Хрустальный шар моих желаний - Елена Казанцева

Я шепчу заклинания и бросаю на поднос со свечами волшебные травы, белые клубы дыма поднимаются к потолку, и хрустальный шар начинает сиять и вращаться, отбрасывая блики на стены, игра бликов создает ощущение, что вращается не шар, а сама комната. Шар крутится, испуская радужные лучи.

Времени мало, мою магию почувствовали ведьмаки, они уже мчатся на всех парах к нашему дому, еще минута и начнут взламывать магические замки, которые я наложила на дверь….

Еще мгновение и портал открылся. В нем десятки дверей, в какую она вошла? Слышу, как ведьмаки рвутся в двери, ломая магическую защиту, она трещит и поддается, все….

Глаза мои бы его не видели!

Так и ходит, так и ходит, зенками своими сверкает! — думала про себя Эстер.

Она работала у генерального директора третьим секретарем, третьим…

Мое имя «Подай»… «Принеси»…НЕНАВИЖУ его!!!!

Я — девочка на побегушках, а я, между прочим, — ведьма в пятнадцатом поколении! — Эстер была вне себя от злости. — Потомственная ведьма! Вот! Да я бы его….

Но сделать что-то своему боссу она не могла.

Ее боссом был Макс, или Максим Леонидович Звягинцев, генеральный директор, а еще он — лучший друг ее домоправительницы Марьи Ильиничны.

Макс красив, высок, мужчина — мечта всех женщин в офисе.

Если бы встретила его при других обстоятельствах, то конечно бы она обязательно влюбилась в него, но сейчас! Ну, нет у нее время на шуры- муры, Осталось два месяца до Нового года, до того времени как часы всей планеты начнут бить двенадцать раз, извещая мир о приходе нового года, ей надо найти маму.

Девушка стояла посреди спешащей толпы, она просто стояла, маленькая, худенькая, в легком красном плащике до пола, обняв свое озябшее тельце руками, прижимая к груди старую книгу с потрёпанным переплетом, такая маленькая и растерянная, хрупкая. Дождь мелко моросит, плащ и волосы давно намокли, мокрые прядки прилипли к лицу, капли дождя стекают и падают за шиворот. Толпа спешит по своим делам, огибая тщедушную девушку, вот кто-то большой и грузный прошел совсем рядом, толкнув бедняжку плечом. Она отскочила от грозного прохожего и попала под ноги злой тетке, нагруженной сумками и пакетами.

— Куда прешь! — зло заорала тетка.

— Ой, простите, — пискнула девчушка.

— Ходят тут всякие, путаются под ногами, — тетка засопела и, подхватив сумки, побежала на автобусную остановку.

Девчушка прижалась к бордюру из серого камня, ее уже трясло от холода и голода, она даже не могла представить себе, сколько времени вот так стоит под дождем.

Мимо нее все шел и шел народ, не замечая ее, не обращая внимания, вдруг ее глаза выцепили из толпы бабушку, та шла, семеня маленькими ножками, сутулясь, ее ноша ей явно была тяжела. Девушка и сама не поняла почему, но вдруг подскочила к этой старушке, подхватила тяжелую большую сумку: Давайте я вам помогу.

— Ой, милая, спасибо, мне тут совсем недалеко…

— Ничего, ничего, я никуда не тороплюсь, — говорит девушка и старается шагать не широко.

— Как зовут тебя моя спасительница?

— Эстер, — чуть задумавшись, ответила девушка.

— Эстер, хорошее имя, звезда значит, у меня внучку звали Этель, родители еще те выдумщики были, — печально сказала старушка. — А меня, значит, Марья Ильинична величают. Вот и познакомились.

Так за разговорами они вошли в темную подворотню, темную, продуваемую всеми ветрами, дом Марьи Ильиничны располагался внутри двора, образованного огромными обветшалыми старыми зданиями, внутри которых и вела та темная подворотня. Домик был двухэтажный, со всех сторон окруженный огромными кустами сирени. Возле одинокого подъезда стояли две лавочки, на одной из них сидел огромный серый кот с желтыми глазами. Кот был явно рад их появлению. Он тоже основательно промок, и нуждался в тепле и ласке.

— Знакомься, Эстер, это Кузьма — мой кот.

— Красивый, — Эстер протянула руку и погладила кота.

Кузя сначала округлил глаза от такой наглости, зашипел, выгнув спину, но потом стал принюхиваться, задрав нос к верху, и вдруг резко изменился, замурлыкал, подставил под руку свою мордаху, напрашиваясь на ласку. Эстер стояла и гладила серого мурлыку.

— Удивительно, обычно он чужих не любит, шипит, царапается, а тут прямо, расцвёл, видно и правда ты девушка хорошая, — засмеялась Марья Ильинична. — Может, зайдешь? Чайку попьем?

— С удовольствием, — сказала Эстер, ее продрогшее тело хотело тепла, в обуви давно хлюпала вода, а тоненький плащик не спасал от пронизывающего осеннего ветра.

Они втроем вошли в подъезд, бабулька открыла старую потертую дверь, и шагнула внутрь, приглашая Эстер последовать за ней.

Удивительно, но квартирка бабушки встретила не запахом старости и болезней, а запахом ванили, корицы и трав. Эстер сняла свой плащик, и только сейчас поняла, что одета не по погоде и не по моде данного места, наверное, у бабушки будет куча вопросов к ее необычной одежде. Но бабушка вопросов не задала, только подслеповато щурилась, рассматривая гостью, затем пригласила ее на кухню, туда уже посеменил огромный кот.

Они прошли на маленькую уютную кухоньку, всю завешенную пучками трав, заставленную белой мебелью, небольшое окно закрывали белые накрахмаленные шторы, удивительно, но на маленькой кухне стоял камин, обычный дровяной камин. Бабушка поставила на плиту чайник и разожгла огонь в камине. Стало тепло, приятно потянуло дымком. Эстер протянула к очагу замерзшие руки, уже через десять минут, комната наполнилась приятным теплом. Бабушка захлопотала, выставляя на стол угощенье: булочки с корицей, румяные бублики, печенье, вазочки с вареньем, и самое главное — огромный заварочный чайник, от которого приятно пахло чаем на травках, в миску коту бросила ложку сметаны. Котище довольно замурчал.

По чашкам разлился горячий пахучий чай.

— Ну ка, давай к столу, а то я смотрю, совсем озябла, чай не лето на дворе, — проворковала Марья Ильинична.

— Спасибо вам большое.

— Садись, давай, чай пей, у меня чай лечебный, травяной, не даст заболеть.

Эстер не надо было уговаривать, под ложечкой давно сосало от голода, тело пробирала дрожь от холода. Чай был замечательный, вкусный, крепкий, горячий, под такой вкусный чай Эстер и не заметила, как съела все булки, а бабушка только успевала ей подкладывать на тарелочку новую порцию. После вкусного ужина Эстер начало клонить в сон. Тепло и сытость разморили.

— У, девонька моя, тебе поспать надо, вон глазки