Волк 10: Лихие 90-е
Глава 1
— Интересно им одно, — фсбшник посмотрел на меня поверх тёмных очков. — Почему ты сказал полковнику Ремезову из Читинской управы, что следующим директором ФСБ будет некий Путин. И с чего это Ремезов и остальные из его компашки тебе поверили? С тебя же это началось. Время пошло, Волков, отвечай быстро.
Ремезов меня сдал? Нет, точно не он, по крайней мере, не специально, а вот кто-то из его коллег мог как-то узнать о тех разговорах. Или же нас подслушали, но только сейчас приняли услышанное всерьёз.
Серёга не один и не мог действовать один, поэтому естественно, что Ремезов собрал вокруг себя единомышленников. Вся структура их Конторы — не единый монолит, а множество групп, и у каждой из них свои фавориты. Каждая их них продвигает своих, чтобы избавиться от чужаков. Тот, кто примкнул к нужной, окажется в выигрыше, остальным придётся туго.
Вот только я один знаю, как будет в действительности. Ремезов свой выбор сделал, поверив мне. Кто-то поверил ему, а кто-то…
А не просто так они спрашивают меня посреди бела дня в центре города. Боятся, что кто-то другой меня допросит и узнает, что и как? Они не просто из другой группы внутри их организации, они, возможно, просто не знают, куда примкнуть. Вот и пришли к тому, кто сказал про этого кандидата, чтобы узнать, с чего он так решил.
Но ведь и они сами люди, и тоже не знают, что будет дальше. И это беспокоит их не меньше, чем генералов, ведь перемены всегда пугают.
Придётся давить на это, если хочу уехать отсюда на мягком сиденье своего Мерседеса, а не в узком отсеке милицейского бобика, задержанный за подкинутый пистолет. Тем более та троица никуда не делась, а продолжала терпеливо ждать.
— Ваше начальство задало резонный вопрос, — сказал я. — А что вы сами об этом думаете? Вас это тоже касается.
— Это тебе вопрос задали, Волков.
— Вы торопитесь, потому что опасаетесь, что кто-то другой меня спросит об этом. И кто-то другой выяснит, говорил ли я вообще такое, были ли у меня такие основания на это, или я вообще всё выдумал. В камере кто угодно может оказаться, в том числе и подсадные утки.
— Ты много на себя берёшь.
Оба уже начали кипятиться. Но говорить с ними надо, или меня засунут в Кресты, а генерал Горностаев позаботится, чтобы я оттуда не вышел.
— Я с вашими работал не раз, совместно, вы должны были обо мне слышать. И разговор с Ремезовым у меня был. Я не знаю, что хочет услышать ваше начальство, — я посмотрел сначала на одного, потом на другого. — Но куда важнее, что услышите вы. Для вас это важнее.
Один уже начал поднимать руку, чтобы подозвать милицию, а Женя делал яростные знаки, будто хотел вмешаться и задержать их. Я мотнул головой, чтобы не лез.
— Вам же потом жить и работать. — сказал я спокойным и дружелюбным тоном. — И есть разница, выгонят ли со службы, или придётся работать в поле на низких должностях… или сидеть в уютном кабинете, если вы, а не ваше начальство, сделаете правильный выбор.
— И какой выбор правильный, Волков? — чекист справа усмехнулся.
— Тот, который я скажу. И я докажу, что я прав, я в таких вещах не ошибаюсь. И вам уже решать, что делать дальше.
— Волков, у тебя осталось меньше…
— В течение недели снимут генерала Горностаева из МВД, — сказал я. — Снимут с позором. Он мне не поверил, и в итоге скоро вместо него будет другой человек. И я не просто так это говорю, я знаю, почему это произойдёт. Вычислил, если вам это так важно. Ему осталось недолго. С другими назначениями я тоже не ошибался.
Оба внимательно смотрели на меня. Откуда им пока знать, что генерала снимут с нашей подачи? Ведь если бы не мы, он бы так и сидел дальше на своём месте. А пока не знают, надо протянуть время.
— И кого ещё снимут? — чекист слева наклонился ближе ко мне.
— Об этом ещё рано думать. Но с Горностаевым я не ошибусь. И со вторым назначением тоже. И у вас ещё есть шанс успеть запрыгнуть в последний вагон. Можете даже связаться с Ремезовым, он этого не забудет, у него хорошая память на тех, кто ему помогает.
— А что сказать…
— А вашему начальству скажите то, что они хотят услышать. Да или нет, решайте сами. Важнее, что сделаете вы оба, а не они. Неделя, и всё увидите сами. А уже в июле-августе увидите другое, то что я уже говорил. Выбор за вами, но вы можете действительно подняться.
Загруженные информацией чекисты переглянулись. Я уж хотел было сказать, чтобы они ещё посмотрели футбол в определённую дату и убедились, что я действительно могу рассказать что-нибудь из будущего. Но тогда это всё покажется для них совсем мистикой, и они не поверят. Да и не хотелось бы, чтобы они знали обо мне всё. Главное, что я их заинтриговал.
Но они все уже знают, что уже скоро в их службе будет новый директор, вопрос только в том, кто именно. И никто не хочет ошибиться, поставив на неправильного человека.
А уж Горностаеву точно осталось недолго сидеть на своей должности, особенно после того, как он увидит, что мы для него готовим.
— Неделя, Волков, — они переглянулись ещё раз. Чекист слева покачал головой. — Всего неделя. Если не выйдет…
— Я не ошибаюсь в таком.
— А нам чё делать? — спросил милицейский лейтенант, когда заметил, что они меня отпускают.
— Да валите уже, — чекист справа махнул на них, чтобы ушли. — Или я начну интересоваться, откуда у вас ствол с мокрухи.
Все разъехались. Женя подошёл ко мне, покачал головой и протянул маленькую бутылку воды, которая лежала у него в кармане и оттягивала пиджак.
— Ты их загрузил, Волк, — сказал он. — Ничего не слышал, но они забыли, походу, зачем приехали.
— Возможно. Надо Ремезову позвонить. Но сначала давай закончим наше дело, а то на нас не только ствол, но ещё и Листьева повешают.
* * *
За столиком в гостиничном номере сидели три человека и пили чай.
— Ты вообще быстро худеешь, дядя Лёня, кхе! — Женя пожал ему руку. — Тебя твоя супруга скоро не узнает, каждый день килограмм сбрасываешь, походу.
— Мышцы сбрасываю, — Лёня вздохнул. — А жирок-то никуда не девается, — он похлопал себя по животу.
Лёня сидел в каталке, на ней, похоже, он и «сбежал» из больницы. Ну, раз сбежал, значит, ему становится лучше, но его всё равно придётся туда возвращать, чтобы долечился в спокойной обстановке.
— Знакомая история, так бывает, — проговорил сидящий рядом с ним крепкий, плотный мужчина, и поднялся, чтобы поздороваться со мной. — И раз вы, Максим, здесь, рад снова поработать вместе. Со своим тёзкой я уже познакомился.
С этим человеком мы виделись последний раз в Чите, когда ещё только готовились подписывать контракт с комбинатом. Это частный детектив Алексей Викторов. Он тогда притворялся телохранителем Терехова, но на самом деле пытался раскрыть схему, на которой Терехов хотел заработать и кинуть своих партнёров. Это вычислили мы сами с Женей и Лёней, и детектив вернулся в Питер.
На тумбочке рядом с ним стояли здоровенные часы, которых раньше я не видел. Кажется, Викторов принёс их с собой.
Третий, журналист Алексей Апрельский, кивнул мне и поднялся, делая знак, что хочет переговорить. Я отошёл в сторонку, и Апрельский зашептал:
— Хотел обсудить кое-что. Статья выходит огненная, но как-то это всё идёт слишком быстро. Раз и уже в печать.
— Мы торопимся, потому что генерал без дела не сидит, и он понимает, что мы что-то готовим. Сегодня меня едва не арестовали. Чем раньше выйдет, тем лучше, пусть хотя бы самое важное напечатают, а остальное выпустите потом. А вообще, Мещеряков уже выбивает вам первые полосы на ближайшие дни.
— Мещеряков? Сам? — он недоверчиво посмотрел на меня. — Как вы его уговорили?
— Так сами же говорите, что материал огненный. Да у него самого тоже есть кое-что интересное. Ну а когда нам поможет этот опер, всё будет ещё горячее.
Сначала позвонили со стойки администратора гостиницы, а потом к нам поднялся ещё один гость, ради которого мы все здесь и собрались. Капитан Иван Шевцов, оперуполномоченный Васильеостровского РОВД, вошёл в номер и очень сильно удивился, увидев меня.
