Анатолий Владимирович Шкирич
Эра героев. Тайная стража
© Анатолий Шкирич, 2015
© ООО «Издательство АСТ», 2015
* * *
Палатки в пестрых, словно осенние листья, заплатках окружали небольшую площадь на краю городка. Улюлюкая и отпуская пьяные шутки под редкими каплями начавшегося дождя, ярмарку покидали последние посетители. Горожанки, разодетые по случаю приезда циркачей, уже давно ушли вместе с гурьбой беспокойных детишек. А теперь и развеселые мужи, что, оставшись без присмотра жен, выхлебали непосильный объем темного эля и просадили деньги на аттракционах, потянулись в городок.
Навстречу одной такой нестройной пьяной ватаге, вразнобой тянувшей похабную песенку, из-за завесы моросящего дождя выехала тройка всадников. В глазах захмелевшего овцепаса сверкнули разудалые огоньки, но, к счастью, охранявший пьяниц добрый дух никуда не отлучался, и сельчанин лишь неловко соступил в придорожную грязь, пропуская всадников. Еще секунду мужик провожал отупевшим взглядом закутанные в темные плащи фигуры, а затем встряхнул головой и заспешил вслед за товарищами.
Трое же всадников, поочередно пригнув головы в низко надвинутых капюшонах, проехали под намокшим транспарантом. Работник в шутовском колпаке, сматывавший канаты, открыл было рот, дабы выпроводить припозднившихся посетителей, но тут же бросил бухту и скрылся за сувенирной лавкой. Меся копытами раскисшую грязь на месте вытоптанной за неделю травы, всадники неспешно двигались вдоль ярмарочных построек: громадных палаток с выцветшими когда-то яркими вывесками, лавок и помостов.
Легкое движение поводьев – и скакун замер напротив невзрачного шатра. Аляповатые буквы, карты и игральные кости на вывеске складывались в слово «Предсказания».
Всадник – высокий и крепко сложенный – откинул капюшон, подставив дождю короткостриженую седину и черную бородку клином. Мужчина легко соскочил с коня, не заботясь о добротных сапогах, угодивших в грязь, смешанную с навозом и сором. Его спутники спешились следом, встав по сторонам от входа в шатер. Опытный взгляд заметил бы, как ножны коротких клинков топорщили плащи.
Приподняв перчаткой намокшую занавеску, служившую дверью, мужчина скользнул внутрь. Пряный аромат экзотических трав смешивался с прогорклым запахом масла в лампадке, что освещала скудное убранство. Плетеный столик, покрытый черной бархатной тканью, стеклянный шар с наброшенным на него платком, древний сундук с пудовыми замками и пара стульев, один из которых занимала расплывшаяся с годами старуха в темном платье.
– Завтра заходи, милок, нынче двери ярмарки уже затворились, – белесые глаза на морщинистом лице, не отрываясь, смотрели на пламя светильника, а скрюченные пальцы перебирали потертые кости четок.
– Сегодня у тебя состоится еще один сеанс, прорицательница, – движения мужчины были стремительны, и лишь голос выдавал солидный возраст.
Посетитель властно опустился в кресло, сложив руки на черном бархате столика.
– Ах да. Чей-то я совсем запамятовала, – усмехнулась гадалка. – Вижу, что ты издалека спешил ко мне.
Крючковатый нос старухи дернулся, втягивая воздух:
– Дорогой парфюм, смешанный с дюжей долей конского пота и запахами дальних краев. В былые годы по грязи на сапогах я бы проследила и твой путь ко мне, – беззубая улыбка расплылась на лице гадалки.
– Все это мог бы сказать любой шарлатан из придорожного балагана. Не за этим я здесь.
– Раньше острое зрение и тонкий слух не раз помогали мне развеять пелену будущего. Нынче же я рассчитываю лишь на видение третьего глаза, а тяжкий день и расспросы измотали и его.
– Сегодня тебе кое-что поможет, – проведя рукой над бархатом, посетитель оставил на черной ткани кристалл, полный заключенного в прозрачной темнице света.
Гадалка жадно вдохнула, словно могла чуять Эфир. Скрюченные артритом пальцы ловко подхватили сверкающий кристалл, ладони потерлись друг о друга с шелестом иссохших листов пергамента. Удовлетворенный вздох – и на бархат из рук прорицательницы упал уже тусклый и безжизненный осколок.
– Будет тебе предсказание, милок, – резким движением, никак не свойственным старухе, гадалка смахнула со стола стеклянный шар. Гость не дернулся ни от резкого движения, ни от звона разлетевшихся осколков, замерев, словно влитой. – Больно уж ты покоен. Выдаешь себя, незванец.
Из-под стола, под молчаливым взором посетителя, была извлечена потертая колода карт, и глаз с треугольным зрачком на ее рубашке вперился в свод шатра. Кусочки картона, словно живой рой насекомых, заскользили меж пальцев старухи, по тыльной стороне дланей и, наконец, сплетясь в шелестящую бумажную змею, обрушились на черный бархат, разложившись пред ней в длинный ряд.
– Мне выбрать карту? – насмешливо вопросил гость, с ленцой было протянув руку, но был тотчас остановлен отмахнувшейся гадалкой.
– С таким же успехом ты мог бы остаться дома и гадать сам себе на кофейной гуще, – презрительно скривилась старуха. – Заглядывая в свое будущее, ты сам же его и меняешь. Лишь сторонний наблюдатель способен приоткрыть ту завесу, не исказив видения.
Белесые глаза закатились под набрякшие веки, голос предсказательницы возвысился, с неожиданной силой заполоняя палатку, а по ткани шатра заскользили тени, словно вокруг в ночи заплясал хоровод корчащихся человечков.
– Мои карты покажут тебе те сцены из грядущего, что увижу я, – ладонь гадалки двинулась вдоль замершего ряда изукрашенных картинок. Вдруг, словно наткнувшись на невидимую преграду, пальцы старухи дрогнули, и одна из карт вылетела вперед, перевернувшись и упав на бархат пред мужчиной. – Дракон – на картинке хвостатый и рогатый монстр – выдыхал пламя, но уже в следующий миг изображение расплылось, и карминовый мазок огня исчез. – Кто выдыхает пламя, его лишится. Меч на звезде преломится, – другая карта продемонстрировала незнакомцу ее слова. – Стая зверей рассеется, тени покинут мрак. Возвращенного землей, иного среди чужих и принявшего тьму постигнет неудача.
Мрак, что скользил по пологу шатра, собрался по углам палатки и начал опускаться, погружая все внутри во тьму. Робкое пламя светильника все слабее сопротивлялось теням, и вскоре лишь мерцание карт и жуткое лицо старухи еще различались во мгле.
– Никто иной тебя не превозможет. – И тут руки гадалки, словно тяжелые поленья, упали на стол, и кружащая тьма тотчас развеялась, оставив запах гари и тлена. Не ушел мрак лишь из глубин глаз посетителя.
– А ты слишком хороша в своем деле, – во властном голосе мужчины промелькнули нотки уважения и угрозы.
– Бывает, мой длинный язык произносит слишком много слов, – устало произнесла прорицательница. Грудь ее тяжело вздымалась, а сама старуха грузно осела. – Чем оплачивать будешь, милок?
Ночной гость поднялся, и по столику рассыпалась дюжина золотых монет с чеканным профилем. Гадалка потянулась к ближайшей деньге, но пальцы замерли, так и не дотронувшись до кружочка драгоценного металла. Белесые глаза нехорошо сощурились.
– А на прощание позволь и я окажу тебе ответную услугу, – посетитель перевернул одну из карт.
С картонки безразлично смотрело изображение черной бездны под плащом. В бесплотных рукавах одеяния замерла пара скрещенных крестьянских кос.
– Я слишком часто видала Незваного, заглядывавшего чрез чужое плечо и ждущего своего часа, чтобы он мог меня застращать, – с достоинством произнесла гадалка.
– Прощай же. – И мужчина выскользнул в ночь за полог шатра.
– Своими руками ты меняешь свое будущее, – еле слышно сорвалось с губ прорицательницы, но некому ее уже было услышать.
Выйдя под моросящий дождь, мужчина кивнул одному из телохранителей, и тот тихо, как ночная тень, скользнул меж занавесками шатра. Запоздалый же клиент предсказательницы поправил плащ, вскочил на лошадь и без спешки устремил скакуна к выходу с ярмарочной площади. Погрузившись в свои мрачные и тревожные думы, которым вторили удары капель, всадник двинулся вдоль покинутых людьми палаток, пустых лавок и оставленных снарядов жонглеров и акробатов. На почтительном расстоянии за ним следовал второй страж.
Они не успели далеко отъехать, когда из шатра выскользнул телохранитель, на ходу обтирая лезвие клинка платком, ранее накрывавшим стеклянный шар гадалки. Вложив короткий меч в ножны под плащом, страж оглянулся, обводя хватким взглядом обезлюдевшую площадь, и двинулся к своей лошади, покорно ждущей у коновязи.
И вдруг телохранитель с вырвавшейся с губ бранью неуклюже растянулся на земле, словно некто наградил его пинком изрядной силы. Еще падая, страж выхватил из ножен клинок, но отточенное лезвие лишь рассекло пару дождевых капель.
Привлеченные руганью, оба всадника замерли, но телохранитель, поднявшись, успокаивающе вскинул руку и вскочил на коня. Однако по пути к выходу с ярмарки страж еще не раз оглянулся в тщетных попытках узреть невидимое.
