Быстро осмотрев трофейную перемётную суму, я вытянул из неё полупустой бурдюк и вырвав пробку, тут же присосался к узкому горлышку. Глотка и язык до такой степени высохли, что, только выдув половину содержимого бурдюка, я начал различать вкус. Это позволило понять, что пью воду, разведённую с красным вином.
— Почему они удивились тому, что мы разговаривали на одном языке? — спросил я, наконец утолив жажду.
— Молодые степняки привыкли, что их наречие знают только племенные рабы. А у тебя, ни на лице, не на груди нет клейма степного тейпа — объяснил Парацельс.
— А почему тогда я разговариваю с ними на одном языке?
— Сварог, да потому что ты теперь божественная сущность, и понимаешь все языки, когда-либо существовавшие в сфере миров. Причём все без исключения впитывают, всё о чём ты им говоришь.
— Интересно девки пляшут — вывел я немного удивлённо, при этом не забывая продолжать марадёрить багаж, убитого джигита. Жадно жуя найденные в сумах куски вяленого мяса, я обшарил трупы и собрал всю добычу в кучу. Снял цветастый халат со свернувшего шею степняка, накинул на плечи и подпоясался кушаком. Затем натянул, малинового цвета, плотные шаровары. Голову покрыл, найденной в сумке, сложенной шапочкой, по старой памяти сразу названной тюбетейкой.
А вот с сапогами не срослось. Размерчик двух трофейных пар не подошёл, а носить жмущую в пальцах обувку не хотелось. Загнутые кверху мысы, тоже инстинктивно не нравились. Да и, если честно, хотя босиком я и чувствовал каждый камушек, но даже самые острые из них, ходить и прыгать, никак не мешали. Раскалённая поверхность пустыни, воспринималась ступнями вполне нормально.
Осмотр оружия показал, что оно мне не подходит. Легко натянув тетиву лука, я случайно порвал её. Затем согнул зазубренную саблю, и та сломалась. Да и кованые кинжалы лишь казались острыми, но не оставляли на пальцах даже царапинок.
— Хватит ломать оружие. Другого тебе здесь всё равно не выдадут — возмутился Парацельс, когда я случайно согнул вторую саблю в бараний рог.
— А чего оно всё такое хлипкое. С виду вроде выглядит как боевое и кованное, а на самом деле хуже сувенирного — проворчал я недовольно.
— Сварог, окстись. Это нормальное оружие, выкованные для обычных людей. Для боя с божественными сущностями оно попросту не предназначено. Да на нём даже обычного заклятия усиления качеств не наложено. Магических рун тоже нет, как и скрытого заклинания, помещённого в сталь мастером-кузнецом при создании клинка. Обычное железо. Здесь нет драгоценных накопителей силы и святых знаков, впитывающих энергию астрала. Но уверяю тебя, даже у обычных воинов людей, попадаются старинные клинки или броня, выкованная в тяжёлых мирах, из небесной стали. Некоторые из них и для тебя очень опасны.
— Значит, меня смогут зарубить, каким-нибудь топором, выкованным из метеоритного железа и покрытым древними рунами — проговорил я, внимательно впитывая новую информацию.
— Могут попытаться зарубить. Отличные мастера боя для этого обязательно найдутся. Некоторые посвятили тренировкам всю свою жизнь. И, кстати, у большинства из них, тела посильнее обычных и прикрыты магической бронёй не хуже, чем даёт закалка драконьей кровью. А ещё есть колдуны и маги, которые намного опаснее людей с сильными мечами. Кроме, них имеются дикие существа, изначально пропитанные энергией астрала и настоящие порождения хаоса. Про полубогов и сделавших себя легендарных героев, я вообще умолчу, с ними тебе лучше пока не пересекаться.
— А местные боги, как они отнесутся к появлению конкурента на их территории? — решил сразу уточнить я.
— Сварог, пока ты не встанешь на ноги, и не начнёшь получать энергию из нескольких постоянных источников, любой из них, если, конечно, сильно захочет, сможет просто тебе разорвать на куски. А ежели кто-то из них появится на нашем пути прямо сейчас, то ты даже убежать или спрятаться не успеешь, ибо пока бегать и прятаться попросту не умеешь. А ещё есть целые пантеоны высших богов. Для них ты обычная букашка, которую можно походя раздавить. И я тебе не рассказал даже о десятой части, поджидающих тебя смертельных опасностей.
Откровения призрака мёртвого архимага не вдохновляли.
— И что же мне делать со всем этим металлоломом — спросил я, указав на кинжалы.
— Бери с собой. Тебе сейчас любой ржавый гвоздь может пригодиться — посоветовал Парацельс и кивнул в сторону солнца. — А теперь тебе надо поспешать. Через три часа местное светило зайдёт за горизонт. До границы между осколками часа полтора пешего хода и её лучше пересекать посветлу.
— А с этим добром, что делать — я указал на снятые с трупов степняков треугольные амулеты с позолоченным кругом внутри. — От них силой несёт, но какой-то совсем чужой.
— Ясное дело, чужой. Эти амулетики джигиты носили неспроста. Это символ одного из богов степняков. Скорее всего, их местного бога войны Чингиза, которого они упоминали, когда жребий решал, как тебя убить. Хотя его это знак или нет, точно не знаю, в расколотых мирах множество мелких божков, бывших раньше героями и полубогами. Всех их мне, точно не упомнить.
— И зачем эти штуки нужны?
— Амулет аккумулирует энергию и активирует стабильный канал её передачи богу, в момент упоминания божественной сущности — вполне доходчиво объяснил Парацельс.
— Ясно.
Я откопал отколок обители богов и сунул его в перемётную суму. Затем положил амулеты на трупы и потопал к видневшемуся на горизонте засвету.
За следующий час Парацельс закидал меня историями о странных божественных сущностях, встречающихся у цивилизаций, населяющих необъятную сферу миров.
Я узнал, что в одном из магических миров, тысячи лет люди просили помощи у окаменелого пня, оставшегося от гигантского дерева и, в конце концов, древесина ожила и вырастила новое древо, проникшее своими корнями во множество других миров.
В некоторых мирах мольбы воздавали демонам, пришедшим из нижних планов реальности, и те превратились в настоящих богов смерти. Кое-где целые народы почитали различных животных, из-за этого расплодились божественные сущности, похожие на зверей. Кто-то обожествлял определённое место, наделяя его силой, других героев и своих правителей.
Из-за такой разнонаправленности, в сфере миров существовали божественные сущности разных видов, зачастую враждующие друг с другом. Некоторые тёмные и опасные, другие хоть и прикрывались за светлыми ликами, но были не менее опасными. Много эпох назад самые могущественные боги смогли создать несколько пантеонов, постоянно получавших жатву энергии от верующих, живущих в сотнях и даже тысячах миров.
Рассказы Парацельса дали понять, что я всего лишь один из многих. И большинство из моих конкурентов давно освоились, стали гораздо сильнее и опытнее.
— А если я смогу создать, закрытый от всех богов мир и поселюсь там? — снова озвучил свою идею, я уставился на Парацельса.
— На сотворение мира тебе Сварог замахиваться рановато. Однако собственный, скрытый от глаз всех богов осколок реальности, даже ты способен сотворить. Многие, мелкие божки, имеют нечто подобное. Там они хранят свои жалкие пожитки, сокровища и всякие опасные штучки. Иногда содержат пленников, рабов или гарем наложниц. Добудь и накопи побольше энергии, и я теоретически объясню, как сотворить нечто подобное.
Я кивнул, соглашаясь, и в этот миг засвет на горизонте исчез, а всего в полукилометре от нас появилась подсвеченный призрачным светом, кусок астральной стены. Через неё просвечивалось что-то зеленоватое и окутанное таинственным мраком. И чем ближе я подходил, тем сильнее стена вздымались ввысь и раздавалась в стороны.
— Это то самое? — спросил я, немного поражённый зрелищем.
— Да, оно самое. Астральная граница между осколками.
— А почему ещё две минуты назад я наблюдал бескрайнее продолжение пустыни и какие-то ржавые горы на горизонте, а теперь тут появилась стена?
— Такова структура расколотых миров. Например, этот мёртвый мир пустыни, он по-прежнему физически остаётся вполне целым, но астрально расколот на множество частей, и эти части перемешаны с осколками других миров.
