багажник, впихнули в салон, на заднее сиденье. Еле-еле сами вместились. И всё бы ничего, но… Ерасылу захотелось музыки. Мои доводы, о патефоне в кабинете Крапивина, на него не действовали. Пришлось потратить полчаса, чтобы заехать в какую-то общагу, и ещё минут двадцать, пока казах там пропадал. Зато результат был впечатляющий. Да и Ерасыл сиял как солнышко, когда показывал мне… квадратную балалайку с двумя струнами!
— Домбыр!
— Сам такой! — не понял я.
— Это домбыр! — пояснил Ерасыл, протягивая мне этот инструмент.
— А я думал, что ты ругаешься, — спохватился я и взял в руки, то что мне усиленно пихали.
— Друг дал на вечер, — всё объяснил Ерасыл и добавил, — завтра вернуть надо. Очень ценный. Наследство от дедушки.
Ну — это понятно. Всё что связано с наследством, это всегда актуально: что у казахов, что у любого другого человека.
— Только нам оно нафиг? — спросил я.
— Я петь буду! — уточнил Ерасыл.
— А кто играть будет? — усмехнулся и посмотрел на казаха, — я не умею.
— Я умею, — обиженно засопел Ерасыл и отобрал у меня инструмент.
Понимаю. Обиделся человек. Но я, в этот момент, краем глаза наблюдал за машиной милиции, что остановилась буквально в десяти метрах от нашей. Поэтому отвечал невпопад. Ничего, Ерасыл не обидчивый и быстро забудет про наш разговор, а вот милиция это посерьёзнее будет. Милиционеры вылезли из машины и идут к нам. Как назло казах со своей балалайкой никак не может поместиться на заднем сиденье. Ругается по своему и перекладывает свёртки туда-сюда. А там всё продуктами завалено и навалено. Да и я, как осел стою и жду чего-то — нет, чтобы сесть и поехать. А милиционеры не спешат — идут потихоньку. Я прямо вижу, как они внимательно отслеживают каждое наше движение. И что интересно, водитель милицейский не пошёл вместе со своими товарищами, а стоит и наблюдает. Слава богу, что никто за оружие не хватается — это успокаивает и даёт надежду, что происходит какое-то недоразумение.
Я прямо представляю, какую картину видят милиционеры: стоит парень рядом с машиной как столб и молчит, а рядом с заднего места машины торчит задница и ругается по казахски. Конечно же они мимо не пройдут. Обязательно остановятся и спросят — чего и что тут происходит? Идти-то им всего-ничего, а время как будто замедлилось. Меня аж тряхнуло всего. Но и никаких действий, я не стал предпринимать. Стою и жду.
Уф! Не дошли милиционеры до нашей машины. Не успели. Казах наконец-то уместился на сидение и, с громким хлопком закрыл дверь. Ещё и крикнул, чтобы я побыстрее тоже залезал. Тут-то меня и отпустило. Я в одно движение: впрыгнул в автомобиль и закрыл дверь. Водитель сразу стартанул с места. Что там с милицией, я не видел и даже не оглянулся, чтобы посмотреть. Ну нафиг… Приключение, блин.
В горкоме было шумно. Когда мы подъехали, то оказалось, что народ нас уже ждал. Понеслись обнимашки и похлопывания. Девчонки всего зацеловали и запоздравляли, а ребята чуть не оторвали руку предварительно отбив плечи. Забрав продукты и напитки из машины мы прошли в здание. Шумной толпой прокатились по коридорам и лестнице. Всем не терпелось послушать о награждении. В кабинете нас всех ждал Крапивин.
Вот только выглядел он совсем не по-праздничному. Я бы даже сказал, что он был — хмур, серьёзен и мыслями был далеко отсюда. Ребята и девчата начали накрывать на стол. А я подошёл к Сергею Вадимовичу, чтобы понять причину его такого настроения.
— Поздравляю, Вилор, — без тени эмоций и лишь слегка улыбнувшись сказал Крапивин, — когда домой собираешься? Ты, не подумай ничего, — тут же добавил секретарь, — я билет хочу тебе заказать. А то потом забудем. Или всё-таки решил в Москве остаться? Я буду рад!
— Нет, Сергей Вадимович, — я поспешил откреститься от такого предложения, — в Москве хорошо, а дома жена и тёща ждут.
— Так ты что? — изумлённо воскликнул Сергей Вадимович, — обженился что ли?
— Есть такое дело, — согласился я.
— Вот и повод отличный отметить…
Я, в полном офигевании, смотрю на Крапивина и кое-как спрашиваю:
— А моё награждение — это не повод?
— Да повод, конечно, — согласился секретарь горкома Москвы, — но, видишь ли какое дело. Тут, звоночек один был… из ЦК ВЛКСМ… попросили сегодня не проводить праздничных мероприятий. И, если что-то такое будет, то о всех таких случаях сообщать.
— Но это же НАГРАЖДЕНИЕ! — возмутился я, — как можно не отметить?
Тут я, наконец-то, понял почему отменили праздничный банкет после награждения в Кремле. Значит в правительстве уже всё знают и начинают принимать меры. Траур и похороны, всё такое и вроде этого. Из задумчивости меня вывел голос Крапивина:
— Что-то наверное случилось? Вот и рассылают распоряжения. А свадьба — это не политика. Её можно даже во время войны праздновать. Как-то так! Понимаешь?
Я молча кивнул. Махнул рукой и пошёл к ребятам. Может помочь чем-то надо? Но — как и всегда собственно, единственная помощь которую меня попросили оказать — это расставить всё на столе. Да и то, потом, девушки всё равно всё поставили по своему. А и ладно. Лишь бы на пользу пошло.
Застолье началось с просьбы Крапивина — не сильно шуметь. Ага! Это оставалось актуально только до третьей рюмки, а потом уже никто ни на что не обращал внимания. Меня поздравили с наградой и женитьбой. Потом с тем, чтобы я на этом не останавливался. А когда я переспросил — на чем именно? Все начали натурально ржать. В конце концов договорились: не останавливаться ни на чём, кроме единственной жены. Ерасыл отрывался по полной программе со своим домбыром. Пел зажигательные песни — в основном на казахском, но и некоторые песни на русском у него тоже неплохо получались.
Фиг его знает, чего я вдруг решился исполнить эту песню. Настроение наверное такое было. А впрочем, чего уж там переживать-то. Спел и спел — теперь уже назад не повернёшь. Началось всё с того, что я попросил у всех минутку внимания и предупредил:
— Петь я не умею. Но если вам понравится то вы подхватывайте. Вместе оно будет лучше смотреться.
Откашлялся и бодренько зарычал:
— Много на свете профессий самых важных,
Только есть одна, только есть одна,
Тысячи людей объединяет разных,
И зовут их просто — мастера.
Строители — вы создаёте города,
Строители — гордится вами вся страна,
Трудитесь в зной и в холода,
Строители — призванье навсегда,
Строители — вы создаёте города,
Строители — гордится вами вся страна,
Трудитесь в зной
