Борис Борисович Батыршин
Игра в четыре руки
Роман
* * *
Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону.
© Борис Батыршин, 2023
© ООО «Издательство АСТ», 2023
Пролог
Сентябрь, 202… г.
Где-то в России
Картинка на огромном настенном мониторе больше всего напоминала кадры из старого, девяностых еще годов фильма или, скажем, видеоигры. Синие на траурно-черном фоне контуры континентов, развернутые в меркаторской проекции, и связывающие их зеленые дугообразные треки, вырастающие из основной плоскости, практически из одной точки. Судя по конфигурации рек и морских побережий, а также по буквенно-цифровым обозначениям возле пусковых позиций и отметок целей, где-то в районе республики Марий-Эл.
Три линии мигают, постепенно удлиняясь. Еще три оборвались пульсирующими красными крестиками вблизи высшей точки изгиба. И лишь одна уперлась в чужой континент и начала расползаться багровой кляксой.
– Четырнадцатая гвардейская ракетная дивизия отстрелялась, – негромко произнес стоящий за креслом офицер. – Семь пусков по целеуказаниям американцев: Невада, Западное побережье. И еще две цели в Мексике.
Генерал обернулся. За креслом находился полковник, на петлицах которого – перекрещенные меч и стрелы под круглым щитом.
– Йошкаролинцы? Кивок.
– И как результаты?
Ненужный вопрос: все было видно и без пояснений. Которые, впрочем, последовали незамедлительно.
– Из семи боеголовок дошел единственный планирующий блок «Авангард», – с готовностью отрапортовал эрвээсэнщик. Видно было, что он рад возможности делать хоть что-то, пусть даже давать никому, в сущности, не нужные пояснения. Что угодно, лишь бы не стоять и не смотреть молча в монитор, бесстрастно транслирующий конец света.
– Цель – Вегас. Еще три перехвачены и сбиты. Два в данный момент снижаются и маневрируют в плотных слоях.
– Куда они идут?
Как будто бледное продолжение ярко-зеленых дуг не указывает на это яснее ясного…
– Мексиканский Экатепек-де-Морелос и Лос-Анджелес. Но вероятность успеха крайне мала: по ним уже трижды стреляли, и с лодок, и «Буревестниками». Сами американцы тоже пробовали. Те все перехватывают.
Словно услышав его, два трека замигали, и на конце у них вспыхнули красные крестики.
Секунду спустя та же участь постигла и последний, седьмой.
– Один к шести – неплохой результат, – помолчав, оценил генерал. Следовало хотя бы попытаться добавить подчиненным оптимизма. Не получилось. Впрочем, он особо и не рассчитывал на успех, и это было заметно по глубоким морщинам в уголках глаз, где притаились неимоверная усталость и глухая безнадежность.
– Больше наши американцам помочь ничем не смогут, – глухо ответил полковник. – Ни им, ни китайцам, никому. И так уже доскребли по сусекам последние «Ярсы» с «Тополями», остались только старые, шахтные…
Генерал согласно опустил подбородок.
– Да. ПЛАРБы уже отстрелялись и вернулись в базы, а новых «пасхальных яичек» для них нет. «Посейдоны» тоже все, как и «Буревестники». Стратеги из Энгельса могут теперь достать разве что цели в Северном Китае – но сколько их осталось, стратегов-то… Да и проку от этого немного: те уже прорвались в Бессарабии, да и в Забайкалье их сдерживают только огромные расстояния да крайне низкая плотность населения. Есть, правда, еще тактические ядерные заряды, но надолго ли их хватит? Еще месяц, максимум два – и все, конец. Аллес.
И снова никто из присутствующих не спросил, кто это – те. За прошедший год у всех жителей планеты это местоимение – с учетом местной лингвистики, разумеется – приобрело вполне отчетливый, пугающий смысл.
Подумать только, а ведь совсем недавно люди были уверены, что 2020-й – худший год в истории…
Те. Именно так. Те. Которые нас сейчас… нет, не убивают. С этим мы и сами неплохо справляемся. Надевают. Как надевает человек новый костюм взамен истрепанной одежды. Но чем, скажите на милость, это отличается от убийства – для самих людей?
– Еще два месяца, и все, – медленно повторил генерал, и стоящие рядом увидели, как с виска ползет крупная капля пота. Порученец, высокий, щеголеватый (даже сейчас щеголеватый!) лейтенант, дернулся было к карману за носовым платком, но рука замерла на полпути.
– Два месяца, но это только в том случае, товарищи, если мы с вами сегодня не сработаем, как надо, – произнес генерал и смахнул капельку большим пальцем. – Сережа, где он? Ждет?
Лейтенант заметил, как скривился эрвээсэнщик, услышав еще одно многозначительное местоимение.
– Разумеется, товарищ генерал, – бодро отозвался он. – Прикажете пригласить?
– Зови. Время вышло.
Часть первая
Соло вдвоем
Понедельник, 4 сентября 1978 г.
Дворец спорта «Динамо».
Вторая половина дня
Тренера звали Василий Петрович – между собой ребята именовали его Васич. Долговязый, поджарый, как большинство спортсменов-фехтовальщиков. Ближе к концу занятий, когда подходило время учебных боев (все ждали этого с первых минут тренировки и гадали, кому из них выпадет удача), Васич сначала наблюдал за схватками, а потом в какой-то момент отодвигал одного из участников в сторону, брал эспадрон, надевал маску и… начиналось.
Он был практически неуязвим и лишь изредка нарочно придерживал клинок на отбое, чтобы правильный удар оппонента мог достичь цели. А уж если кому-то удавалось его зацепить, это было событие, которое долго потом обсуждали и в раздевалке, и в вестибюле, возле автоматов с газировкой и по дороге к метро. Но случалось это нечасто и, как правило, с одними и теми же – ну понятно, Васич встает на дорожку только с самыми перспективными… С остальными же ограничивается советами и комментариями, порой весьма язвительными. Как, например, с Женькой Абашиным, не входившим не то что в пятерку лучших в группе, а наоборот, уверенно прописавшимся в конце списка.
Ну не его это, не его… как выяснилось. А ведь так хотелось! Женька даже уговорил записаться в секцию своего одноклассника, длинного, нескладного Сережку Астахова, Аста. Было это в самом начале прошлого учебного года, и с тех пор друзья два раза в неделю посещали занятия в спортивном комплексе у метро «Динамо», которое от их родного Речного вокзала в каких-то пяти остановках.
Как раз сейчас Аст на дорожке с худым, длинноногим и длинноруким (настоящий фехтовальщик!) Гариком. Оба, будто связанные веревочками, перемещаются туда-сюда по нарисованной на полу дорожке и обмениваются заученными ударами: батман из третьей позиции, удар в маску, отбой в маску, отбой в «пятерку», ответ в открывшийся бок. Аст только этого и ждал (а кто бы на его месте не ждал?) – поспешно пятится, и кончик клинка едва не задевает край свисающей до колен защитной куртки, старой и замызганной. Повеселевший Гарик делает шаг вперед и снова старательно выполняет батман, готовя новую атаку, точную копию преды дущей. Что ж, все правильно. Так учили.
Но как же хочется выйти самому на дорожку, позвенеть веселыми, пружинно-гибкими клинками! И пусть заранее ясен исход, пусть он заведомо не удостоится ничего, кроме скептической усмешки Васича, зато в руках будет рукоять сабли, а впереди, в мелкой сетке маски, – не опостылевший манекен, а реальный, живой противник.
Свисток, бойцы замерли, вскинув оружие в финальном салюте. Так тоже учили.
– Недурно, Астахов, Голиков. Сережа, быстрее наноси удар после батмана – противник успевает среагировать, отрабатывай. Садитесь пока…
Васич задумчиво оглядел скамейку, на которой дожидались своей очереди остальные.
– Теперь Дашьян и… пожалуй, Абашин.
Женька в первый момент не поверил своему счастью. А поверив – вскочил, зацепив ступней за ножку длинной гимнастической скамьи.
