Физрук-7: назад в СССР
Глава 1
Признаться, не ожидал от Вилены таких высказываний. Понятно, что ни одна из женщин не любит, когда к ее мужчине близко подходит другая, но здесь крылось что-то иное. Она же не могла видеть, как актрисулька со мною заигрывает. По крайней мере, точно не выходила изквартиры. Так что, видать, здесь какая-то старая обида. Неужто гражданка Неголая перебежала когда-то дорогу моей девушке? Стоит ли вникать во все обстоятельства сего дела или лучше не лезть? Мало ли что у Вилены было в прошлом. У меня ведь тоже было!
— Насчет того, куда мне стоит смотреть, — проговорил я. — Если ты подразумеваешь какие-нибудь шашни это одно, а если мне придется закрывать глаза всякий раз, когда в поле моего зрения окажется соседка… Ну а вдруг я буду в этот момент за рулем?
— Смеешься, Саш? — горестно осведомилась она. — А мне не до смеха!.. Знаешь кто такая Таська Неголая⁈
— И кто же?
— Вот видишь — ты уже заинтересовался!
— Я задал простой вопрос, — пожал я плечами. — Не хочешь, не отвечай. Не очень-то мне и интересно.
— Вот, значит, каким ты бываешь?
— Каким?.. — переспросил я.
— Недобрым…
— Я очень добрый, может быть, даже чересчур, естественно с теми, кто сам такой, — проговорил я, — только не люблю, когда меня держат на поводке.
— Прости, — вздохнула Вилена. — Дело в том, что однажды Таська уже отбила у меня хорошего парня и я не хочу, чтобы это повторилось.
— Не о чем беспокоиться, — сказал я. — Неразборчивые женщины не в моем вкусе.
— Я думала, ты скажешь, что тебя у меня никто не отобьет, — проворчала она, но уже совсем другим тоном.
— Не родилась еще такая, которая могла бы сделать это, — улыбнувшись, откликнулся я.
И мы скрепили наше примирение долгим поцелуем.
— Кстати, забыла тебе сказать! — спохватилась Вилена. — Пока ты там машину загонял тебе звонили.
— Кто?
— Какой-то мужчина. Он не представился. Просто поздоровался и просил тебе передать, что во вторник, в семнадцать часов, на прежнем месте.
— Спасибо!..
— Давай все-таки спать.
— Давай, — вздохнул я.
Когда девушка, к которой ты глубоко неравнодушен, говорит тебе: «давай спать», подразумевая при этом, что спать вам придется в разных постелях, это не может не навести на печальные размышления, а еще — не вызвать в памяти образа разбитной бабенки, которая в первую же минуту знакомства пригласила тебя в гости. В конце концов, мы с Виленой пока что не в браке и даже заявления в ЗАГС не подали, так что наша свобода при нас. Я уж не говорю о том, что сил уже нет терпеть. Я отогнал дурные мысли и завалился спать.
Встал рано, как и всегда. Не будя гостью, отправился на пробежку, а когда вернулся, застал девушку за приготовлением завтрака. Мы мирно, по-семейному поели, потом я подбросил ее к райкому, а сам отправился в школу. Занятия шли своим чередом. На большой перемене, в столовке я рассказал трудовику о том, что Сумароков снова назначил мне встречу. Витек принял известие с полным равнодушием, как будто его это не касалось. Странные дела…
— А что, Эдвина все-таки посадили? — спросил я.
— Под следствием, — буркнул майор КГБ и добавил: — Твоими стараниями…
— Я-то здесь причем? — удивился я. — Это он меня велел схватить своим подручным и собирался посадить за шпионаж…
— Это не в его компетенции… — отмахнулся Курбатов. — А вот то, что он сейчас находится под следствием, нарушило всю схему, которую мы выстраивали несколько месяцев и залатать ее теперь нечем… — он умолк и посмотрел на меня с надеждой. — Если только…
— Что — только? — насторожился я.
— Не знаю, удастся ли это согласовать с руководством…
— Да что именно — согласовать? Не тяни ты резину!
— Тише! — прошипел трудовик и добавил: — Если только заткнуть эту дыру тобой!
— С ума сошел⁈ Ага, щас… Каким образом?
— Об этом поговорим не в столовке, — сказал он. — Приходи сегодня ко мне в семь вечера.
— Хорошо, — кивнул я, поднимаясь из-за стола.
Черт меня дернул за язык заговорить о Рогоносце. Вот теперь свалят на плечи еще ношу. И не факт, что она мне нужна. Хотя… Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться — вряд ли эта идея пришла Витьку только, что. Скорее всего, давно уже крутится в его майорской голове, а теперь он только решил воспользовался оказией, чтобы ею меня огорошить. Вот ведь сволочи, не дадут мне спокойно жить. Коготок увяз, всей птичке пропасть. И отказаться нельзя, в отместку могут отстранить меня от работы с пацанами. Ладно, разберемся…
С другой стороны мне было любопытно, что там гэбэшники еще придумали? И можно ли будет из этой их придумки извлечь выгоду? Не для себя, конечно, а для пользы будущего Ордена. В любом случае, я это обязательно постараюсь сделать. В общем, я даже с трудом дождался окончания рабочего дня. Правда, не забыл предупредить Шурика Могильникова, что намерен посетить его семейство завтра, после занятий. Пацан не слишком радостно кивнул. Вряд ли он думал, что я начну жаловаться на него родителям, тут что-то другое.
Ладно, завтра будет видно. Сегодня у меня — посещение «коллеги». После уроков у меня еще оставался вагон времени, и я решил заскочить в комиссионку. Рудик, правда, не звонил, но мало ли… И я покатил на улицу Дзержинского, к дому 17. Увидев меня, торгаш радостно заулыбался. Из чего я сделал вывод, что товар есть. Едва поздоровавшись, Рудольф поманил меня в подсобку, как и во всяком другом советском магазине заваленную коробками с дефицитом, и тут же выложил несколько стопок видеокассет.
— Ого! — сказал я. — Это все мне⁈
— Двадцать штук, — сияя, откликнулся торгаш. — Я хотел звонить тебе сегодня вечером, но если уж ты сам подъехал…
— И сколько с меня?
— Только тебе, как постоянному клиенту, — по четвертаку штука.
— Ладно, — поморщился я и полез за бумажником. — Завернуть есть во что?
— Я тебе коробку дам…
Пока я отсчитывал купюры, Рудик достал коробку и сложил в нее кассеты с фантастикой. Расплатившись с ним, я взял коробку и потащил ее в машину. Посмотрел на часы, убедился, что до встречи с трудовиком еще минут сорок. Зная, что Витек не слишком гостеприимный хозяин, я предпочел бы заранее перекусить. Для ресторана времени маловато, а вот в кафешку заскочить в самый раз успею. До «Диеты» от комиссионного магазина всего пара кварталов, и я направился туда.
Войдя внутрь, я подошел к раздаче, взял четыре пирожка и какао, и принялся искать свободное место за одним из столиков. Ну и опять увидел знакомую физиономию. Судя по отросшей щетине, мутному взору — гонорар уже закончился. Литейский классик снова скатился до дешевой кафешки, но еще не опустился до пивнушки. А значит, пока еще относительно вменяемый. И я потащил поднос к его столику. Миня кивнул мне, словно мы с ним только что расстались и даже освободил место для моей тарелки и стакана.
— Ну что, товарищ Третьяковский, гонорар уже заканчивается? — спросил его я.
— Не помню, я у тебя в долг брал? — вопросом на вопрос отозвался он.
— Брал, но вернул…
— А-а, ну тогда, значит, могу еще взять…
— Можешь, — подтвердил я. — Только у меня есть предложение получше.
— А — именно?
— Ты бросаешь пить, а я беру тебя на зарплату.
— А ты — кто?
— Неужто не помнишь, Миний Евграфович?
— Да нет, я прекрасно тебя помню, — пробурчал тот. — Ты каратист, физрук, хороший парень… Я в том смысле спрашиваю, как ты можешь меня взять на работу, если ты не главный редактор и не председатель Союза писателей?
— Я хуже, чем главный редактор, я хозяин города.
Это было шутка, и писатель догадался об этом. Он хмыкнул и покачал головой.
— Ха! Смешно… Хозяин города — это предгорисполкома… Не слыхал, чтобы Степанова переизбрали.
— А вот про работу я не шучу, — продолжал я. — Мне понадобится человек на должность ну, скажем, литературного секретаря.
