать слова Кэриса. — А говорите вы достаточно громко. Счастье, что госпожу Фейран не разбудили. Впрочем, она девушка умная, вдобавок владеет Даром, недоступным самим воплощенным духам. Интересная компания мне досталась…
— Садись, коли пришел, — бросил вельх. — Потолкуем. Фарр, ты чего такой бледный? Аж в темноте видно. Перестань бояться. Я, как ты и просил, сказал правду. Глянь на почтенного Драйбена — он и бровью не повел.
— Я встречался и раньше с… существами, не являющимися людьми, преспокойно вымолвил нардарец. — В Аррантиаде твоих родичей, Кэрис, не считают чем-то особенным.
— Само собой, — кивнул Кэрис. — Во время падения Небесной горы арранты и их остров пострадали меньше всего. Снесло приливной волной несколько городов на побережье, и все. Отсиделись Великолепные. И сумели уберечь знания, исчезнувшие в других землях.
Драйбен осторожно присел на положенное у огня бревнышко, заинтересованно, словно первый раз в жизни, рассматривая вельха. Очень хотелось задать множество вопросов, но Кэрис упредил:
