Евгений Шалашов
Владимир Зингер
«Убей-городок» 2
Глава первая
Невеста из педучилища
В дверь постучали, но не гулко, а деликатно. Зато потом женский голос насмешливо произнес:
— Леша, вставай, всех невест проспишь.
Каких невест? Да и не сплю я, хотя имею полное право — сегодня выходной день. Хотел ведь продрыхнуть часов до двенадцати, потому что лег вчера в час ночи, но по «закону подлости» проснулся в восемь. Успел уже и умыться, чаю попить. Был бы у меня телик, смотрел бы «Будильник» и переживал из-за служебной проверки. Гусев мне уже сказал — ерунда, мол, рутина, да я и сам, исходя из собственного опыта понимаю, что это формальность, но все равно — неприятно.
— Лё-еша…
Это опять из-за двери, но уже так противно, словно коза блеет.
Пришлось вставать и открывать.
А там Надежда — женщина лет двадцати трех. Одна из немногочисленных женщин, проживавших в нашем мужском общежитии. Так тоже иной раз бывает, если имеется семейная пара. Супруг «отселяет» соседа на чье-нибудь койко-место, а в комнату вселяет жену. Сосед, понятное дело, выселению не рад, но делать нечего — переезжает. Возможно, что и ему самому придется ютиться с супругой в комнате и лелеять призрачную мечту о собственном гнёздышке.
К слову — про женщин, живущих с мужем в мужском общежитии я знаю, а вот таких случаев, чтобы супруга взяла вторую половину в женское общежитие, ни разу не слышал.
— Леша, к тебе невеста пришла, а ты дрыхнешь, как сурок.
— Надь, ты чего? — вытаращился я. — Ошалела? Вроде, похмельем ты никогда не страдала.
— А тетя Катя тебе племяшку привела на смотрины, — хихикнула Надежда. Сделав ручкой, сказала: — Иди, посмотри. Невеста, правда, еще в детский садик ходит, но ничего, со временем подрастет.
А Надька еще раз хихикнула и пошла к своей двери, демонстративно покачивая филейной частью. А часть эта, надо сказать, у нее внушительная. Что за невеста? И тут до меня дошло, что тетя Катя привела племянницу, которая учится в Белозерске. Ну вот, а я-то думал, что это шутка. И что теперь делать?
В той моей жизни не было никаких племянниц тети Кати из Белозерска, это помню.
А соседка, пройдя пару шагов, остановилась и повернулась ко мне:
— Да, вот еще что. Ты просто так вниз спустился, понял? И про невесту никто ничего не знает, даже я.
— Надя, а кто кого смотреть-то станет? — уныло поинтересовался я. — Она меня или я ее?
Надежда, покрутив пальцем у виска, скрылась.
Понятно, что официально это будет выглядеть так: девушка решила навестить тетушку, а жилец общежития просто спустился вниз. А там они познакомились и пошли гулять.
А мне-то теперь что делать? Конечно, можно бы отсидеться в комнате, сделать вид, что я тут не при делах, но кто же меня за язык-то тянул, когда я сказал вахтерше — мол, не возражаю? Так ведь никто не тянул.
Пришлось переоблачаться из домашней одежды в парадно-выходную, сунуть в карман «трешку» — а вдруг придется сводить «невесту» в кафе-мороженое? Подумав, поменял зеленую бумажку на синенькую. Я же еще в магазин собирался заскочить, новую рубашку купить. Если барышне надоест мое общество (или мне она быстро наскучит), так нужно и полезным делом заняться.
Девушка, сидевшая рядом с тетей Катей, уныло листала какой-то журнал с румяной девушкой на грязной обложке. Не то «Работницу», не то «Крестьянку». Нет, скорее всего «Работница», потому что город у нас индустриальный. Журнал тут лежит уже много лет, замусолен так, что его и в руки-то страшно взять.
Ну да, девочка очень милая — высокая, худощавая. Блузка, юбка короткая, но не настолько, как говорила тетушка. И накрашена она в пределах разумного — губы слегка тронуты помадой, реснички чуть-чуть подведены. По сравнению с будущей эпохой — так вполне невинно. А она-то чего пришла? Не в том она еще возрасте, чтобы о женихах думать. Вот, стукнет девушке лет девятнадцать-двадцать, тогда и начнет. Скорее всего, явилась просто из любопытства. Каникулы, делать-то все равно нечего.
— Здравствуйте, тетя Катя, — поприветствовал я вахтершу, а потом, между делом, поинтересовался: — А что тут у вас за девушка? Не познакомите?
Хотел было спросить, мол, а что за красавица? Но это, если бы мне было лет сорок-пятьдесят. И меня это ни к чему не обязывает, да и девчонка бы мимо ушей пропустила комплимент от старпера.
А в двадцать с небольшим хвостиком так незнакомым девушкам говорить не положено.
— А это Марина, племянница моя.
Точно, тетя Катя ведь говорила, что племянницу зовут Марина. Ишь, у Бурмагина дочку тоже Мариной зовут. Впрочем, в шестидесятые годы Марина и Ирина были самыми популярными именами.
— А меня зовут Алексеем, — слегка поклонился я. А потом, осторожно взяв руку девушки, поцеловал пальчики. — Очень рад нашему знакомству.
Ей бы положено либо вырвать свою ручонку, застесняться, либо обомлеть от изумления. Но нет. Эта пигалица (ну да, длинненькая, но все равно пигалица) вдруг высокомерно заявила:
— А вам известно, что руки целуют только замужним женщинам?
Признаться, но я обомлел. Тетя Катя уже открыла рот, чтобы отругать племянницу, но я нашелся:
— Мадмуазель, а откуда скромному офицеру милиции знать тонкости этикета? Мы, чай, консоме ботфортом хлебаем.
Мы некоторое время смотрели друг на друга с удивлением. Кажется, Марина считала, что человек, с которым ее собираются познакомить — круглый дурак. Ну а я… А вот что я думал о девушке — учащейся второго курса педагогического училища, которой шестнадцать лет — умолчу.
Похлопав глазами, девушка вдруг спросила:
— А что такое консоме?
Ишь, значит, что такое ботфорты она знает. И очень похвально, что не стесняется спрашивать, если чего-то не знает.
— А консоме — это французский бульон. Правда, варят они его…
— Из лягушек, — догадливо перебила меня тетя Катя. — Фу, гадость какая.
— Нет, не из лягушек, — усмехнулся я. — Они его варят из нескольких сортов мяса.
Эх, спасибо писателям-фантастам, которые не только развлекают людей, но и просвещают читателя. Как же, знал бы я в ином случае — что такое консоме? Бульон — он и есть бульон, как красиво его не называй. Да и оборот про ботфорт, которым не щи хлебают, у кого-то спер.
Показалось мне или нет, что у девушки слегка дернулась губенка? А может — сейчас застесняется, разревется и убежит? Решив, что надо ковать железо, вдумчиво спросил вахтершу:
— Екатерина э-э… (а как хоть отчество-то у тети Кати?) Петровна, а как же нам быть дальше? По правилам этикета, незамужним девушкам нельзя гулять с незнакомыми мужчинами без сопровождения родственников. Может, плюнете на свою вахту, да и пойдете с нами?
— Леша, — сузила глаза тетя Катя. — Ты мне тут дурачка-то не строй. Бери девку за руку — и дуй с ней в «Буратино».
Вот ведь, незадача какая. Но в то же время, мне стало смешно. Взяв девчонку за повлажневшую ладошку, вывел ее из общежития.
— Строгая у вас тетя, — заметил я, когда мы оказались под жарким солнцем. К слову — я отчего-то не помню этой жары, а тут, здрасьте-пожалуйста.
— Строгая, — согласилась девушка.
Кажется, лед сломан. У нас уже нашлась тема для разговора — строгая тетя, которая, на самом-то деле, мне строгой никогда не казалась.
— Но она добрая, — заметил я, а Марина кивнула:
— Очень добрая. Тетя Катя мне денег на квартиру дает, а еще каждую неделю по пять рублей подкидывает.
— В смысле, на квартиру? — не понял я. — А разве вы не в общежитии живете?
— Не-а, — покачала головой девушка. — В общежитии мест не хватает. Туда селят только тех, кто из дальних деревень приехал. А мы, вроде бы, городские, хотя и не местные. Мы с двумя девочками в комнате живем, диван у нас есть и кровать. И стол еще, чтобы заниматься.
— А как вы спите?
— На диване — по очереди, а так, вдвоем на кровати. Зато хозяйка с нас только по три рубля берет, а те девочки, которые по одной в комнате, так и по пять в месяц.
