– Давайте, давайте…
– Что давайте? – удивился Марат. – А деньги? Деньги вперед. У нас так принято. Бонифаций, у тебя есть номерной счет, чтобы на него можно было перевести деньги людоеда?
– Нет у меня счета для людоедских денег.
– Какая незадача, – вздохнул Марат. – У меня тоже нет счета для людоедских денег.
– Может быть, у кого-нибудь из ваших друзей есть такой счет? – предположил ничего не понимающий Арнольд.
– У нас нет таких друзей, – ответили мы в один голос.
Марат порылся в сумке, выудил оттуда полулитровую пластиковую бутылочку.
Раскрыл книгу, будто собирался прочитать. Аккуратно поставил ее на пол. Так, чтобы страницы остались распахнуты веером. И начал аккуратно поливать книгу жидкостью из своей бутылочки.
– Что это?! – прокричал Арнольд.
– Бензин, – ответил Марат. – Не мешай, не говори под руку, а то мимо пролью…
– Ты с ума сошел!!!
– С вами, людоедами, немудрено сойти, – пробурчал Марат и положил полупустую пластиковую бутылку рядом с книгой.
Потом Марат отошел, низко присел, прицелился с тем расчетом, чтобы пуля пошла вдоль подвала, и выстрелил в хрустальный сосуд. Графинчик красиво лопнул. Черное зелье смешалось с бензином.
Арнольд ревел не переставая.
– Отойди, Бонифаций, щас полыхнет…
Я отошел. Марат зажег охотничью спичку и бросил. В подвале занялся костер. А когда пластиковая баночка, наполовину заполненная бензином, расплавилась, из нее тут же хлынуло море огня. Оно расширялось с устрашающей скоростью.
Мы рванули в дальний конец уголка охранника. Жарило и дымило будь здоров!
Пламя более-менее сникло минуты через три. Дышать было уже, практически, нечем. И мы, прижимаясь к решеткам, стараясь не опалиться, стремительно перебежали в дальний конец коридора. Там было чуток полегче. Еле отдышались.
– Ну, ты, Марат, даешь!.. Маньяк-поджигатель!
– Не рассчитал… Хотел, чтобы наверняка.
– Пойдем, глянем, что там с этими…
– Пойдем.
В людоедской клетке творилось зверство. Алгасты уже разодрали Фишера на части и, не теряя времени, приступили к трапезе, эмоционально обмениваясь впечатлениями.
– Бонифаций, будь так добр, прекрати эту мерзость, – попросил Марат, прикрывая лицо платком.
Долго упрашивать меня не пришлось.
Когда я обернулся, Марат опять возился на полу.
– Что ты там еще задумал?
– Подвал взорвать надо. Чтоб следов не осталось. Тут десять килограммов хорошей взрывчатки. С гвардейского склада стащил. Не дрейфь. Таймер на пятнадцать минут. Успеем выйти.
– А морпехи? А спецназ?
– Уже вышли.
– Тогда бегом.
– Согласен.
…Через пятнадцать минут земля под ногами вздрогнула. Со звоном вылетели стекла.
Двухэтажное здание дворцовой тюряги основательно скособочилось. Изо всех щелей повалила пыль.
– Вот и все, – сказал удовлетворенный Марат.
– Нет, не все. Надо сбегать в тот зал, где меня на видео снимали. Я там одну вещь забыл. Куртку.
– Не надо никуда бегать. Мои ребята сразу после того, как тебя в кутузку потащили, все там прошерстили. На всякий случай. Нашли твою куртку.
– И?
Марат достал из кармана две золотые шкатулочки с бриллиантами, протянул.
– Колись, Бонифаций, где нашел?
– В крепости…
– На, кладоискатель, держи. И больше не теряй!
7
– …Уже осень, – печально сообщил Маэстро.
Крыть было нечем: юная планета сработала исправно, лето и на сей раз закончилось осенью. Повсюду деловито скрипели плохо смазанные вороны. Листья в легком танце носились по парку, колоритно растворяясь в пространственно-временном континууме…
Грамотно оценив ситуацию, деревья парка Золотоносных пляжей давали ежегодный бал-листопад. Вход был свободный. Этим воспользовались я, Маэстро, Марат и Капитолина Карловна.
– Ну, осень. Осень… И что? – беспечно осведомился я.
Маэстро раскрыл было рот, видимо, хотел изречь нечто мудрое, но его перебила Капитолина Карловна:
– А то, что сегодня пятница, и тебе, Бонифаций, послезавтра на работу. Отпуск давно закончился. Скажи Марату спасибо, что отмазал. На тебе ж почти полмесяца прогулов висело…
– Тьфу ты, а! Совершенно забыл. Хотя… может, ну ее, эту работу? Уволюсь. Надоела мне эта паршивая Бастилия… – вслух подумал я.
– Что, и семью тебе кормить надоело?! – взъярилась теща.
– Деньги у меня, допустим, есть.
– Откуда? – заинтересовалась теща.
– Твою заначку под матрасом нашел…
– А положение в обществе? А статус? – не унималась Капитолина Карловна.
– Для приведения у вас, сударыня, на редкость приземленное, хотя вполне логичное и связное мышление, – поставил диагноз Маэстро. Ибо сказано: «Кто не работает – тот да не ест!» Таков закон этого дефективного мира. Да и социальный статус вещь значимая. К тому же ты, Бонифаций, очень хороший и добрый директор тюрьмы. Заключенные тебя уважают. А то пришлют какого-нибудь злобного лопуха. Тебе же первому стыдно будет. Так что в Бастилию послезавтра тебе, Бонифаций, ступать всенепременно надо. Капитолина Карловна права.
– Что-то совсем ты, Маэстро, в последнее время ослабел на оригинальные мысли, сплошная банальщина. Теряешь форму… Ты что, в депрессии? Или влюбился?
– Маэстро смиренно вздохнул:
– Есть немножко…
– Ого! А ее случайно не Дездемона зовут?
– А ты откуда знаешь?
Ответить и подробно рассказать, как и почему подогнал ему изголодавшееся по твердой мужской руке привидение из морской крепости, я не успел. Потому что мы увидели, как неподалеку Святая Анастасия гуляет по своему любимому парку.
8
В кильватере Настеньки тихонько парила стайка дежурных ангелов. Рядом вышагивал молодой слонёнок. Юный элефант улыбался и беззаботно размахивал маленьким хоботком. Настюша подмигивала лопоухому другу и собирала букет из присевших на слоникову спину листочков.
Маэстро, Марат и я отвесили по галантному поклону.
Теща показала книксен.
Анастасия приблизилась и приветливо кивнула.
– Всем привет! Рада познакомиться с тобой, Марат. И с тобой, Бонифаций! Вы показали себя отличными ребятами. И я решила посвятить вас в рыцари. Меча у меня нет. Все как-то недосуг обзавестись. Воспользуюсь рукой. Надеюсь, вы не против?
Мы были не против.
– Так… – задумчиво сказала Анастасия. – Какой же полагается ритуал?.. Точно не помню. Ну да ладно. Справимся. Встаньте на колено! Осторожно, там лужа… Ага. Итак. Марат! Посвящаю тебя в рыцари Великого Новгорода!
