Но, если он как раз сторонник астеков?.. Что ж, тогда мне, в любом случае, не удастся понравиться.
— Астеки вели меня в Теночтитлан, чтобы принести в жертву Уицилопочтли. Они считали мою кровь ценным даром, потому что… — и тут я в красках расписал, как разгромил армию аколуа в землях чумбиа; как потом не давался им в горах Четландии; как дошел до Страны Облаков и за полгода создал там большую базу по производства оружия, создал новое войско…
— Где находится твоя родина? — оборвал мою речь Тлакатль.
— Я думал, ты спросишь меня о том, как я смог создать новое войско, как оно было организовано, как мои люди делали тумбагу?
Жрец покачал головой.
— Раз тебя связанного вели в Теночтитлан, то, видимо, от твоего войска уже ничего не осталось?
— Большей частью, — скрипнул я зубами.
— Значит, мне о нем знать не нужно. Где находится твоя родина?
И я начал рассказывать про Четландию. Про свой маленький народ на великой реке. Пытался ввернуть снова что-нибудь «нужное»: как мы превратили Сухотье в плодородные поля, как построили большое судно, как обустроили привлекательный рынок, как делали дивные товары… Но Тлакатля всё время интересовали какие-то непонятные моменты. Что четлане любят есть, и имеются ли запреты на пищу? Умеют ли четлане плавать? Как хоронят женщину, умершую во время родов? И что делают с ее ребенком, если тот выживет?
Я совершенно опешил. Прежде всего, потому что не знал, какие ответы могут ему понравиться, а какие — наоборот.
— Каких богов чтит твой народ? — продолжал свой неспешный допрос жрец.
— Своих! — рыкнул я, устав уже от расспросов. Но потом решил все-таки пояснить. — У каждого четланского рода есть свой дух покровитель. Но все четлане уважительно почитают Речного Наездника. Опасаются Чужака. Боятся Утренней Звезды. Но моя семья всегда чтила одного бога — Золотого Змея Земли…
— Как?!
Я даже отшатнулся. Не мог себе представить, что эта ходячая флегма способна на столь резкие движения. Жрец взял себя в руки, но в глазах явно сиял знакомый блеск алкоголика в завязке.
— Теокуитлаликоатль, — повторил я имя желтого червяка на науатле.
Жрец тут же попросил произнести название на родном языке. Я повторил на четланском. А потом — уже шутки ради — на русском. Ну, он же на родном хотел. Тлакатль едва ушами не шевелил, вслушиваясь в незнакомые слова.
— Этот Змей… Он бог только твоего рода или и других четлан?
— Не понимаю. Я и мои предки требовали, чтобы все четлане чтили Золотого Змея Земли.
— Нет, я не об этом. Были ли еще четланские рода, которые чтили Змея? Сами по себе.
— Нет. Змей был покровителем только моей семьи.
— А ваша семья… Вы сами несли службу богу? Оказывали ему почести, приносили подношения?
— Нет. Были специальные жрецы.
— Они есть здесь, с тобой? — Тлакатль еще больше оживился.
— Нет. Все остались в Четландии. Некоторых убили астеки. А, может быть, и всех убили.
Жрец с дурацким именем Человек занервничал. Я с волнением смотрел на этого психа. Понятно, что я, наконец-то, его заинтересовал! Но вот в каком ключе?
— Владыка, — Тлакатль впервые обратился ко мне по титулу. — А ты сам… Ты забрал бога с собой?
Чего?! Как можно забрать с собой бога?
— Идола? — уточнил я.
— Нет. Бога. Ты взял с собой бога?
Я взял паузу, многозначительно уставился на огонь костра и лихорадочно размышлял. Чего он хочет? Как ответить?.. И вообще: а на самом-то деле, я забрал червяка?
Вспомнилась ночь в темной долине, ряды людей с горящими лучинами и огромный образ Змея на скале, подсвеченный кострами… И тут же — с болью где-то в районе сердца: да он же бросил тебя! Ни словечка от него не было за все эти годы скитаний!
Так, стоп! Выдохнуть. И до десяти досчитать. Общение с попами не идет мне на пользу: уже начинаю о своих фантазиях, как о реальных существах рассуждать.
А Человек ждал. Впившись в меня взглядом, словно клещ, ждал ответа. Да что ж ты мне душу теребишь?!
— Взял, — ответил, глядя прямо в глаза Тлакатлю. — Я его взял. А вот пошел ли он со мной — не знаю.
Как ни странно, его эта туманная фраза устроила.
— Жди здесь, владыка, — велел он мне, спешно подвязывая плащ на плече. — Я скоро вернусь.
И не соврал. Пяти дней не прошло на этот раз, а нас осчастливили новой аудиенцией. Тлакатль, изменившийся так, что и не узнать, вел под руку совершенно оплывшего старика, явно махнувшего рукой на войну с холестерином. Тучный дед, укутанный в сто одежек, разметал по плечам пышные седые пряди, и медленно ковылял по каменистому склону. Каждый шаг давался ему с усилием, но я не заметил в старике признаков недовольства. Наоборот, он слегка блаженно улыбался.
Завидев, наконец, меня, он ткнул в мою сторону сарделькой указательного пальца и громко спросил у Тлакатля:
— Что, вот этот?
— Да, благочинный, — с восторгом в глазах ответил Человек.
Старый толстяк снова бесцеремонно ткнул пальцем в мою иссохшую ручонку.
— Что бог тебе дал, отняв эту руку?
— Трудно объяснить… но много, — как на духу вылетело из моего рта.
Так я познакомился с верховным жрецом Умолкшего. Или Укрывшегося. Или Бога в Себе. Эти жрецы почему-то всё время называли своего «патрона» по-разному.
— Мне передали, что ты взыскуешь надежного убежища от одолевающих тебя врагов, — на диво поэтичного заговорил Тлатольчи — так звали старика. — Я дам тебе его.
Сердце ёкнуло. От надежды и страха.
— Но мне нужно именно надежное убежище… А я даже не знаю, что это за место.
— Ну… оно очень надежное, — Тлатольчи опять улыбнулся. — Это место… под землей. Оно просторное. Находится прямо в Чололлане, но в городе о нем не знают. И за городом — тем более. Вход в него надежно охраняют — и люди, и боги.
Под землей… Я представил, что снова смогу оказаться в темноте, в уединении… Это так манило! Но и пугало.
— А что защитит меня от вас?
Княжич Далекая Тайна, всё это время стоявший чуть в сторонке, не выдержал и подшагнул ко мне, хмуря брови.
— Послушай, четланин, — прошипел он мне прямо в лицо, с трудом сдерживая эмоции. — Это место священно, знают о нем немногие, а бывали внутри — единицы. Ты чем-то заинтересовал благочинных, тебе оказали величайшую честь… а ты тут выделываешься!
Ну, как объяснить парню, что мне его святыни до лампочки. Я хочу лишь покоя и безопасности. Да я бы и в эту нору не полез ни за что… только другой у меня нет. Этот мир полон опасности. Куда ни плюнь…
— Мы можем дать клятвы, — безмятежно глядя на свои руки, сложенные на огромном пузе, влез в мои размышления верховный жрец.
И они их дали. Это был длинный договор. Я уже как-то имел неосторожность заключить сделку, не слишком внимательно обсудив условия… И в итоге оказался глухонемым одноруким калекой на троне, который не стоил и трех копеек. Так что Тлатольчи с Ичтакауэкой пришлось клясться в полном обеспечении моей безопасности, как в целом, так и в частности. Чтобы, значит, ни ножом, ни тыкали, ни ядом не травили, ни голодом и жаждой не морили. И тэ дэ и тэ пэ. А еще не позволят всё это сделать третьим лицам.
Когда шикаланки покорно поклялись уже в сороковой раз, и я почти согласился… выяснилось главное: зовут-то только меня. Одного!
— Не, так не пойдет!
— Но мы не можем пустить в сокровенное место сорок человек! — ужаснулся Тлакатль. — Это не постоялый двор.
— Эти люди — моя главная ценность, — я уперся рогом.
— И мы не оставим их без заботы, — снова улыбнулся старый жрец. — Юный господин Ичтакауэка — далеко не бедствует. У него много земель по югу нашей страны. Он с радостью позаботится о твоих людях. И кров даст и накормит. До тех пор, пока ты будешь гостить у нас.
Я посмотрел на своих. Те молчали. Только в глазах Серого читалось: ты, действительно, этого хочешь?
«А какой у меня выбор, Вапачиро?»
Глава 8
Всеведущий Телевизор
— Это уже Чололлан?
