Кошка готова с тобой общаться, когда ты телепатически посылаешь ей конкретные образы, но она сразу отгородит от тебя свой внутренний мир и заснет, если начнешь читать ей мысленно Шекспира или попытаешься объяснить, что такое пространство.
Как-то не укладывалось в голове, что Партнеры, такие серьезные и собранные здесь, в космосе — это те самые грациозные зверьки, которых еще тысячи лет назад люди на Земле держали в своих домах, украшая их присутствием свою жизнь. Андерхилл не раз ловил себя на том, что, увидев самую обыкновенную кошку, забывал, что это не Партнер, и, как полагается по уставу при встрече с Партнерами, отдавал ей честь.
Он высыпал кости на стол.
Ему повезло — ему выпала Леди Май.
Такой ясной головы, как у нее, он не встречал ни у какого другого Партнера. В Леди Май благородная родословная персидской кошки достигла одной из своих высочайших вершин.
Впервые вступив с ней в телепатический контакт, он удивился этой ясности. Он вспомнил вместе с Леди Май время, когда она еще была котенком. Вспомнил все ее любовные встречи. Увидел ее глазами целую галерею светострелков, в паре с которыми она дралась, и хоть и с трудом, но узнал их всех. Увидел себя, несущего радость, веселого и желанного.
Вудли выпало то, чего он заслуживал, — мрачный, весь в шрамах старый кот, личность куда более бледная, чем Капитан Гав. От животного в нем было больше, чем в других Партнерах, он был тупой зверюга с самыми низменными наклонностями. Даже телепатические способности не смогли облагородить его. Еще в молодости половину ушей ему отгрызли соперники.
Он удовлетворял требованиям, предъявляемым к бойцу, и только.
Папаша Мунтри посмотрел на светострелков.
— Ну что ж, теперь каждый идет за своим Партнером. А я сообщу, что мы готовы выходить в верходаль.
РАСКЛАД
Андерхилл набрал цифры на замке клетки Леди Май. Разбудил ее ласково, взял на руки. Она лениво потянулась, выпустила когти, замурлыкала, потом перестала и лизнула ему запястье. Шлемов ни на нем, ни на ней еще не было, и потому ни он, ни она не знали, что сейчас творится в голове у другого, но судя по тому, как Леди Май топорщила усы и двигала ушами, она была довольна, что оказалась именно его Партнером.
Он заговорил с нею вслух, хотя знал, что человеческая речь для кошки лишена смысла.
— Как же это не стыдно людям зашвыривать такое милое крошечное существо в холодную пустоту, чтобы оно носилось там и охотилось на крыс, которые больше и страшнее нас всех, взятых вместе? Ведь ты не просилась в этот бой, правда?
В ответ она лизнула его руку, замурлыкала, опять провела по его щеке длинным пушистым хвостом и уставилась на него сверкающими золотыми глазами.
Их взгляды встретились, и несколько мгновений они смотрели друг на друга; он — сидя на корточках, она — стоя на задних лапах, а когтями передних слегка впиваясь в его колено. Никаким словам не преодолеть было бесконечности, лежавшей между глазами человека и глазами кошки, однако достаточно было короткого взгляда, чтобы расстояние это перешагнула любовь.
— Ну, нам пора, — сказал он.
Она послушно вошла в свой маленький шарообразный корабль. Андерхилл надел на нее миниатюрный шлем светострелка и закрепил его удобно и надежно у нее на затылке. Укрепил на ее лапах мягкие подушечки, чтобы, опьяненная битвой, она не нанесла ран самой себе.
— Готова? — спросил он ее негромко.
В ответ она, насколько позволяла державшая ее теперь сбруя, выгнула спину и тихонько замурлыкала.
Он захлопнул крышку и стал смотреть, как намертво запечатывается кораблик. Теперь на несколько часов Леди Май была запаяна внутри, а потом, когда она исполнит свой долг, электросварщик снимет крышку и освободит ее.
Обеими руками он поднял кораблик и вложил в стартовую трубу. Закрыл дверцу трубы, запер ее, набрав цифры, а потом сел в свое кресло и надел шлем.
Он снова нажал на тумблер. Он сидел в небольшой каюте, очень не большой, очень теплой, остальные три светострелка были тут же, до них можно было дотронуться рукой, и свет ярких ламп в потолке, казалось, давил на его сомкнутые веки.
Когда шлем начал разогреваться, стены как бы растаяли. Те трое, кто был с ним в каюте, утратили очертания и казались теперь кучками тлеющих углей, — это горело, дышало жаром живое сознание.
Когда шлем разогрелся еще больше, Андерхилл ощутил Землю, ощутил, как уходит из пут ее тяготения корабль, ощутил Луну, она была сейчас по ту сторону Земли, ощутил планеты и жаркую, ясную, спасительную щедрость Солнца, не подпускающего «драконов» к родине человечества.
И наконец в его телепатическое сознание вошло все на многие миллионы миль вокруг. Он ощутил пыль, которую еще раньше заметил над плоскостью эклиптики. Ощутил — и словно волна тепла и нежности прошла сквозь него, — как в него вливается внутренний мир Леди Май. На вкус мир этот был как ароматизированное масло, такой же нежный, чистый и немного острый. Этот мир освобождал от напряжения и взбадривал. Теперь Андерхилл чувствовал, как рада ему Леди Май.
Наконец они снова стали одним целым.
Где-то в закоулке его сознания, закоулке таком же крохотном, как самая малюсенькая игрушка его детства, еще были каюта и корабль, и Папаша Мунтри там взял микрофон и начал докладывать капитану корабля.
Телепатическое сознание Андерхилла восприняло мысль задолго до того, как слух его уловил формулирующие ее слова:
— В боевом отсеке все на местах. К переходу в плоскоту готовы.
ИГРА
Андерхилла всегда немного раздражало, что Леди Май все воспринимает раньше его.
Сцепив зубы, он приготовился к мгновенной муке перехода, но узнал от Леди Май о том, что переход уже произошел, еще до того, как сотряслись собственные его нервы.
Земля словно упала куда-то далеко-далеко, и прошло несколько миллисекунд, прежде чем он нашел Солнце в верхнем заднем правом углу своего телепатического сознания.
"Хороший прыжок, — подумал он. — Четыре-пять таких прыжков, и мы на месте назначения".
Леди Май в нескольких сотнях миль от корабля откликнулась: "О теплый, о щедрый, о великан! О смелый, о добрый, о нежный и огромный Партнер! О как хорошо, хорошо, тепло, тепло, тепло с тобой вместе драться, с тобой, с тобой…"
Он знал, что это собственное его сознание придает словесную форму ее смутным, полным огромного расположения к нему мыслям, переводит их на язык понятных ему образов.
Ни его, ни ее обмен приветствиями, однако, не поглотил целиком. Андерхилл вгляделся дальше, чем могла увидеть она, — не изменилось ли что-нибудь в пространстве вокруг? Было как-то странно, что ты можешь делать два дела сразу. Когда на нем был шлем светострелка, внутренним зрением он мог оглядывать космос и в то же время ловить праздные мысли Леди Май — например, полную нежности и любви мысль о сыне, у которого золотистая мордочка, а на груди мягкий, невероятно пушистый белый мех.
