Мэтр и в молодости вполне себе узнаваем. Только без очков и лицо более круглое. Усы прежние, а на голове забавный чубчик тёмных волос.
— О, Мещерский, — произносит режиссёр хрипловатым голосом, — Ваше Сиятельство изволило посетить нашу скромную обитель?
Я вот ни черта не помню, чем накосячил перед наставником. Делать всё равно нечего, надо его заинтересовать, так как он мой единственный шанс пройти квест.
— Георгий Николаевич, — делаю максимально трагическое лицо, — Я виноват и обещаю исправиться. Но сейчас речь не об этом. Уделите несколько минут, я здесь сценарий набросал для дипломной работы. Для меня это вопрос жизни и смерти.
— Ну, идём посмотрим, чего ты там наваял. И что там у тебя такого смертельного случилось?
Заходим в кабинет с несколькими партами, где занимался наш курс. Вытаскиваю тетрадку со своими каракулями и кладу на стол.
— Если я не сниму фильм, то жена уйдёт и дочек заберёт. А для меня это смерти подобно, — говорю уже серьёзно.
Мэтр хмыкнул и начал выслушивать мои сбивчивые объяснения. По мере понимания, скепсис явно покидал наставника. Если быть откровенным, то моя курсовая работа была полным шлаком. Нынешний же сценарий в корне отличался в лучшую сторону, даже от работ моих более талантливых сокурсников.
— Неплохо, — подвёл итог режиссёр, — Только скажи мне, Алексей. Разве за два года тебя ничему не научили, и сценарий нужно писать именно так? Эти каракули ты называешь полноценной работой? Мне было бы стыдно перед учителями и товарищами. Но ладно, об этом позже. Дай немного подумать.
Некоторое время Георгий Николаевич сидел молча, потом вскочил и начал мерить шагами небольшой класс. Затем рука мэтра нырнула в карман за сигаретами, и он вышел в коридор, я метнулся следом. Сделав пару затяжек, наставник наконец вынес вердикт.
— А ведь должно получиться. Не такой ты безнадёжный, как я раньше думал. На следующей неделе как раз освобождается группа, и можно приступать к подготовке. Только у тебя запланированы кадры на природе. Это нужно договариваться о месте съёмок, далее — везти группу и решать много всяких организационных вопросов. Сложно всё это, и муторно.
— Проживание, питание и место я обеспечу, — быстро пытаюсь сориентироваться, как всё это организовать, — А звук, свет и плёнка будут?
— Всё будет, не переживай. Тем более, что у тебя фильм короткометражный. Ладно, завтра приезжай в это же время, я обговорю детали с кем надо. Думаю, добро нам дадут. Только вот язык твой, Алексей… Кто тебя просил болтать про блат и прочие дела, которые студента, и даже помрежа, касаться не должны?
— Так я это, выпил лишнего. Ну и в кругу своих разговор был, — мямлю в ответ, ничего не понимая.
— Насчёт алкоголя нотаций читать не буду — ты уже большой мальчик. Только компанию, в которой ведёшь подобные разговоры, надо выбирать тщательнее. А лучше — вообще молчать. Но будет тебе группа. Мне уж самому интересно, что у тебя получится. Декорации не нужны, съёмки натурные, что облегчает задачу.
Кто-то настучал начальству о моей критике порядков на Мосфильме. После этого я мог в принципе закончить с работой, и больше не мечтать о карьере режиссёра. Понимаю, что мне просто жутко повезло. Ну и Георгий Николаевич оказался замечательным человеком, для которого дело важнее сплетен. Решаю добавить немного комизма, чтобы отблагодарить наставника в экстравагантном стиле. Падаю на колени и пытаюсь облобызать его туфли в стиле сумасшедших БЛМщиков из моего времени.
— Отец вы мой родной! Век не забуду вашу доброту, — начинаю причитать громким голосом.
Данелия реально перепугался и отпрыгнул от меня чуть ли не метр. Рядом прыснули две симпатичные девушки, вышедшие из соседнего кабинета. Я же иду на коленях в сторону режиссёра, уже играя на публику.
— Мещерский, ты это, прекращай, — растерянно произнёс режиссёр, пытаясь поднять меня колен, — Люди же смотрят. Неизвестно что подумают.
Хороший он всё-таки человек, и действительно добрый. Может, даже слишком. Вскакиваю с колен и уже нормальным голосом произношу.
— Георгий Николаевич, если с режиссурой не получится, то возьмёте меня актёром в свой следующий фильм? Я даже на главную роль не претендую, на второго плана согласен.
Сначала я подумал, что меня сейчас будут бить. Но потом Данелия расхохотался, в чём его поддержали давешние девушки.
— Я же тебе чуть не поверил… Ну ты и прохвост! — отсмеявшись, произнёс мэтр.
— А можно цветную плёнку, Георгий Николаевич? — наглеть так наглеть, решаю я.
— Да…Ты… Совсем…, — режиссёр не мог найти слов от возмущения, — Мещерский, не испытывай моё терпение. А то вместо съёмок поедешь работать актёром, как ты хочешь, только в театр города Кушка или Анадыри, если тебе не нравится жара.
— Спасибо вам огромное! — произношу искренне и от души, — Вы действительно меня спасли. Теперь надо найти актёров.
Последние слова я пробубнил под нос, но Данелия услышал. Видя, что наставник, мягко говоря, изумлён, решаю позорно бежать. Окрылё нный, подмигиваю двум улыбающимся красоткам и двигаюсь в сторону выхода. Уже свернув за поворот, понимаю, что брюнетка очень похожа на Людмилу Марченко. А блондинка ещё не стала всенародно известной разлучницей семьи Горбунковых. Начинаю вспоминать, что с Марченко, которую называли советской Одри Хепберн, связана какая-то трагическая личная история. Но быстро забываю про звезду «Отчего дома», потому что увидел ЕЁ.
— Пузик, стой, — кричу вслед девушке и бегу за ней.
— Мещерский, сколько раз тебе говорить, что меня зовут Оксана? — голубые глаза сокурсницы метают самые настоящие молнии.
Ксюша из Белоруссии, и там её фамилия наверняка воспринимается не так смешно. Но в Москве народ над ней тихонько посмеивался. Но девушка она добрая и отзывчивая, так что шуточки быстро прекратились.
— Я понял, извини. Забылся. Ты в кино сняться хочешь? — выпаливаю скороговоркой.
— Нет. И не надо ко мне приставать с грязными намёками. А что за кино?
Мда. Тяжёлый случай. Но какой типаж! Стройная, со спортивной фигуркой, голубоглазая, светлокожая и абсолютно рыжая. Нет — ОГНЕННО РЫЖАЯ! Волосы, отливающие медью, и веснушки, покрывающие лицо, руки, ноги, всё тело, насколько удалось разглядеть. Ранее я к однокурснице особо не присматривался. Не умеет она себя подать, ещё и одевается, как мышь — во всё невзрачное. Но сейчас речь не о б этом.
Мои близняшки, которых я решил снять в фильме, были примерно такими же. Яркими и огненно-рыжими. Они пошли в мою мать, хотя у меня даже веснушек нет. Зоя тоже совсем иная по типажу. Вот такие причуды генетики. В качестве матери, в моей задумке Пузик подходит просто идеально.
— Так. Иди сюда, — хватаю вяло сопротивляющуюся однокурсницу и волоку её к окну, — Подними голову. Повернись налево. Направо. Замечательно!
Думаю, даже на чёрно-белых кадрах будут заметны веснушки. Вот только что с гримом делать? Обхожу Оксану, внимательно её разглядывая. Она вертится вслед за мной и смотрит очень настороженно.
— Приподними платье сантиметров на пятнадцать.
— Мещерский, — возмущённо вскрикивает Пузик, — Я не буду с тобой спать! И вообще, у меня жених есть.
— Здесь с человеком о кино разговариваешь, а в ответ опять про интим. Оксана, мне на твои ноги посмотреть надо до коленок, уж больно у тебя длинное платье. Но если хочешь, — делаю максимально масляное выражение лица, — Готов приватно обсудить с тобой любые вопросы.
— Дурак! И шутки у тебя дурацкие, — слышу в ответ, но коленки мне всё-таки показали.
И зачем она прячет свои ноги? Длинные и весьма стройные — такие есть не у каждой нынешней звезды.
— Завтра после обеда встречаемся здесь же, — взмахом руки пресекаю попытку спорить, — Я же тебе не в полночь свидание назначаю. Родина в моём лице рассчитывает на тебя, Оксана Пузик из Бобруйска.
— Я из Борисова! — слышу возмущённый возглас.
— Неважно, всё равно рассчитывает. Завтра, в районе 14 часов, жду, — выпаливаю последнюю фразу и уже бегу вниз.
