— Где протоколы допросов? — встрял Курбанов, развернувшись ко мне вполоборота.
— Потерпевшие уже давно допрошены. Я с ними встречался уточнить кое-какие моменты, чтобы понять серия это или нет, — ответил я, смотря на Головачева.
— И почему этим нужно было заниматься именно во время оперативок? — подполковник откинулся на спинку стула с новой прикуренной сигаретой. — Людмила Андреевна, когда уже вы научитесь контролировать своих подчиненных?
— Виновата, — голос Журбиной дрогнул, а лицо привычно побледнело.
Головачев вздохнул и вернулся к сказанному мною.
— И что, уточнил?
— Уточнил, — кивнул я, — между всеми потерпевшими есть связь.
— Может ты уже и преступника нашел? — усмехнулся Курбанов.
— Пока нет, — безразлично ответил я, демонстрируя наплевательское отношение к подначкам.
— Даже странно с твоей-то прытью, — глаза майора недобро сверкнули, а лицо скривилось в усмешке. — Прошлую серию ты всего за пару часов раскрыл, а тут целых два дня беготни и никаких результатов.
— Результат есть, я его только что вам озвучил, — тактично напомнил я начальству.
— А какого хрена ты сам-то бегаешь? — все никак не мог успокоиться Курбанов. — Следователи работают головой, а не ногами! Или ты решил в угро перевестись?
— Да, кстати, Альберт, Лусенко вчера на тебя жаловался, — по хмурому виду Головачева было понятно, что тот сильно недоволен этим событием. — Говорит, ты от помощи его оперов отмахиваешься, поручения им не даешь.
— Это не так, — заявил я. — Поручения я давал, и даже ответы на них получил.
— То есть начальник уголовного розыска врет? — поставил под сомнения мои слова Курбанов.
— Без понятия. Но мои слова подтверждают материалы уголовных дел, — уверенно заявил я, понимая, что с этой стороны ко мне не подкопаться.
— При расследовании дел нужно сотрудничать с уголовным розыском и органами дознания, а не делать всю работу в одиночку, — по виду Головачева, начальник следствия догадался, что в действительности произошло между мной и угро, но все же решил сделать мне внушение.
— Будущей наградой делиться не хочет, — заявил Курбанов. — Думает, ему сейчас за каждое дело будут по грамоте выдавать, — он заржал и недобро добавил. — Карьерист выискался.
Подчиненные первого зама начальство поддержали, особенно выделялся трескучим смехом, известный своим подхалимством следователь Панкеев.
Войченко с Сорокиным не смеялись, зато присматривались ко мне с подозрением, словно прикидывали сколько в словах майора правды.
Акимова же с ностальгией в голосе заметила:
— Кто из нас не мечтал о наградах и признании? — она обвела всех задумчивым взглядом и остановила его на сидящем напротив нее Курбанове. — И не тебе, Руслан, кого-то в карьеризме обвинять. К месту зама ты по головам шел, — последние слова Акимова уже цедила. — Или ты в нем конкурента почуял? — захохотала она.
— Все успокоиться не можешь, — взъярился Курбанов. — Меня назначили на должность потому что я профессионал!
— Тебя назначили, потому что ты меня подставил! — оголила зубы в оскале Акимова.
— Хватит! — вмешался Головачев. — Устроили тут разборки, — проворчал он, и, убедившись, что оппоненты, хоть и не перестали испепелять друг друга ненавистными взглядами, но все же замолкли, продолжил. — Сегодня последний день месяца, — после этих слов в кабинете установилась абсолютная тишина. — Сядь уже, не мельтеши, — это он уже мне, из-за того, что я загораживал ему обзор. — Где дела?! — Головачев раздраженно вдавил только что прикуренную сигарету в пепельницу. — Свои же собственные планы не выполнили — стыдоба! — далее подполковник изъяснялся исключительно матом.
С оперативки все вернулись немного оглушенными. Ксения сразу же принялась кипятить воду, а Журбина уселась в наше кресло и две минуты, прикрыв глаза, молчала. Ожила только когда Ксюша сунула ей в руки кружку с растворимым кофе.
— Альберт, — начала она, после пары глотков, — я не знаю, что у тебя там произошло, даже допускаю, что это что-то серьезное, но личные дела не должны сказываться на работе.
— Да с девушкой он поругался, — фыркнула Ксения. — Тоже мне загадка.
— С Алиной что ли? — удивилась Журбина, судя по ее растерянному виду, такую версию она не рассматривала.
Обе вопросительно уставились на меня.
— Она тебя бросила? — предположила Людмила, поскольку я молчал.
Молчал, потому что соображал воспользоваться ли мне подсказкой или свалить все на недавнюю травму.
— Как она могла?! — не дав мне определиться, воскликнула Ксения. — Ты еще даже не поправился! А в госпитале заботливую из себя строила. Двуличная какая! — гневно заключила коллега.
— Эээ, все не так было, — попытался я заступиться за ни в чем не повинную Алину, но меня перебили.
— Альберт, в твоей жизни будет еще много девушек, — подбодрила меня Журбина. — Так что забудь об этой Алине. Девушки приходят и уходят, а работа остается, — свернула она разговор в деловое русло.
— Все верно Люда говорит, — поддержала подругу Ксения.
Обе смотрели на меня насторожено, ожидая реакции.
— Да я в порядке, — заверил я коллег. — Готов расследовать серии краж, грабежей и других преступлений!
— Вот и правильно! — облегченно выдохнули они.
— Только она меня не бросала. Мы расстались по обоюдному согласию, — все же уточнил я, ведь такая версия больше соответствовала правде.
Ответом мне стали понимающие улыбки.
Додумать что они означают мне помешал зашедший в кабинет Скворцов. Вид у него был собранный и непреклонный.
— Я не жаловался, — с порога заявил он, видимо, что-то уловив на моем лице. — После твоего награждения Мохов нажал на Лусенко, чтобы тот повысил раскрываемость. Тот, в свою очередь, оторвался на нас, и нам пришлось признаться, что ты нарыл серию. — Вадим уселся на стул возле моего стола и продолжил рассказ. — Погнал меня к тебе, а когда я вернулся ни с чем, разорался и побежал предъявлять Головачеву.
— Понятно, — прокомментировал я услышанное и так же безразлично добавил. — Сейчас напишу поручение, — вставил лист бумаги в печатную машинку и начал набирать текст.
— Ты пойми, я сейчас один по кражам работаю, — продолжил налаживать отношения Скворцов, наблюдая за тем, как я печатаю. — Борис на больничном, ему дочь ветрянку из детского сада принесла, а Виктор Иванович угоном автомобиля какого-то торгаша занимается. Вот и встретили тебя не особо приветливо, — он пожал плечами, как бы показывая, что обстоятельства выше нас.
— Да, нормально все, — оборвал я его лицедейство.
— То есть мир? — уточнил он.
— Мир, мир, — подтвердил я. Не ссориться же из-за всякой фигни.
— Ну вот, теперь готов ехать в дачный кооператив, — удовлетворенно произнес Вадим, читая напечатанное мною отдельное поручение.
— Да погоди ты пока с поездкой, я еще не со всеми потерпевшими переговорил, — притормозил я инспектора угро. — Чего ты там сейчас искать будешь? Надо хотя бы круг подозреваемых сузить.
— Ну да, ну да, — согласился Вадим, хотя задержка его явно не обрадовала. Видимо, Лусенко всерьез за него взялся. — И когда ты с ними поговоришь? Или лучше давай я сам пробегусь?
— Не надо, сегодня после работы сам все сделаю, — обнадежил я его.
— Хорошо, завтра тогда поездку обсудим, — встав со стула, он протянул мне руку.
На выходе, Скворцова чуть не сбил, забежавший в кабинет взмыленный Войченко.
— Конец месяца, — понятливо усмехнулся инспектор угро, потирая ушибленное плечо.
— Ксюш, подпиши, — Денис подсунул под нос девушке протокол из уголовного дела. — Вот здесь подписи понятого не хватает, — начал он ей объяснять.
— Подожди, образец посмотрю, — отмахнулась она от его пальца, которым он водил по протоколу.
— И вот здесь одного понятого нет, — Войченко положил перед Ксенией следующий протокол. — Хотя лучше ты, Альберт, — посмотрел он на меня, — чтобы почерки были разные.
— Не буду я ничего подделывать, — сдвинул я в его сторону псевдо-документ.
