Ученичество. Книга 1 - Евгений Понарошку

В затуманенное сознание то и дело пробивались звуки, весьма подозрительные, надо сказать. Грохот металла, так похожий на звук решеток из зверинца учителя. Где-то в отдалении слышался крик и отголоски злобной ругани.

Я бы открыл глаза, но сразу это сделать не вышло. Разум находился в отвратительном дремотном состоянии. Даже при малейшем движении накатывали тошнота и боль столь сильные, что хотелось вновь погрузиться в уютное забытье.

Не давало это сделать лишь одно. Ощущение раны, нанесенной душе, не несло физической боли, но заставляло страдать не меньше.

«При душевных повреждениях обязательно оставайся в сознании, пока не упорядочишь мысли! Иначе можешь не проснуться».

Именно это наставление учителя набатом ударило в голову, заставляя вырвать себя из липких объятий полудремы.

«Нельзя спать! — скомандовал я сам себе. — Не вздумай уснуть».

Усилием воли вновь открыл глаза. Взгляд скользнул по кирпичной стене со следами копоти от факелов. Вид грязного помещения и разбросанных повсюду угрожающего вида инструментов помог отогнать сон.

Место показалось мне незнакомым. Осознав это, я понял, что вообще как-то плохо представляю, кто я и где я. В голове теснились смутные обрывки воспоминаний, все никак не желавшие сложиться в цельную картину.

«Что за дрянь происходит?» — возник в голове тревожный вопрос.

Понимание, что мне грозит опасность, заставило действовать осторожно. Медленно повернув голову, я осмотрел себя. Одетый в какую-то грязную рвань, я лежал на большом столе, сколоченном из почерневших от времени досок.

В помещении никого не было, а звуки доносились из темноты коридора где-то в стороне, что давало возможность действовать. Я попытался размять конечности. Тут же накатил букет неприятных ощущений, начиная от онемевших мышц и заноз от грубых досок и заканчивая все той же угнетающей травмой души.

«Настоящий маг привычен к боли и страданиям, — мысленно произнес очередную фразу учителя, коих у него было столько, что хватало на все случаи жизни. — Ты жив, пока есть, чему болеть».

Сконцентрировавшись и преодолев все неприятные ощущения, я привстал и опустил ноги на лавку, попутно продолжая осматриваться. Сознание тут же отметило множество странностей. Комната и стол были непропорционально большими, будто сделанными для человека намного выше. И это притом, что именно я в любой компании непременно оказывался дылдой.

Приказав себе не отвлекаться на мелочи, внимательнее осмотрел комнату. Сумрак помещения едва освещала пара факелов. Самой заметной деталью здесь был второй стол, на котором поблескивали инструменты, похожие на воплощенные фантазии вивисектора. Взгляд зацепился за сероватую газету, брошенную там же.

«Надо хотя бы глянуть, какое нынче число, — пришла в голову идея. — Может, и вспомню что-то».

Понять, что произошло и где я оказался, сейчас было чертовски важно. Осторожно делая шаг за шагом, чтобы не навернуться на грязном полу, я подошел ближе. Дрожащие пальцы коснулись бумаги. Неуклюже развернув ее, по привычке поднес газету ближе, но с удивлением отметил, что глаза прекрасно видят при слабом освещении, будто привычной близорукости как не бывало.

Хм, я был близоруким?

«Евразийский вестник, — крупными буквами было написано наверху. — Недобор в школе государственных магов. Сельскохозяйственный кризис на Польских островах. Очередной виток конфликта между старой и новой аристократией. Какие последствия грозят…?»

Я бегло пробежался по заголовкам. Что это за бред? Такие привычные слова собирались в какую-то несуразицу. Какие еще Польские острова, какая школа?

Вопросы возникали в и без того больной голове один за другим, грозя разорвать её пополам. Вместе с ними появились сомнения в собственной вменяемости.

Привычным жестом я поднял руки, желая потереть виски, и замер, обнаружив еще одно несоответствие.

«Шрам на ладони, — пронеслась в голове мысль. — Его нет».

Я глянул на свою правую руку. Перед глазами находилась совсем еще юношеская ладонь. Такая была у меня… лет пятнадцать назад.

В этот момент все несуразности происходящего, наконец, сложились, поднимая из памяти последние воспоминания. Ослепительной вспышкой они ударили по разуму, вызывая волну острой боли.

Ритуал — это слово четко прозвучало в моей голове. Событие, что должно было стать прорывом в моих изысканиях… очевидно, оно закончилась не по плану.

«Или же нет?»

К добру или к худу, но окружающая реальность напомнила о себе, заставляя прервать самокопание. Эхо громкого вопля разнеслось по коридору, и было в нем столько смертной тоски, что меня хватил озноб.

В кровь ударил адреналин, дыхание участилось, а мысли прояснились. Отбросив все ненужное, я убрал газету. Присмотревшись, выбрал среди инструментов острый нож, похожий на скальпель. Взять что-то тяжелее я не мог из-за отвратительной слабости.

Где-то в глубине души холодный скептик лишь посмеялся над этим. Сейчас боец из меня выходил аховый, но все же рукоять оружия в руке дарила ощущение уверенности. Встречать опасность с пустыми руками было не в моих правилах.

Адреналиновый всплеск заставил организм взбодриться. Двигаясь уже более сносно, я осторожно выглянул в дверной проем. Ничего особого снаружи не было. Скрытый в полутьме коридор ассоциировался у меня с тюрьмой или другими, не вызывающими доверия местами. Тусклый свет впереди давал понять, что ближайшее помещение находится в десяти шагах.

Очередной крик разнесся по коридору, вызывая желание бежать сломя голову. Таков был инстинкт жертвы, заставляющий унести ноги как можно быстрее и как можно дальше, вот только путь был один. Подавив эмоции, я осторожно двинулся вперед.

«Мне надо выяснить, где я и что происходит, — пришли первые идеи. — И побыстрее уйти отсюда».

Коридор тянулся тошнотворно долго. Все время казалось, что вот-вот впереди кто-то появится и обнаружит меня. Благо, хоть в этом удача была на моей стороне.

Дойдя, наконец, до цели, аккуратно заглянул в помещение. Открывшийся вид был воистину отвратительным.

Помещение почти ничем не отличалось от того, где я пришел в сознание. Два стола — у стены и в центре. На первом поблескивали кровью инструменты, а на втором лежало тело, над которым замерли двое мужчин в черных, похоже, непромокаемых одеждах. Между ними шел диалог, привлекший мое внимание.

— … утомился сегодня, будто пахал, — глухим, по-старчески надломленным голосом произнес один. — Хочу пожрать и завалиться спать.

— А вот мне кусок в горло не лезет после этого, — ответил второй, более крупный и плечистый. — Потом до вечера есть не могу.

— Молод ты еще и неопытен, — усмехнулся первый, и тут же сменил