Ревизор: возвращение в СССР 19
Глава 1
Москва. Квартира Ивлевых.
— Что ж не позвонили-то сразу? — расстроился я, что так поздно узнаю о такой новости.
А сам подумал — блин, не проснулся, вот и несу всякую ерунду. Галия родила — и это главное!
— Так, жена ваша не позволила вас будить!
— Она в порядке? Кто родился? Дочь? Сын?
Мишка в одних трусах встал рядом и испуганно смотрел на меня.
— Павел Тарасович, два сына, — ответил Лещиновский. — У вас двойня.
— Ка-аак? А жена?
— Всё хо-ро-шо, — настойчиво проговорил доктор, почувствовав, что меня сейчас накроет. — И с детьми, и с матерью.
— Спасибо! Я вылетаю! — крикнул я и бросил трубку.
— Мишка у меня двойня! Два сына! Представляешь⁈ — бегал я по квартире, собираясь.
— Поздравляю! Надо же позвонить кому-то, сообщить, — подсказал он мне.
— Да-да, — схватил я записную книжку.
Позвонил отцу. Позвонил Сатчану, попросил передать Марату, а тот пусть своим сообщит. Потом позвонил Лёхе Сандалову, попросил Гаврилиной сказать, что я улетаю. Эль-Хажжам набрал. Все радовались, поздравляли меня. Объяснял им, что улетаю прямо сейчас в Клайпеду, очень тороплюсь. Эх! Не так, конечно, в дикой спешке, надо разговоры на такую тему разговаривать!
Мишке написал рабочий телефон мамы в Святославле, попросил позвонить ей после девяти утра, сообщить всё и попросить дать телеграмму бабушке. Ещё оставил рабочий телефон Петра Жарикова, тоже попросил ему сообщить, как рабочий день начнётся.
— Миш, ты всё равно, пока не учишься, подежурь у меня на телефоне, пока я не вернусь, ладно? А я твоим вопросом, как приеду, так сразу и займусь!
— Конечно, — пообещал он.
— Я на место прилечу, узнаю подробности и тебе позвоню, а ты уже передашь всем, кто будет звонить.
— Всё сделаю, — пообещал друг.
Взял денег, два чемодана с детскими вещами, приготовленными заранее, и побежал на проспект Мира ловить такси до Шереметьево.
* * *
Москва. Квартира Эль Хажжей.
— Дина! — заорал Фирдаус положив трубку. Диана испугалась, муж звал её так только, когда сильно волновался. — Галия родила!
— А-аа! — подпрыгнула Диана, захлопав в ладоши.
— Двойню, Дина! А у нас люлька одна!
— Как двойню? — ошарашено продолжала улыбаться Диана.
— Да, Дина, радуйся — у твоего брата два сына! — ответил ей муж и заказал разговор с Ливаном. — Аллах его благословил!
Диана с удивлением отметила, как он необычно остро реагирует. Словно у него самого два сына родилось! Хотя, наверное, каждый мужчина мечтает, чтобы у него два сына родилось… А по уму, и женщине мечтать стоит — один раз беременность, и минимальный план — два ребенка — для средней советской семьи уже выполнен! Хотела ли бы она сама так — а то!
* * *
Москва. Квартира Сатчанов.
— Римма! Галия двойню родила! — положив трубку, закричал Сатчан.
— А⁈ Как она, бедная? Какой вес у детей? Кто родился, мальчики, девочки?
— Мальчишки! — всё ещё не придя в себя, смотрел на неё ошарашено муж. — Два парня! Во дает тезка!
— А вес?
— Да откуда я знаю?
— Вот, мужчины. Ладно, я приду на работу, позвоню в Клайпеду.
— Я поеду Марата искать, это брат Галии, — начал собираться Сатчан. — Павел просил передать ему, чтобы он дальше всем своим передал по цепочке.
— А, теперь же подарок, что мы приготовили, не годится, — спохватилась жена. — Детей же двое.
— И что будем делать?
— Коляску надо для двойни достать, — подсказала Римма. — Это страшный дефицит. Они сами не достанут, наверное.
— Я понял! — поцеловал жену Сатчан и умчался искать шурина Ивлева.
* * *
Двенадцати не было, а я уже рвался в больницу. Еле пережил перелёт, так время тянулось. Пока Лещиновский лично за мной не спустился, мужественный медперсонал грудью защищал покой советских мамочек и не пропускал меня, несмотря ни на какие удостоверения. Он велел мне оставить вещи и надеть халат.
Меня пустили к жене на пять минут. Её перевели в другую палату. Выглядела она, как мне показалось, болезненно, круги тёмные под глазами.
— Как ты? — бросился я к ней.
— Думала, хуже будет, — улыбнулась она. — Все стращали, что ребёнок крупный, а они маленькие оказались. Никак не ждала сразу двух!
— Умница моя, как все хорошо сложилось! — выдохнул я и обнял ее, а она уткнулась лицом мне в плечо.
Медсестра в сопровождении Лещиновского принесла детей. Дали подержать на одну руку одного, на вторую второго. И правда, маленькие! Красненькие. Не знал, на кого смотреть. Метался взглядом между ними.
— Они одинаковые будут? — спросил я Лещиновского.
— Анализы надо сделать, группы крови сравнить…
— Ладно, не надо, — испугался я, что у таких малышей кровь будут брать. — Потом сами поймём.
— Всё, папаша, подержали и хватит, — забрала у меня детей медсестра.
Следом за ней вышел и доктор, показав мне на часы.
— Дорогая, спасибо! — бросился я к жене. — Два сына сразу! Я поверить не мог, пока в руки их не взял. Ты уже думала, как мы их назовём?
— Думала, если мальчик будет, то Руслан. А если девочка, то Рая. А теперь не знаю, — насупилась она, но тут же улыбнулась.
— Ладно, успеем ещё решить, — поцеловал её я и в этот момент заглянул доктор, опять показывая на часы. — Мне пора, дорогая. Над Москвой все еще смог, я не хотел бы вас туда везти сейчас. Поговорю с доктором, чтобы он подержал вас в больнице подольше. Чтобы тебе в себя прийти после родов. А то сразу два младенца — это очень тяжело.
Доктор Лещиновский с пониманием отнесся к моей просьбе, сказал, что беременность многоплодная, можно совершенно спокойно подержать роженицу дней десять. Хотел ему вручить коньяк, а он внизу в вещах. Доктор спускаться со мной не стал, догадавшись, зачем я зову его вниз. Побаивается брать у меня подарок, учитывая мое удостоверение… А без Лещиновского меня обратно не пустили. Облом.
Выйдя в холл на первом этаже, увидел Егорыча. Он растерянно оглядывался по сторонам. Увидев меня, не поверил своим глазам.
— Паша! А ты как здесь? — удивился он.
— Мне утром позвонили, я и прилетел сразу, — обнялись мы со старым.
— Ой, а мы с пани Ниной уж и не знали, что делать. Я сюда поехал, а она осталась на переговорном пункте тебе дозваниваться.
— Всё хорошо… — уговаривал я сам себя. — Я уже был у жены и пацанов в руках держал, — возбужденно стиснул я кулаки, чувствуя, что адреналина хватанул за это утро сполна. Всё тело дрожало мелкой дрожью и зуб на зуб не попадал.
Посадил Егорыча на скамейке во дворе больницы с вещами, а сам собрал передачку жене из полученного набора в столе заказов и туда же завернул коробку с коньяком, внутри, на обёрточной бумаге, написал записку, что коньяк в коробке Лещиновскому. Завязал и сверху написал номер палаты.
Сдал всё это, вернулся к Егорычу.
— Мне, теперь, вторую кроватку искать надо, — сел я рядом с ним. — Билеты обратные возьму на двадцать пятое число. Возьму целиком купе. Все вместе же назад поедем? — Егорыч кивнул. — Дней десять доктор обещал их подержать в больнице. Это хорошо, Москва по-прежнему вся в дыму, словно Наполеон ее по новой поджег.
— Поздравляю тебя, Паша! — опомнился Егорыч.
— Спасибо! Я посажу тебя в такси с вещами, ладно? А сам обратно полечу, — вытащил сто рублей и дал ему на расходы. Потом подумал и дал ещё сто. — Я же покупал одеяльца на одного ребёнка. А теперь всего надо по два. Буду вам с пани Ниной очень благодарен, если вы проверите, всего ли тут достаточно, чтобы жену с детьми из роддома забрать и до Москвы довезти.
— Всё сделаем, Паш, лети.
— Чуть что, сразу звоните, я прилечу, — поднялся я, загрузился вещами и пошёл ловить такси.
Отправил его в Палангу, а сам взял такси в аэропорт. Летел, вообще, без вещей. С одним портмоне и документами.
