Глава 1
Смерть неприятная штука. А моя особенно. Отмучился я знатно, никому повторять не советую. Поэтому, когда меня вбросило в новое тело, и я разлепил глаза, то чувствовал себя убеленными сединами старцем из Тибетского монастыря, которого ничто не сдвинет с его душевного равновесия.
Я ошибся.
— Слушай, слушай сюда, демон! Говори, кто ты есть! Говори, подлец, а то снова вдарю! — жарко шептал неприятный мужик с лицом как у запойного онаниста после бессонной ночи. Лицо бледное, под глазами мешки и синие круги, нос здоровенный, волосы длинные и сальные, борода клочками и омерзительная. Если бы не черный бархат и белый шелк в одежде, сошел бы за не самого опустившегося бомжа. Морда его мне казалась смутно знакомой. Я решил ему ничего не отвечать по выработанной против бомжей привычке, и осторожно осмотрелся.
Обстановка была странноватой. Потолок и стены из массивных досок, покрытых яркими красками. Затейливые русские народные узоры перетекали в сказочные мотивы. В одном месте я узнал сюжет сказки про колобка. Комната была не очень большая. В одном углу стояло то, что не могло быть ничем иным как русской печью, покрытой вычурной плиткой, но размером мне едва доходило до пояса. В стене окно из кирпичиков разноцветного стекла. В стене напротив окна — дверь. Меня это успокоило — если двери по прежнему делают в стенах, значит этот мир не так уж и отличается от моего.
Пара массивных сундуков, грубый домотканый коврик на полу, какие в ресторанах русской кухни на стену вешают. Камер наблюдения нет. Странно.
Сам я лежал на здоровенной кровати с балдахином, укрытый шкурами. На мне была плотная белая рубаха из хлопка, с красивой вышивкой по вороту. На ноге конструкция из деревянных дощечек и бинтов. И больше ничего.
— Изыди, демон! — бомжеватый мужик вконец распоясался и взвыл аж вполголоса. Схватил меня цепкой лапкой за рубаху у ворота, приподнял и ударил своим посохом. Посох был мной квалифицирован как оружие, в основном из-за массивного навершиея в виде ворона. Навершие было, похоже, серебряным. Ворон был с острым клювом. Тюкнул, скотина бесноватая, прямо этим клювом мне в середину лба. Врезал он не со всей дури, но было больно и обидно. Мужик увидел, как я морщусь и явно обрадовался. Снова запричитал тихим шепотом:
— Назовись, назовись! Велю тебе силою своей, назовись!
— Слушай, старче, отъ… — начал было я, но закончить не смог. Закашлялся. Как будто уже давно не разговаривал. Голос у меня был такой… Залежавшейся. При этом чувствовал я себя хорошо. Ну как. Понятно, что давно не шевелился, нога вроде сломана и, кажись, внутри что-то отбито. Побаливает. По сравнению с тем телом, из которого я сюда переехал — состояние просто отличное. Так, легкий косметический ремонт, и еще побегает. Жаловаться, как говорится, грех. Тут сальный опять меня вороном своим в лоб тюкнул. В этот раз сильнее.
— Имя своё молви! — в этот раз прямо особенно зло зашипел. Но, снова, шепотом. Я поднял на него взгляд, схватился за руку, которой он меня держал за рубаху. Нащупал косточки у него на запястье. Есть там такие. Если схватиться за верхнюю пальцами, а в нижнюю упереться основанием ладони и большим пальцем, то очень удобно будет лапку ему повернуть. Прям как ключом болт поворачиваешь. Механика тела, естественные рычаги, все такое. План был резко дернуть руку бомжеватого, вывернуть её в сторону и освободиться. Потом, в идеале, перевести в болевой. Нет, в идеале в жопу ему этого ворона засунуть. Но лапка моя оказалась какая-то ватная, слабенькая… Короче, план застопорился на этапе “резко дернуть”. Одновременно с этим я начал говорить, чтобы отвлечь потенциальную жертву от своих телодвижений. Успеет еще на них сосредоточиться, когда я ему посох в ножны буду вставлять.
— Я князь, а ты, по морде твоей мерзкой вижу, хам и холоп! — выдал я. Хмырь дернулся, хватку разжал. Я, кстати тоже. Выдал эту тираду, еще главное, голосом таким. Был у нас на военной теории в высшей школе военрук, с шестого по одиннадцатый. Вот он он иногда кааак гаркнет. Ты еще не понял, что он там орет, а уже на автомате в строй встал и сосками в горизонт целишься. И стоишь такой, весь морально готовый хоть к забегу на пять километров, хоть к отработке огневого взаимодействия отделения против роботизированных дронов. В болоте. Голым. Командный голос, что называется.
Так вот, я сейчас сказал похоже. Но, по-другому. Наш военрук, он как автомат заряжания лязгал. Громко, зловеще и бездушно. А я сейчас прямо ядом плеснул. Голос у меня презрением сочился. И обещанием всяких неприятных последствий. Такой тон надо прямо с детства воспитывать. Вместо “мама”, я наверно “пшел вон, холоп”, говорил. Ну, не я, а тот кто до меня в этом теле сидел.
Я глянул под одеяло. Тело кстати, так себе. Щупленькое. На троечку. Но, были бы кости, мясо наедим. Судя по голосу, лет мне сейчас примерно четырнадцать. Может чуть больше.
— Князь Мстислав? — снова ожил мужик. Стоит и смотрит. Нехорошо смотрит. С подозрением. И палку свою, которая с вороном, тоже нехорошо держит. Не как бейсболист, но на отлете. Видно, что готов перехватить поудобнее и врезать.
Я решительно сел на кровати. Второй раз я умирать не планирую. Может у меня тут вторая молодость намечается. Тем более я тут… Точно, это ж я князь! Князь Мстислав из Владимировичей! Владелец семи усадеб, дома в Господине Великом Новгороде, наследное место в господском совете Пскова и прочая, прочая…
Я слишком долго копался в чужих воспоминаниях. Плохо я пока в них ориентируюсь. Как будто всплывающую подсказку приходится читать. Да и на лице, видать, замешательство было. Подозрительный мужик, мои подозрения оправдал, перехватил палку свою поудобнее и с размаху меня ей ударил. Явно клювом ворона в висок метит. Не иначе, подозревает меня в чём-то. Ну что, сальный, взаимные у нас с тобой чувства, выходит.
Я успел поднять левую руку и поймать трость подмышкой. Неуклюже получилось. Тело как не свое, ха-ха. В общем получилось, удар скользнул по предплечью, руку я тут же опустил и надежно зафиксировал ворона, зажав подмышкой. Было больно, но терпимо
Так, клюшку поймал. Теперь дернуть назад, чтобы вырвать оружие из рук. Этому приему, таких как я, еще в школе учат, получиться было должно. Но не получилось. Резкого рывка не вышло — привычки не хватило. Палку свою сальный мужик удержал. А вот равновесие — нет. И завалился на меня. Я запыхтел, стараясь из под него вылезти и на удушающий выйти. Одна нога у меня в деревянном лубке и видимо сломанная, потому что я неудобно её согнул и аж вскрикнул от боли. И сальный тоже вскрикнул. От удивления. Я ему локтем в челюсть двинул, вот он и удивился. А должен был изумиться и сникнуть. Нет, надо немного над своей формой поработать.
Кричали мы громче, чем планировали, потому как дверь с грохотом распахнулась и в мою опочивальню ворвалась женщина средних лет, с волевым подбородком и голубыми глазами. Одета она была… Как если бы замороченный дизайнер вдруг решил создать коллекцию по мотивам русских народных сказок. Эта вот, ледяная королева. Несмотря на жару, в ярком синем кафтанчике из бархата, поверх густо вышитого платья в пол. Кафтанчик игривый, бюст подчеркивающий, и с красивым мехом вдоль ворота и по коротким рукавам. Платье синее, шелковое, обтягивающее, все в серебряных вышивках, складывающихся в затейливую вязь похожую на гжель, только круче. Цепь с огромным камнем подозрительно тусклого, винного цвета. Как будто настоящий сапфир, но слишком уж большой. Еще серебряная диадема на голове — нет, правда, очень красиво женщина выглядит. Можно хоть сейчас в кино, эльфийскую королеву играть. Даже выражение лица, надменно-безраличное, уже есть. Вот только рожу надо посимпатичнее нарисовать, а то своя у неё уголовная, на мой бывалый взгляд. Я бы её по всем базам пробил и днк мазок лично взял. Вот прям чую в ней антисоциальные наклонности.
Позади этой, явно значимой, женщины, в комнату ввалилась многочисленная массовка. Реально человек двадцать. Полкомнаты заняли. Мужички, девки, бабки какие-то. Но на массовке бюджет, конечно, сэкономили. Одеты в том же стиле, но сильно попроще.
