Скованный бог - Мастер_Угвей

Вот уже более ста веков Император неподвижно восседает на Золотом Троне Земли. По воле богов он является Повелителем Человечества и правит миллионом миров благодаря мощи своих неисчислимых армий. Он — гниющий труп, чьи незримые муки продлеваются загадочными устройствами Тёмной эры технологий. Он — Разлагающийся Властелин Империума, которому каждый день приносят в жертву тысячу душ, что не дает ему умереть в полном смысле слова. Но даже в своем бессмертном состоянии Император продолжает стоять на вечной страже человечества. Психическое воплощение воли Императора проявляется в виде света Астрономикона, озаряющего боевым флотилиям путь в кишащем демонами варп-пространстве, которое предоставляет единственный возможный способ перемещения меж удаленных звезд. Огромные армии сражаются во имя Него на бесчисленных мирах. Величайшими из Его солдат являются Адептус Астартес — космические десантники, биологически усовершенствованные сверхвоины. Но кроме них существуют еще и другие легионы защитников: Имперская Гвардия и многочисленные силы планетарной обороны, вечно бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус — и это лишь немногие перечисленные. И даже несмотря на всю их многочисленность, их едва хватает, чтобы сдерживать постоянный натиск со стороны чужаков, еретиков, мутантов и других еще более жутких созданий. Быть человеком в такие времена — значит быть одним из бесчисленных миллиардов. Жить при самом жестоком и кровавом режиме, какой только можно вообразить. И это как раз истории о тех временах. Забудьте о силах технологии и науки, ибо это все уже забыто и вряд ли будет переучено. Забудьте о напророченном прогрессе и общем взаимопонимании, ибо во мраке далекого будущего есть только война. Нет мира среди звезд, а есть лишь вечность резни и бойни под смех кровожадных богов.

...

Я медленно шёл по грязным улицам, оглядывая тысячи людей, с надеждой смотрящих на меня. Над нами не было видно неба, его закрывал огромный потолок, светивший искусственным и слегка зеленоватым светом, испускаемым монументальными лампами. Из-за него местная обстановка грязи и гниения была ещё более мрачной и мучительной. Эти улицы никогда не видели света звезд и ночного неба и это было видно. Люди пропускали меня вперёд и никто даже не думал встать на моём пути. Не потому что они боялись меня, нет. Скорее наоборот.

Прохожу сквозь толпу десятков тысяч людей, одетых в грязные и неприглядные одежды преимущественно тёмных цветов. Красители были дорогой штукой, которую на этой планете не производили, а те что были, стоили слишком много. Из-за этого приходилось довольствоваться тем, что есть и что можно было купить на крохи, доступные обычному народу. Поэтому я и носил хорошо выделяющуюся белую робу, на которой, однако, были небольшие, едва видимые вкрапления кроваво-красного, из-за чего я выглядел как святой, спустившийся в ад. Этот образ также поддерживал чистый свет, исходящий от меня, который не ослеплял, а окутывал и согревал. Сотни людей, видевших его, падали на колени и начинали молиться, а тысячи тянулись, пытаясь подобраться к нему. Ну, возможно, делу помогали ещё и пара золотых ангельских крыльев, торчащих из моей спины.

Краем глаза замечаю женщину, стоявшую на коленях с младенцем на руках. С одного взгляда можно было понять, что они чем-то сильно болеют. Присмотревшись, я также заметил следы лёгких мутаций, вроде деформированной головы и семи пальцев у ребёнка. Слегка отклоняюсь от курса и подхожу к ним. Поднимаю руку, закрываю глаза и концентрируюсь. Я чувствую внутри бесконечный океан, который так и просится выйти наружу. А также ощущаю миллионы душ, со своими чувствами и переживаниями, мечтами и страхами. Фокусируюсь на двух огнях передо мной. Отсекаю все мысли кроме одной, зачёрпываю психическую энергию, которую сразу же изменяю в процессе и направляю в сторону семьи.

Мою руку окутывает золотой свет, который словно ветер направляется в их сторону. Мягкое сияние окружает семью на несколько секунд, после чего прекращается, исчезая в воздухе. Открываю глаза и вижу, как женщина, до этого выглядевшая на сорок-пятьдесят, помолодела лет на двадцать, а все следы болезней и мутаций пропали. Ребёнок тоже теперь был в полном порядке, идеально здоровый и полный жизни. Она начинает молиться и что-то мне говорить, но сейчас, к сожалению, у меня нет времени. Поворачиваюсь и иду вперёд.

С каждым шагом вокруг меня собиралось всё большое людей. Свет был проявлением моих психических сил и я специально создал его таким, чтобы он пробуждал в людях всё лучшее. Смотря на него, они начнут возвращаться в самые тёплые и приятные моменты прошлого. Люди вспоминали своих забытых родственников, потерянных друзей и возвращались в лучшие времена своей жизни. Но у моего света был и другой эффект.

Даже не глядя в варп, я чувствовал ауры людей. Я видел тысячи тысяч воров, убийц и прочих преступников, которые до этого не видели настоящего света всю свою жизнь. Но стоило им только оказаться около меня, как муки совести начинали их терзать. Они вспоминали все свои проступки и чем больше грехов было на их плечах, тем сильнее было давление и жжение. Вот только они не хотели уходить, ибо видели во мне надежду. Желание искупить грехи прошлого и заглушить голоса совести, вынуждало их совершать хорошие поступки и идти ко мне за прощением.

Последователи, специально отобранные мной, выбирали самых стабильных и наименее замаранных грехами, и делали их частью моей паствы. Остальным давали задания в зависимости от тяжести проступков, давая хотя бы надежду когда-нибудь искупить грехи. Чаще всего, их отправляли на самоубийственные миссии по убийству мутантов, еретиков и преступников, даже не думающих об искуплении. Бывшие преступники хорошо знали своих коллег, поэтому могли успешно вести войну против них. В результате этих конфликтов, кто бы не победил, преступников становилось меньше. Также, хоть я считал, что в каждом человеке есть достойное искупления, я не был глупцом, принимающем абсолютно всех. Растлителей и серийных убийц могло простить только пламя.

Иду вперёд и распространяю свою силу в стороны. Протуберанцы света касаются толпы и люди поражённые инопланетной чумой исцеляются, их кожа зарастает, а уродливые наросты пропадают. Исцелившиеся сразу же падают на колени и начинают бить головой о пол. Я хотел бы успокоить их и поднять, но, учитывая их количество, на это у меня уйдёт весь день и даже больше. Подобные дела я поручаю своим самым близким последователям.

За моей