В кругу таких друзей е...лом не щёлкай, - буркнул я поднос. Царь переспросил. Я замялся, но повторил громче, памятуя о его тугоухости. Он согнулся от смеха, похлопывая себя по ляшкам. Я подумал, что раз самодержец так воспринимает юмор, то ещё не всё потеряно. И Император оправдал мои мысли: - Николай Петрович, а как бы Вы поступили на моём месте?
И хотя именно к такому выводу я подводил Александра I, вопрос застал меня врасплох. Одно дело прикидывать перспективы страны и совсем другое преподносить готовые решения! Я давно постиг истину: любые благие пожелания в чужих руках обязательно извратятся. Эх, если бы я сам мог исполнять собственные рекомендации! Но свой уровень на текущий момент прекрасно осознаю: рота. Это то, за что способен отвечать. А выше пока увы... Поэтому подбирал слова осмотрительно, словно по минному полю шёл, аж вспотел: - Государь, да, я знаю как будут вести себя наши теперешние союзники. И как людей на дела воодушевить знаю. И как исполнение обеспечить. Но многого не знаю, поэтому сейчас всё в Ваших руках. И если бы я решал, то вот что бы предпринял:
Окружить себя надёжными единомышленниками, на которых можно положиться целиком, от идеи до воплощения в жизнь. Далее, армия сильна не только людьми и оружием, но и подвижностью. То бишь вовсе не обязательно содержать огромную армию, достаточно наладить её переброску в угрожаемые места. А это та самая железная дорога прекрасно обеспечит: проложить вдоль границы ивози войска. А бронепоезда и сами по себе сокрушительная мощь.
- Что сие бронепоезда? - глаза Императора загорелись любопытством.
- Сухопутные бронированные многопушечные фрегаты, если по-простому. А в мирное время по такой железной дороге возить по-дешевке товары и пассажиров. В двадцать первом веке поезд из Санкт-Петербурга до Владивостока - город на тихоокеанском побережье России, будет возведен через полвека, сейчас сии земли под Китаем, - пояснил я, видя вопрос в глазах собеседника, - в пути всего две недели!
- Поразительно, - покачал царь головой, склонившись и дотошно разглядывая набросанный мною маршрут, - А что же такое поезд? Санный вот знаю, а на этой вот дороге железной?
Я взял лист и карандашом как рисуют дети набросал паровозик с вагончиками, и отдельно рельсы: - Вот две такие железные полосы лежат, опираясь на специальные бруски, а те на особой насыпи, без резких спусков и подъемов. А по ним на железных колесах специальные огромные экипажи, которые называются вагонами. Впереди особый вагон с двигателем, в настоящее время паровым, называется паровоз, а у англичан локомотив. Вот к такому паровозу цепляется куча вагонов - это и называется "поезд".
Но всё это, Государь, станет возможно, если Вам удастся отстоять нашу вчерашнюю победу от алчных союзничков. А вначале я бы договорился с Наполеоном. Он один, кто что обещает, то исполняет, даже порою в ущерб собственным интересам, как в Турции перед Аустерлицем.
Вернувшись с аудиенции глубокой ночью я, чувствуя сильнейшее беспокойство со-владельца тела Резанова, превозмогая дичайшую усталость включил кристадин в резервное время. Кончита по счастью не спала и я отбил горячее желание камергера находиться рядом с нею и сынишкой, которого наречённая Резанова благополучно родила под Новый, 1807 год, 31 декабря. Мигель, как назвали малыша в честь дедов Кончиты и Резанова, заставил не на шутку поволноваться - какие там французы! - не появившись в расчитанный срок около 15 декабря. Но родился голосистым крепышом. Кончита в шутку пожаловалась, что думала что ни один мужчина не станет ею помыкать, а оказалось что родила такого сама. Я рассказал о разгроме французской армии и пленении Наполеона и что Юнона готова к плаванию и, главное, что разрешение папы Римского на её венчание с командором получено. Окончив радиосеанс я умиротворенно откинулся на спинку, но хотя мне в общем-то всё-равно, ребенок не мой, внезапно сердце сжал кулак осознания, что вот он вырастет и какой-нибудь очередной царь пошлёт его на войну умирать. Ну нет, с ружьишком мой, ну то есть Резанова, сынишка бегать не будет! А значит что? Значит: разведка, разведка и ещё раз разведка! Разведка наше всё. Как там Лондонская резидентура...
Я с хрустом потянулся, перелистал ежедневник, снова взялся за ключ, вызвал Новоархангельск, передал для Баранова разрешение Наполеона в полную меру использовать "Санта-Монику".
Минуло три дня. В роте, в отличае от остальных войск, бездельничающих на бивуаке, продолжали боевое обучение.
Вчера, 12 февраля, прибежал запыхавшийся адьютант Александра I и пригласил на аудиенцию. Император мрачно показал пакеты, в которых его вежливо, но безапеляционно "приглашали"-вызывали в Вену: - Вы вновь оказались правы, Николай Петрович. Но уж на сей раз им, - Император погрозил кому-то невидимому пальцем, - меня не охмурить! - зло прищурился и добавил: - Отправил им извещения, что сие мероприятие если и состоится, то в Кёнигсберге.
- Государь, ни в коем случае не позвольте им забрать Наполеона - Англичане станут из кожи вон лезть, имейте в виду.
Александр I хищно ощерился, потом озорно улыбнулся: - Вот им! - псложил дулю.
Я достал из планшета радиограмму, полученную от Баранова поутру , где тот описывал эпизод схватки с британским разбойничьим бригам и показал самодержцу. Радиотелеграф неустойчивые дальние сигналы принимал с большими пропусками, поэтому такие сообщения записывались вручную. Согласна подписанному Императором разрешению Александр Андреевич, узнав о том, что Роберт Хейли, капитан английского разбойничьего брига, сейчас подле острова Кадьяк отбирает шкурки у Российских подданных, промышленников русско-американской компании, тут же организовал, как уговаривались ранее де Лавалем,экспедицию. Когда он показался на галере из-за острова, это не произвело на пиратов никакого действия, они нагло продолжали загружать в трюм шкурки калана - морского бобра с прибывающих индейских лодок, в которых сидели их союзники колоши, тлинкиты. Когда русское судно приблизилось, Хейли, капитан и владелец брига прошествовал ленивой, скучающей походкой к борту и на вопрос Баранова: "Что здесь происходит?", как бы нехотя ответил, что: "Ничего особенного не происходит. А Баранов ехал бы восвояси, от греха подальше. Покуда он, Роберт Хейли, добрый. Ну, а если этого мало, то он, Хейли, готов заплатить", и взмахом руки на нижнюю палубу подал знак, открылись пушечные порты, выкатились орудия, наставив свои жерла на галеру правителя Русской америки. "Ну что же", - сокрушенно сказал Баранов и, как-будто испугавшись достал огромный белый платок, поднял парик, вытер лысеющую голову. При этом как-бы оступился в шатком судне, непроизвольно взмахнул рукой с зажатым куском материи. Это послужило сигналом для наблюдателя де лаваля на острове. Увидев в подзорную трубу условный знак, матрос тут же передал его на своё судно. И "Санта-Моника" во всей красе спустя Всего пару минут, под полными парусами величаво вышел из-за острова, стал рядом с галерой, порты также открылись. И сам Фрегат в десять раз превосходил размерами Бриг, соответственно, пушек у него на порядок больше неприятельских. Роберт Хейли переменился в лице, засуетился, принялся уверять, что он, дескать, пошутил, и готов заплатить. А индейцы кинулись врассыпную.
По отмашке Баранова с кормы галеры отличнейший бомбардир из русских промышленников, положил ядро точно в лодку вождя твинкитов, та фейерверком разлетелось вдребезги прямо на воде. Баранову показалось даже, будто он видел, как кувыркался сам вождь. Оставшиеся без предводителя индейцы заметались, прыснули в разные стороны, а Капитан пиратов, разбойников, побледнел так, что полностью оправдывал в таком состоянии прозвище белых: "бледнолицый".
