— Уже лучше, — Баяр хлопнул его по спине с такой силой, что Женька едва устояла на ногах. — Воин! Но пальцы все равно перевяжи.
Разумеется, Дженаю было вовсе не до пальцев. Ему стрелять хотелось. И через несколько часов упорных тренировок стрела уже летела на сотню шагов. В кувшин не попадала, но хотя бы в нужную сторону была направлена.
Пальцы посинели и не гнулись, спина ныла, рук Женька просто не чувствовала, но это было неважно. Она гордилась собой. А главное, Баяр ей (им) гордился. Отчего-то Женьке было очень важно стать лучшей в глазах наставника. Во всем. На коне она держалась изо всех сил, когда падала — ни звука, ни стона не издавала. Упрямо поднималась, сверкала глазами и снова лезла.
Листян потом ворчала и перетягивала ссаженое колено, или бинтовала израненные пальцы, или промывала ссадину на виске. Наверное, тогда и разглядела его, оценила.
Глупо получилось, да.
Баяр – это Баяр, конечно. Не то чтобы красавец… Просто восхитителен, в смысле, Женька им восхищалась. Как командиром, как мужчиной, как воином. Наверное, так она бы могла смотреть на отца или старшего брата, которых у нее никогда не было. Вернее, она должна бы на него вот так смотреть, жаждать быть на него похожим, вот так же научиться махать саблей или метко стрелять из лука, или верхом ездить, но правда была в том, что рядом с ним Женькины мысли текли совсем в другом направлении.
Только Женька – все же не женщина. Во всяком случае – в постели. Ничего там интересного нет, она пробовала. Не стоит это всё ее “карьеры” воина. А Баяр… лучше просто держаться от него подальше. А для этого надо упорно тренироваться. И она, вернее, он, Дженай – тренируется.
До мозолей на бедрах, до синих пальцев, до гудящих ног. Самый упертый из всех четверых. Охтыр, гладя на рюса, закусывает до крови губы и тоже до заката стреляет и машет саблей. Потому что уступить чужестранцу для него – позор немыслимый. А глядя на этих двоих, подтягиваются и остальные. Никому не хочется быть худшим. Баяр, глядя на их рвение, только головой качает, но не останавливает. Пусть. Посмотрим, насколько их хватит.
9. Цель
Аасор вернулся только на следующий день, мрачный как туча. На Женькино приветствие не ответил. Взял маленькую жаровню, какие-то травы и ушёл в Тойрог. Очень странно, Женька никогда его таким не видела. Загадку разрешила заплаканная Листян, прибежавшая к Дженаю.
— Умерла наша Элия. Такая молодая, такая красивая! Роды были очень тяжелые, ребёнок крупный.
— И сколько лет было Элие? – на всякий случай уточнила Женька. Ее терзали смутные сомнения.
— Как и мне, шестнадцать.
— Все с вами ясно.
Противно. Говорят, что женщин уважают, ценят… а вот так. Сколько лет отцу Баяра? И девочка шестнадцати лет… видимо, маленькая, раз все кончилось так плачевно. И он, Женька… она все сделала правильно. Ее бы тоже отдали кому-нибудь… старику. Вряд ли бы она досталась Баяру, да? Да и если бы досталась — никто бы не был к ней добр. Никогда бы не позволили ничего. Была бы наложницей — не женой.
И почему, зачем она вообще думает о мужчине, причём — о взрослом? Впервые, наверное, в жизни Женька вообще рассматривала кого-то без отвращения и страха. Она в принципе нисколько не опасалась ровесников, но с теми, кто старше и опытнее, всегда предпочитала общаться на расстоянии.
– Дженай, – Листян тронула “друга” за руку. – Почему все так?
– Как “так”?
– Неправильно. Нельзя ей было умирать, понимаешь! Она ведь и не жила толком.
Да, нельзя. И Женька это понимала. Она ведь тоже только-только жить начала. Зачем-то и кто-то ей дал второй шанс. А она что делает? Играет в воина? Пытается кому-то что-то доказать? Зачем? Какой в этом смысл?
– Листян, а знаешь… Это может случиться с каждой из девушек стана, – неожиданно хмуро сказала она. – Как бы Аасор не обещал безопасность, а нужно уметь постоять за себя. Если хочешь, я тебя научу не только ножом владеть, но еще и самообороне. Как из захвата вырваться, как от насильника отбиться. И тогда, возможно, ты не умрешь… как эта ваша…
– Элия.
– Вот именно.
– А я подруг могу взять? – вскинула голову степнячка, утирая слезы яростно.
– Бери. Всех буду учить.
Когда-то, еще в прошлой жизни Женька много читала про самооборону. Да и в детском доме им какое-то время давали уроки. И сама она с друзьями приемчики отрабатывала, и отбиваться ей приходилось не раз. Так что научить девчонок ей будет чему. Только одна появлялась при этом проблема:
– Лис, а твои подруги на мою мужскую честь покушаться не будут?
– Я им скажу, что ты – мой, – усмехнулась степнячка. – Со мной спорить не будут. Не бойся. Значит, я сегодня спрошу своих и ночью, как обычно, встретимся?
– Да, возле Тойрога.
Отчего-то мужчины Круг не любили и старались к нему лишний раз не подходить. Видимо, воспоминания о нем не самые приятные были у каждого, а может – место для них священное. Девушки относились к Тойрогу спокойнее, а сама Женька и вовсе себя ощущала там совершенно свободно. Удобное же место – каменная арена. И приметное. И земля вокруг вытоптана, очень удобно для тренировки.
В первую же ночь с Листян пришло двое степнячек: маленькие, худенькие, большеглазые – без слез не взглянешь. Куда таким противостоять взрослому мужику? Женька только головой покачала, но – взялась за гуж, не говори, что не дюж. Сколько этим девочкам? Двенадцать? Четырнадцать?
– Сил в вас немного, – помолчав, сказала он. – Будем брать ловкостью. Зато бегаете, наверное, быстро. И визжите громко. Запомните, если на вас напали, самое главное – привести противника в замешательство, а еще лучше – вызвать отвращение. Делайте, что хотите: притворяйтесь мертвыми, изображайте судороги, можно блевать или даже описаться. А когда враг расслабится – бейте и бегите. И орите что было силы, если знаете, что кто-то может помочь.
Почти час она рассказывала им про точки, куда можно бить даже хрупкой девушке. Показывала на себе, жалея, что она сама мелкая. Вот бы “добыть” мужчину для отработки ударов! На миг мелькнула мысль рассказать все Баяру, но тут же была отброшена, как бесперспективная. Во-первых, он не поймет, оскорбится еще, что их, воинов, считают неспособными защитить своих женщин, а во-вторых, лучше, чтобы вообще никто не знал. Совсем.
– На сегодня хватит, – вздохнув, сказала Женька. – Завтра приходите. Будем с вами придумывать, что можно в качестве оружия использовать.
Шушукаясь и хихикая, девицы удалились во тьму ночную, а Листян задержалась, Женьку в щеку чмокнула и прошептала:
– Ты прекрасен.
– Я – баба, – шепотом напомнила Женька.
– Очень-очень жаль.
Женька потерла щеку и подумала, что ему тоже жаль. Мужиком быть проще в любых мирах.
Зато женщин никто не будит пинками по утрам. Как Женьку, к примеру.
– Давай, сын ослицы, просыпайся, – в шатер Аасора пожаловал самолично третий сын хана. – Рассвет уже. Ты сегодня опоздал на тренировку, будешь страдать, обещаю.
Проспала!
Женька подскочила суматошно, запахивая рубаху на груди, вытаращила светлые глаза на Баяра, покраснела вся. Сын хана вдруг подумал о том, что вовсе не удивительно, если рюсы этого мальчишку желали… неподобающим образом. Лицо тонкое, светлые, уже выгоревшие на солнце вихры волос, глаза огромные. И сам тоненький. У Баяра в сотне и такие есть: тощие, мосластые. Он точно знает, что они ничуть не слабее здоровяков. А в бою даже более быстрые и гибкие. И если порой тяжелую саблю им не удержать, то с луком они справляются очень неплохо. Из Дженая должен получиться отличный лучник, стремительный и легкий.
– Чего застыл? – недовольно спросил мужчина. – Штаны подтягивай и пошли.
– Мне… отлить надо, – мальчишка вдруг покраснел весь и ресницами захлопал. Как девка.
– За шатром встал и отлил, делов-то.
– Я… в отхожее место лучше.
