Целый осколок. - Дмитрий Ясный

Темное фентези с элементами Вселенной Warhammer 40,000 и Вселенной Звездных Войн. Псевдосреднековье. Не стандартное попаданство. Квестовая линейность сюжета. Сцены насилия. Цинизм. И разная-другая гадость, но в меру и без откровенной «чернухи». И все же гуманистам, моралистам, беременным женщинам и идеалистам данный текст читать строго воспрещается. Текст без взрывающей мозг идеи и вычурных поворотов сюжета.

«Книга для чтения на один вечер».

Но я очень надеюсь, что книга Вам понравиться, и вы проведете этот вечер с удовольствием.

P. S. В «тесте» использованы «изобретенные» слова и выражения, в чем автор сам признается, искренне раскаивается и просит его «понять и простить». Буква «К» в слове «тесто» пропущена сознательно.

Целый осколок.

Часть первая.

(или маленькая первая книга)

Глава первая.

Треснувший колокол, первая встреча с ГГ, чернила, много чтения официальных документов, бумажная пыль и очень много вопросов без ответов.

На кампаниле собора Сан-Марино города Нуэлл вечером прошлого дня треснул колокол. Треснул он как-то хитро, без четко видимой змеящейся трещины на массивном бронзовом теле или с грохотом падения отвалившегося куска. Ранним утром пастор собора вместе с викарием, шумно отдуваясь и пыхтя, с трудом поднялись наверх башни кампанилы. Самостоятельно преодолели все четыре яруса башни, правда справлялись они с подъемом тяжко и с длительными остановками.

Шли еле слышно шелестя шелками сутан и громко стуча при подъеме медными оковками посохов по деревянным ступеням. Потом, там, наверху, они долго-долго смотрели на треснувший колокол, протирали раскрасневшиеся потные лица платками, перебирали янтарные бусины четок и хмуро переглядывались с друг другом. После переглядываний, только вдвоем, без свиты, они обошли колокол по кругу с нескрываемым опаской косясь вниз и крепко держась за дубовые перила. Их величавое шествие заставило субдиакона, аколитов, чтецов и прочий клир терпеливо тесниться на узкой площадке верхнего яруса и пролете лестницы.

Обошли, вернулись на место с которого начали, вновь переглянулись. И с горестными вздохами раскрыли молитвенники. Шустрый носатый остиарий уже обмахнул пыльные половицы пола неведомо откуда добытыми пучком веток и тряпкой. Святые отцы еще раз вздохнули и заботливо придерживаемые под руки, опустились на колени. Молиться.

Начали для разогрева с Pater noster, затем громко прочли Sub tuum præsidium – под твою защиту прибегаем, и в завершении с чувством и очень воодушевлено затянули Oratio ante initium aliquod bonum opere – перед началом доброго дела. Затем плавно и без всякой связи перейдя к Benedicite Dominum – Благословите Господа. Клир чутко ловил ноты и органично вплетал в вязь голосов святых отцов басы субдиакона с остиарием. Теноры алколитов и пару козлячьих фальцетов чтецов в общую ораторию.

Голоса священников вначале чуть охриплые и одышливые, постепенно набрали силу и к концу незапланированной литургии уносились к небу раскатами грома, заставляя добрых горожан опускаться на колени на брусчатку мостовой, деревянные плахи перед входом в дома или прямо в подтаявший снег и весеннюю грязь. Замирать на мгновенье, вслушиваться трепетно и истово осенять себя знаком святого Бесконечного Круга. Они задирали просветленные лица вверх, к Небесному престолу и глаза их сияли светом веры.

Им всем казалось, что это ангелы Господни возносят голоса свои к стопам Его. Голоса чистые правдой и полные верой. И небо было тоже неимоверно чистым и наполнено светом солнца, словно доброе светило нарочно задержалось на небосклоне, озаряя своими лучами город, стены города, глиняную черепицу крыш домов, высокие острые шпили ратуши, соборов и дворца Наместника.

Но молитвы не помогли, и местный мерзавец звонарь с утра упрямо тянул за веревку раскачивая колокол и заставляя его издавать все те же гнусные и дребезжащие звуки, что неслись с башни кампанилы прошлым вечером. За ангельский хор эту гадостную какофонию не принял бы даже кантонский козалюб-пикинер, упившийся крепленным вином до полного изумления. Выходит, так, что в представительство Ордо Механикус, к молчаливым суровым технобратьям, святые отцы так никого и не отправили.

Леонардо Мауриччи де ла Маттэо де Франко Раннийский несколько секунд вслушивался в эти ужасные звуки, потом с треском свел вместе створки раскрытого окна, сделал несколько шагов влево вдоль стены кабинета и с силой захлопнул второе окно. Жалобно дзинькнули вставленные в свинцовый переплет рамы окна многочисленные цветные стекляшки. Но лучше в духоте, чем слышать это!

Леонард вскинул руки над головой и потянулся всем телом вверх, к сводчатому потолку, к темным балкам перекрытий. Резко бросил руки вниз, громко стукнув подкованными каблуками кавалерийских сапог по плахам пола, резко опускаясь на пятки. Несколько раз плавно и сильно повел плечами, качнул головой из стороны в сторону, разминая закостеневшую от одного положения шею. Плавным, мягким движением развернулся к огромному, в полтора человеческих роста зеркалу в строгой серебряной оправе. Всмотрелся, осмотрелся, дружески подмигнул своему зеркальному двойнику.

А что, он несомненно хорош! Красив. Высок и строен. Силен и… И умен! Как говорил гость отца из Серверных лесов – все эти… гм-м… как там их? А! Все угодья в нем! И еще он молод!

А плечевые накладки на его куртке делают плечи еще шире и мужественнее. Высокий строгий воротник твердо подпирает подбородок, заставляя взгляд пронзительно голубых глаз становиться строгим и надменным. Даже немного суровым и малую часть угрожающим.

Его отражение в зеркале еще более свело брови вместе и грозно нахмурилось. На лице Леонардо возникло выражение совсем уж строгое и совершенно непримиримое. Да уж… С таким лицом