Лучше, чем пираты
Пролог
Стоя на верхней палубе «Богини», Лаура любовалась начинающимся закатом, который разливал по небу золото различных оттенков, отражающееся в спокойной воде океана. И девушка думала в этот момент о том, что больше никогда не увидит маму и папу, не навестит могилку любимой бабушки, не пообщается с родственниками и подругами, и даже уже никогда не пройдет по улицам того маленького городка, в котором прошло ее детство. Ведь то, что объявило командование военного корабля, перечеркивало все ее планы.
Да что там планы! Под вопросом теперь было ее будущее, а вся прошлая жизнь и вовсе исчезла в один момент, словно и не с ней все это происходило. А из материальных свидетельств ее прошлых лет осталось лишь то немногое, что девушка взяла с собой в поездку на яхте. Но, с Лаурой по-прежнему оставались воспоминания, знания, мысли и чувства. И она по-прежнему умела петь.
Приближалось время вечернего концерта. Но, выступать ей совсем не хотелось. Новости погружали в депрессию. Тем более, после пережитого утром стресса, когда она совсем одна оказалась среди туземцев. И, не подоспей вовремя матросы с автоматами, неизвестно, чем бы закончилось это приключение.
Неожиданно сзади ее окликнули:
— Вы Лариса Иванова, певица со сценическим псевдонимом Лаура, не так ли?
— Да, это я, — отозвалась девушка, обернувшись.
— А моя фамилия Соловьев.
Перед ней стоял немного полноватый и лысоватый мужчина средних лет в форме морского офицера. В руке он держал смартфон, который сразу протянул ей, демонстрируя ее же собственные клипы, записанные в памяти гаджета. Лаура взглянула на видеозапись с некоторым недоумением, не совсем понимая, чего же хочет от нее этот человек. И он высказался:
— Вот, нашел ваши записи в коммуникаторе. Тут не все мне нравится. Надо будет согласовать репертуар, но, должен заметить, что вы нам сейчас очень нужны. Через час на эсминце состоится торжественное мероприятие. И необходимо провести концерт для воодушевления моряков.
— По какому же поводу намечается праздник? — поинтересовалась Лариса.
И Соловьев сообщил:
— По поводу успешного преодоления временного барьера советским военным кораблем впервые в истории человечества.
Глава 1
После совещания командиров, когда решение уже было вынесено и объявлено замполитом Арсеном Саркисяном по громкой связи, а особист Яков Соловьев ушел заниматься своими многочисленными делами, свалившимися теперь на него, как из рога изобилия, с замполитом начал спорить старпом Александр Гонгадзе. Он затаил обиду, что его на такое важное и даже судьбоносное совещание не пригласили. Потому выискивал аргументы для возражений:
— Ты сам-то веришь в то, что только что людям сказал? Ну, хорошо, допустим, что мы стали участниками какого-то эксперимента. Я даже допускаю, что наша эскадра, заранее оснащенная какой-нибудь совершенно секретной новейшей излучающей аппаратурой, о наличии которой мог знать из нас только, наверное, Соловьев, вышла к сроку в заданный квадрат и, как только мы появились, сфокусировала некие волны неизвестного еще нам, простым смертным, диапазона на нашем эсминце, отчего и произошли все вот эти странности с временем и пространством, образовавшие какую-то непонятную воронку, выглядевшую подобием северного сияния, куда затянуло еще, кроме нас, яхту и парусник из других слоев времени. Но, неужели никто из этих наших небожителей-академиков не понимает, что, если что-то поменять в истории, то она и пойдет совсем по-другому?
— Так, к лучшему и пойдет. Вот дадим мы по зубам колонизаторам, так, чтобы охота колонизировать кого-нибудь отпала у них на века. И вздохнут тогда свободно коренные народы Америки, Азии и Африки, — возразил замполит.
Только старпом все гнул свое:
— Неужели наши научные светила не подумали, что, изменив прошлое, они изменят и то самое будущее, где они сами находятся? И как последствия таких действий заранее просчитать? А, вдруг, из-за изменений, которые внесем здесь мы, там в будущем все сложится не лучше, а хуже? Это похоже на то, если ветку дерева пилить, на которой сидишь.
Замполит попытался отмахнуться от зануды:
— Ну, что ты все о плохом, Саша. Давай лучше о хорошем! Надо же искать хорошее в нашем теперешнем положении, а не плохое! Ты же советский человек, энтузиаст и строитель коммунизма. А тут столько возможностей открывается, чтобы мир по-новому перестроить! Разве нет?
Но, старпома не удавалось унять. Он разошелся не на шутку, все говорил и говорил:
— Причем тут политика, Арсен? Просто скажи мне, кто может знать, что будет с историей, если, например, не состоятся многие географические открытия в те сроки, когда они состоялись? Вот, например, этот парусник Френсиса Дрейка, который должен был совершить вторую кругосветку после Магеллана, теперь тут, у нас в качестве трофея. А это значит, что уже существенное изменение истории мы произвели. Получается, что даже одним своим появлением сломали мы важную историческую веху. Не быть теперь Френсису Дрейку сэром, и не видать его королеве сокровищ с «Золотой лани», на которые Англия не только поправила финансовое положение, но и подготовила свой флот для войны с Испанией.
— Я не понял, Саша, тебе англичан, что ли, жалко? — спросил Саркисян, уже начиная закипать изнутри.
Но, Гонгадзе продолжал спорить с ним:
— А представь, если, например, не откроют Австралию? Да мало ли еще чего не откроют из-за нас? И что тогда? Если вот политически рассуждать, как ты любишь, то получается, что и капитализм не разовьется из феодализма к нужному сроку. А, если не будет создано развитого индустриального капитализма к началу двадцатого века, то и рабочий класс не появится в нужном количестве! А, если не возникнет достаточно рабочего класса, то и революция не получится, потому что все в историческом процессе взаимосвязано и вытекает одно из другого!
Но, командиру эсминца надоело слушать всю эту перепалку на мостике. И он прикрикнул на подчиненных:
— Отставить, спорщики! Нечего тут мне демагогию разводить на борту! И вообще, мы даже пока не можем определиться с точным временем, в которое попали, до того, как смещение созвездий высчитаем. Напоминаю, что на острове у туземцев никаких календарей не обнаружено.
* * *
После всех неприятных новостей и происшествий последних суток, настроения выступать у Лауры не имелось. Но, любопытство подталкивало ее принять предложение Соловьева. Ведь она еще никогда не давала концертов для военных моряков. К тому же, матросы спасли ее от туземцев. И отказать им в концерте выглядело бы в ее собственных глазах дурным тоном. Да и просто ей очень хотелось побывать на этом большом сером корабле, который маячил перед глазами со вчерашнего вечера. А еще внимание такого количества симпатичных мужчин в морской форме, конечно, льстило Лауре. И она все-таки согласилась, сказав:
— Хорошо. Я готова спеть. Но, если вы гарантируете безопасность для меня и моих музыкантов.
На что Соловьев, улыбнувшись, заверил ее:
— Да за такую красивую девушку, как вы, матросы порвут любого, кто только посмеет задеть вас хоть кончиком пальца. Так что ваша безопасность будет на эсминце абсолютно надежной.
— Лишь бы на меня эти ваши матросы не накинулись. Я же, получается, в этот вечер стану единственной девушкой среди множества мужчин, — высказала свои опасения Лариса Иванова.
— Об этом я позабочусь, будьте уверены, — уже серьезно сказал Соловьев. И добавил:
— Давайте лучше согласуем репертуар.
* * *
Когда на закате почти вся команда эсминца, кроме моряков с самых важных постов, вынужденных нести свою вахту, выстроилась для смотра вдоль бортов, первым с мостика выступил замполит. Он сказал в микрофон:
— Товарищи! Наша славная советская наука позволила совершить то, что недавно казалось совершенно невозможным. И теперь, когда научный эксперимент удался, именно нам, экипажу «Вызывающего», выпала величайшая честь стать не только первопроходцами, но и освободителями. Наш боевой корабль прорвался сквозь время, чтобы не дать колонизаторам поработить народы. И, если мы сумеем успешно противостоять колонизации тех территорий, которые европейские эксплуататоры присвоили себе в результате географических открытий, не только повсеместно безжалостно ограбив коренных жителей, но и устроив геноцид местного населения, то удар по нарождающемуся мировому империализму будет нанесен сокрушительный. И справедливости в мире станет намного больше, что приблизит построение коммунизма. Слава советской науке! Ура, товарищи!
