Вперед в прошлое 8
Глава 1
Лягушка в Кузинатре
На платформе, куда должен был подойти мой автобус, кишел народ, толкались челноки с баулами, и у меня правда возникли сомнения, что получится уместить свой груз. Вдруг все эти люди с водилой заранее договорились? Надо было перестраховаться, пока автобус не подали под посадку.
— Парни, постойте пока, я сейчас. Нужно водителя увидеть.
Алекс кивнул, и я рванул на стоянку, прошелся между рядками одинаковых красно-белых «Икарусов», предназначенных для междугородних переездов, спросил, где мой, и подошел к пожилому водителю с изможденным лицом, жадно курящему в компании коллег, которые наслаждались последними минутами, пока они могут стоять.
— Извините, — отвлек его я от важного занятия.
Он повернул голову, щурясь от дыма, посмотрел на меня.
— Надо найти место для трех больших сумок, — сказал я и вытащил пятьсот рублей.
Не видя заинтересованности на его лице, добавил еще пятьсот. Вот! Глаза загорелись. Теперь я — привилегированный пассажир. А в будущем из-за террористической угрозы водители перестанут даже маленькие посылки передавать.
— На конечной выходишь? — спросил он, я кивнул.
Он махнул рукой на такой же, как другие, «Икарус», открыл багажное отделение.
— Тащи их сюда. Только быстро, осталось десять минут до отправки.
Я рванул к парням, мы с Алексом притащили груз, поставили одну сумку на другую в дальний угол.
А когда я вернулся на платформу, там в окружении парней стояли Влад и дед. Все-таки приехал! Безрассудно, но приятно. Влад улыбнулся, раскинул руки.
— Пашка! Ну как мы могли с тобой не проститься? — Он обнял меня, как родного, отстранился. — Уверен, что мы еще встретимся.
Потом меня обнял дед. Влад забрал у него костыли, и он оперся на меня, ухмыльнулся.
— Настоящий мужчина растет! Опора — в прямом смысле слова! Моя гордость. Жду тебя на новый год.
— Лучше ты к нам, — предложил я, отстраняясь. — Нарядим юкку, будем хороводы водить. Хотя снег, конечно, экзотика. Ни разу не встречал новый год со снегом! Только вот где мы разместимся?
— Это моя забота. Благо твоими стараниями я теперь человек небедный.
— Твоими? Стараниями? — удивился Олег, я-то говорил, что всем дед заправляет.
— Бизнесмен он у меня, — с гордостью объявил дед. — Хе! Буржуй. Я столько не знаю, сколько он.
Подумалось о том, что сейчас для меня и для моих ровесников лучший новый год — тот, что проведен с друзьями, с дурачествами, розыгрышами и прочей дичью. Но, дожив до сорока шести, я понял, что нет ничего ценнее праздника в кругу близких. Вот и деду наверняка хочется собрать семью, увидеть, как выросли внуки. Отец с ним, наверное, не помирится никогда.
Подъехал наш автобус, и начался штурм Зимнего. Я еще раз пожал руки парням. Обнялся с дедом и Владом и пристроился в хвост очереди. Когда наконец попал в салон, перепрыгивая баулы, то обнаружил на моем месте № 15 протокольного вида шныря в кепке.
Вот блин, настроение такое лирическое, ругаться не хочется. А придется. Но прежде попытаюсь по-хорошему:
— Извините, пятнадцатое место мое.
Шнырь зыркнул на меня и послал в пешее эротическое путешествие. Его необъятная соседка, видимо, предпочла бы сидеть рядом со мной, потому воскликнула:
— Проваливай отсюда, рожа протокольная!
Шнырь огрызнулся:
— Да не пофиг ли, где сидеть? У меня тут сумка.
— Нет, не все равно, — настаивала тетка. — Это не по правилам!
Его место пустовало — сбоку, над колесом. Так что желание устроиться покомфортнее понятно, но — не за мой счет.
— А ты, попробуй меня отсюдова выгони! — начал быковать он.
Я прикинул собственные силы. Шнырь был если и выше меня, то самую малость. Вот только как все провернуть, когда проход завален сумками?
— Вот и попробую, — проговорили из-за спины суровым знакомым голосом.
Сразу же вспомнилось, что такой же голос был у андрогинной разбойницы из «Бременских музыкантов». Шнырь ушки сложил, словно ему явился призрак Сталина. Я обернулся.
Позади возвышалась горой женщина-богатырь. Челюсть квадратная, черный пух над губой, глаза навыкат. Метра два в ней точно есть. Слона на бегу остановит и хобот ему оторвет.
— Посадка согласно купленным билетам, — объявила она, взяла мой билет и пригвоздила шныря взглядом к спинке сиденья.
Тот трепыхнулся, как рыба на кукане, кивнул и ретировался, бормоча, что его укачивает, и вообще он — самый тяжелобольной в мире человек.
Заняв свое место, я поставил сумку с кофе в ноги и посмотрел на платформу, где не спешили расходиться мои новые друзья. Вот же как получается: за много лет у меня, кроме Ильи, не было приятелей, а теперь и Толстый в Саранске, и парни в Москве, не говоря про наш поселок. Влад, вот, появился, и я не сомневался в том, что мы с ним будем и дальше сотрудничать.
Зарокотав мотором, автобус тронулся. Да, впереди меня ждали трудности, но насколько же проще справляться, когда знаешь, что ты не один! Даже если оступишься, всегда есть друзья, готовые подставить плечо. Вон они стоят у дороги, не расходятся, машут мне руками. Я помахал в ответ, и «Икарус» покатил по широкой дороге, где непривычно много машин. В будущем их станет еще больше, появятся пробки, много чего еще появится, ну а сейчас, как говорится, нужно есть, что дают.
Чем дальше от центра, тем меньше было лоска и машин.
Поспать, что ли?
Я сомкнул веки. Завертелись мысли, одни вытеснили другие, и вскоре думалось только о том, что раньше мои действия напоминали камни, брошенные в лужу: небольшая площадь, быстро расходятся круги и достигают суши. Сейчас, получается, я бросил камень в огромное озеро. Будет ли эффект, или их растворит встречная волна? Посмотрим…
Снилось мне лето. Мы с Ильей и друзьями купались в ночном светящемся море. Хохотали девчонки, плескала волна, орала дурная цикада, словно не понимала, что петь ей надлежит с восходом солнца.
И тут начало стрелять что-то крупнокалиберное, небо расчертили трассеры, разрывая сон. Наполовину проснувшись, я понял, что это не залпы орудий, а надрывный кашель. Кашляя, соседка сотрясалась необъятными телесами и толкала локтем в плечо. Она была такая большая, что меня будто замуровало в саркофаге: одна рука прижата к соседке, вторая притиснута к подлокотнику. Зря шныря прогнал, на его месте было бы спокойнее.
Не просыпаться я старался до последнего — слишком хорошо было во сне. Никаких быков, отжавших базу, никаких забот, только плеск волн, искры, загорающиеся в глубине, смех друзей. Но соседке стало совсем плохо и, сипя и кашляя, она полезла в сумку, стоящую, как и моя, в ногах, и окончательно меня растолкала.
К тому же стало за нее тревожно: а вдруг что серьезное?
Женщина сунула ингалятор в рот, пару раз вдохнула, и ее отпустило. Но сон как рукой сняло. И что делать? Учебники я сдал в библиотеку. Были лишь «Хроники Амбера», пять книг про Корвина и три — про Мерлина, купленные специально для Яна на книжном развале. Я пролистал «Карты судьбы», убедился, что это тот самый перевод, с лягушкой в Кузинатре* (разъяснение в конце главы). Вот Кузинатра наделала кругов на воде, аж в «Смешариках» оказалась, а всего-то — ошибка ленивого переводчика. Да и переводчик этот войдет в историю исключительно благодаря ей, Кузинатре.
Самое смешное, что сейчас действительно непонятно, что за Кузинатра такая, и информацию достать негде. Вот она и поселилась в неокрепших детских умах.
Только я углубился в чтение, как позади меня заговорили тетки. Одна челночила и забила сумками весь багажник — наверное, за деньги, как и я, вторая была обычной пассажиркой.
Шепот перерос в связную разборчивую речь:
— Ездит, конечно. От рынка по пятницам. Звонишь, записываешься — тебя ждут. И автобус, и пара «Рафиков».
Её собеседница что-то прошелестела едва различимо. Челночиха продолжила:
