Ознакомительная версия.
Освободив время, Хайвер продолжал стоять с вытянутыми над головой руками. Его длинные музыкальные пальцы при этом выписывали нечто невообразимое, а изо рта вылетали непроизносимые для человеческого речевого аппарата звуки. Лишь теперь Зенон смог убедиться в том, что голос дарида может быть настолько виртуозно модулирован, настолько эмоционально окрашен, что его диапазону позавидовал бы самый прославленный оперный певец. Казалось, Хайвер вовсе не занимается понятным одному ему трансцендентным действом, а исполняет отрывок из какого-то музыкального спектакля.
В какой-то момент из ладоней мага начали вырываться тонюсенькие извилистые молнии. Очень скоро они превратились в два огненных жгута, беспощадно хлещущих по невидимой стенке вспучившейся межмировой мембраны. Впрочем, под ударами хлыстов эта невидимая ранее пленка покрывалась вполне видимой рябью, словно от камня, брошенного в зеркальную гладь неподвижного водоема. Постепенно молниеносные удары Хайвера перестали быть хаотичными и приобрели какую-то неуловимую упорядоченность. Как на барабане, он отбивал сложный гармонический ритм, используя молнии в качестве барабанных палочек. Все больше и больше ряби стало образовываться на поверхности разделяющей реальности мембраны, и после особенно интенсивной серии ударов она начала прогибаться внутрь огненного «глаза». Воодушевленный успехом Хайвер принялся работать своими «палочками» с удвоенной энергией. Результат не заставил себя долго ждать – мембрана прогнулась еще больше и с легким, до обидного будничным чмоком лопнула.
– Давай, Зенон! – громко воскликнул чародей.
Впрочем, юноша и без подсказки понял, что именно сейчас настал тот самый момент, ради которого они сюда пришли. Палец нащупал заветную клавишу, надавил на нее, и после пятисекундной задержки ноутбук полетел в пылающую бездну Преисподней.
В следующий момент Зенону показалось, будто он попал под сошедшую с горы лавину. Его приподняло, закрутило, много раз хорошенько приложило к чему-то весьма твердому и острому. Неизвестно, сколько времени продолжалась эта пытка, но в какой-то момент его сознание не выдержало невыносимой боли и отключилось. Перед этим он случайно взглянул на циферблат своих драгоценных «Хансли» и с удивлением обнаружил, что секундная стрелка вновь начала свой неумолимый бег.
«Вот радость, не придется тащить в мастерскую», – подумал он и провалился во тьму спасительного небытия.
«бум, бум, бум… цок, цок, цок… бу-у-ум… цок, цок… коматозное… кризис… бум… бум… динамика… цок, цок, цок… дисфункция Кайма… б-у-ум… билирубин… цок, цок… анализ… показатель Хрумпа—Берховича… цок, цок… бум, бум, бум…»
Ощущение такое, словно на голову надели чугунок, в котором тетушка Маара готовит свои фирменные щи из квашеной капусты, и все кому не лень колошматят по нему чем ни попадя. Всякое движение мысли под черепной коробкой чревато либо громким гулом, либо невыносимой дробью. Изредка до сознания долетают отдельные слова и фразы. Но значение их не поддается никакому логическому анализу.
Вдруг где-то неподалеку раздался чей-то громкий жизнерадостный голос, принадлежавший явно мужчине:
– Сестра, введите больному пять кубиков универсального стимулятора! Поздравляю, коллеги, пациент возвращается! Обо всех изменениях его состояния докладывать незамедлительно лично мне.
Какое-то время вокруг что-то невыносимо громко шелестело, шуршало и топало. Зенон почувствовал легкий укол в руку и вновь впал в забытье. Он не видел, как толпа облаченных в белые халаты фигур неспешно покинула его палату…
Следующее его пришествие в мир было легким, можно сказать искрометным. Сознание, словно пузырек воздуха, всплывающий из мрачных океанских глубин, выскочило на поверхность и лопнуло тысячами разноцветных брызг-мыслей. Открыв глаза, Зенон первым делом увидел улыбчивую усатую физиономию сидящего у его постели человека.
«Маг-целитель, – догадался юноша, – значит, я не погиб».
– Ну что, герой, выкарабкался?! – улыбнулся мужчина и сосредоточенно почесал свою весьма обширную лысину.
«Странные эти целители, – подумал Зенон, – других лечат, а сами себя от плешивости не могут избавить». А вслух произнес:
– Где я? Что со мной, доктор? Что с Хайвером? Как там Кайла, Зуур, Эниэль и остальные? Чем закончилось вторжение?..
Он хотел спросить еще о многом, но маг-целитель широко заулыбался и замахал руками, мол, угомонись, юноша.
– Не успел толком очухаться, подавай ему полную информацию, – нарочито сурово проворчал мужчина и тут же с улыбкой добавил: – Впрочем, теперь можно, тем более такому герою, как ты. Задавай свои вопросы, только не вали все в кучу, говори с чувством, толком, расстановкой.
– Хорошо, – улыбнулся в ответ Зенон. – Чем закончилось вторжение?
– Положим, этот вопрос ты мог бы и не задавать. Солнышко светит, птички поют, больные идут на поправку, значит, все хорошо, и никакие запредельные твари нам не угрожают.
– Действительно, – покачал головой юноша, – мог бы и сам догадаться. В таком случае скажите, что со мной и почему я вдруг оказался в больничной палате…
– …окружного госпиталя Синегорского военного округа, – продолжил за пациента маг-целитель. – А попал ты сюда в весьма плачевном состоянии. Один лишь список твоих повреждений – весьма долгая песня. Если интересно, извольте, кое-что из этого многообразия перечислю: серьезная черепно-мозговая травма, ушибы внутренних органов, множественные переломы ног, рук, позвоночника и ребер и так далее в том же духе. Короче, собирали тебя по кусочкам и разрозненным фрагментам. А что вы бы хотели, уважаемый, – всплеснул руками доктор, – если при первом взгляде на пациента возникает твердая уверенность, что его только что извлекли из-под асфальтового катка?! – Но, мгновенно успокоившись, добавил: – Так что, юноша, считай, что ты в рубашке родился…
Легкий стук в дверь прервал глубокомысленные рассуждения доктора. Затем раздался негромкий скрип дверных петель, и в образовавшемся проеме нарисовалась физиономия Зуур эр Шуура.
– Ну что, Травий, как там наш герой? – спросил он полушепотом.
– А что ему будет? – вопросом на вопрос ответил доктор. – Мне б его здоровье, я, может быть, в четвертый раз женился.
– Значица, того… можно навестить?
– Послушай, Зуур, угомонись! – неожиданно вспылил доктор. Из чего Зенон сделал однозначный вывод о том, что за то время, пока он валялся в отключке, огр успел изрядно достать эскулапа. Впрочем, маг-целитель тут же остыл и, улыбнувшись, с хитрецой сказал: – Ладно, великанья морда, только в следующий раз, когда пересечемся у старины Храмса, выкатишь дюжину гномьего и на все заведение громко объявишь, что Травий – самый лучший лекарь Синегорья.
Ознакомительная версия.
