Цеховик. Книга 9. У последней черты
1. Муж и юноша
Презренный металл, всё из-за него. И из-за власти. Собственно, это вроде курицы и яйца. Деньги нужны, чтобы делать власть, а власть — чтобы делать деньги. И в этом проявляется отравленная природа падшего человека.
Жил бы себе в единении с природой, занимался бы любовью и наслаждался. Нет. Хрен там. Все должны страдать. Нужно встать на путь прогресса, для того чтобы добиться лучшей, справедливой и счастливой жизни. И, шагая по этому пути, страдать самому и заставлять корчиться от страданий всех окружающих. Несколько последних тысячелетий. Пока прогресс не позволит быстро, эффективно и экологично взорвать этот мир к херам собачьим…
Всё, молчу. Рубрика «минутка проповедника» закончилась. Больше свежих мыслей на сегодня нет.
Нас подводят к автозаку с надписью «Мясо» на борту, словно заранее готовят к тяжкой судьбе и незавидному окончанию земного пути. Плюс, опять же, повышенная секретность.
Здесь возникает небольшая заминка. Нас почему-то передают на руки ментам. Охренеть. Похоже, операция не вполне официальная…
— Вы являетесь вором в законе?
— Что это значит? — уточняет Ферик. — Объясните мне, что это означает и я смогу ответить, соответствую ли я этим критериям.
По воровскому закону обязан признать. Либо ты, значит, никакой не вор, а признавать не очень хочется, вот и существуют разные дискуссионные методики.
— Я несовершеннолетний, — уточняю я. — Вы не имеете права.
— Не имеем, так поимеем. И право, и тебя, возможно.
Старлей остряк и юморист. Ну, а чего можно ждать от человека на такой весёлой и позитивной должности… Он ставит нас лицом к борту и проверяет защёлкнутые за спинами наручники.
— Ерёмин, где Сидоренко? — окликает лейтенант кого-то из своих. — Быстро за ним, мухой!
Несмотря на довольно раннее утро, вокруг нас появляются зеваки. Зрелище, прямо скажем, неординарное. Милиция, какие-то «зелёные береты», мясной фургон и ещё несколько хлебных. Старики и дети стоящие мордой в борт. А там и ещё выводят людишек. Есть на что посмотреть, в общем.
Я украдкой озираюсь. Здесь лейтёха и прапор, стерегущий Злобина и Ферика. И ещё кто-то там побежал за кем-то, за каким-то Сидоренко. Почему нас внутрь не запихивают? Чего ждут? Тупость какая-то и несогласованная некачественная работа.
— Граждане, расходимся! — требует лейтенант и поворачивается к зевакам.
Ух ты! Зевакой, который стоит прямо напротив лейтенанта, оказывается… Толян. Я киваю и бросаю взгляд на Злобина. Он хмурится, пытаясь сообразить, что я задумал.
— Расходимся! — продолжает увещевать командир мясного автозака.
— Э! — кричит прапор. — Бошками не крутим! Мордой в стену, я сказал!
— На счёт раз! — громко восклицаю я.
— Чё⁈
— Так, рты позакрывали свои на…
— Раз!
О! Отлично получается! Толян обрывает на полуслове фразу лейтенанта, кроша вдребезги нос своим чугунным лбом. А мы с Де Ниро разлетаемся в разные стороны, как солнечные зайчики.
Прапорщик не успевает отреагировать, и получает от Толяна точный и сокрушительный удар в тыкву, дублируемый толстым и звонким металлом мясной будки.
Толпа ахает, а Ферик, получив нежданную свободу, крутится на месте, не понимая, что делать в мире без ограничений.
— Бегом! — кричу я, и тогда он, покрутив головой, как несмышлёный щенок, рвёт с места, но бежит не ко мне, а в гущу людей.
Одна секунда, даже меньше, никто и охнуть не успевает, фр-р-р… и мы вспархиваем, как бабочки, разлетаемся в разные стороны, как жемчуг с оборванных бус. К автозаку бросаются мусора, да только кроме ошеломлённой публики никого не встречают.
Злобин же, уверенной походкой, слившись с другими прохожими идёт в сторону метро, навстречу ментам и спецназовцам. Руки за спину, весь из себя начальник. Без пальто, в одном костюме, но мало ли, может, только из «членовоза» человек вылез. Не знаю, конечно, как он там с наручниками поедет…
— Кошелёк в заднем кармане, — скороговоркой говорю я Толяну, — доставай!
— Вон там! — доносятся голоса. — Держи его!
Твою дивизию!!!
— Кого там спалили?
— Старика, — отвечает Толян обернувшись.
— Скорей-скорей-скорей! Прикрой сзади. Руки!
Он сбрасывает дублёнку и накидывает мне на плечи. Я бегу на парковку перед гостиницей. Здесь как раз просыпается жизнь. Заезжают и выезжают машины. Кто-то привёз шефа, кто-то поехал за шефом.
Прямо перед нами останавливается чёрная «Волга».
— Открывай, — киваю я, и Толян дёргает заднюю дверь на себя.
— Э, вы охренели? — резко, недовольно и по-барски презрительно реагирует водитель. — Такси что ли?
Толян обегает машину и садится позади него, рядом со мной.
— Куда прёте! Я сейчас милицию…
— Сто, — киваю я Толяну, не слушая водилу.
Тот достаёт из моего бумажника купюру и, наклонившись вперёд, крепко хлопает недовольного кучера по груди, прижимая сотенную.
— Едем к «Метрополю», — командую я. — Пять минут работы и соточка на кармане. Не бойся, не хватится тебя хозяин твой за пять минут.
— Что⁈ — по инерции агрессивно восклицает шофёр, но глаза его уже удивлённо ласкают бежевый, с намёками на золото, лик вождя.
— Врубай мигалку, или что там у тебя, — говорит Толян. — Булавка есть? Или скрепка?
— Скрепка? — переспрашивает водитель, нажимая на газ.
— Да, документы скрепить надо, — кивает мой спутник.
— Нет, скрепок не держу. Это вам в канцелярии дадут, куда документы готовите.
— Ну, а… — начинает Толян, но я задеваю его ногу своим коленом.
— Вон, смотри.
На полу валяется шпилька.
— Отец, ты женщину что ли возишь? — удивляется Толян.
— Да, — соглашается тот. — А что?
— Вон, в волосах всё сиденье. Видать причёска у неё будь-будь.
— А, это…
Толик поднимает с пола шпильку и две невидимки. Он сгибает шпильку крючочком и кивает мне, чтобы я извернулся и вытянул в его сторону руки, замкнутые за спиной.
— Мигалки нет, — качает головой водила.
— Сто рублей и без проблесковых маячков? — как бы спрашиваю я. — Так себе сделка.
— Ничё, — защищает свой заработок шофёр. — Мы и без мигалки нормально домчимся.
Я отворачиваюсь от окна и демонстрирую поднятый воротник дублёнки. Когда отъезжаем от гостиницы, разворачиваюсь спиной к Толяну, и он пихает изогнутую шпильку в скважину. Раздаётся щелчок. И мои руки оказываются свободными.
— Приехали, господа хорошие, — рапортует наш водитель с усмешкой. — Видать дело у вас очень срочное, раз так приспичило.
— Да, встреча у нас тут важная очень, — говорю я и выхожу из машины.
Мы останавливаемся перед входом и провожаем взглядом отъезжающую чёрную «Волгу». После этого я подхожу к телефону-автомату и набираю Платоныча.
— Дядя Юра, ты ещё дома?
— Ухожу уже, привет.
— А Андрей дома будет?
— Он уже в школу убежал… Случилось что?
— Надо поговорить и отсидеться заодно.
— Отсидеться? — переспрашивает он. — Хм… Через сколько будешь?
— Максимально полчаса.
— Давай, я дождусь.
Я вешаю трубку и иду к стоящей рядом со входом бледно-салатовой «Волге» с шашечками. Открываю дверь и называю адрес. Водитель оценивающе нас оглядывает и называет сумму, ориентируясь на собственную проницательность.
Я соглашаюсь. Надо было бы заехать в ЦУМ, купить куртку или пальто, чтобы не привлекать лишнее внимание, но время важнее. Возьму у Большака что-нибудь, в конце концов.
Доехав довольно быстро, мы заезжаем во двор и… блин… а вот этого я не ожидал. Охренеть!
— Какой подъезд? — спрашивает таксист.
— Никакой, — отвечаю я. — Едем дальше.
— Куда это дальше? У меня заказ!
— Такое ощущение, что ты заработать не желаешь. Ты за этот отрезок уже втрое наварился, и я должен тебя ещё уговаривать?
— Чё?
— В МВД поехали, на Огарёва.
