- Подведя итог всему сказанному, - поклонился Ямагата Аритомо присутствующим, - скажу лишь одно - воевать Япония не может, и единственным спасением ее от вражеского нашествия может быть немедленное подписание мирного договора с Российской Империей, - резюмировал он в конце своей речи, - а если мы не хотим разбиться вдребезги, как кусок яшмы, мы должны покориться неодолимой силе.
Император, с лицом, не выражающим никаких эмоций слушавший выступление человека, который в 1877 году подавил восстание неистового Сайго Такамори, и фактически спас страну от затяжной гражданской войны, помрачнел. Он хорошо знал графа Ямагата, и ценил его, не только, как храброго военачальника, но и тонкого политика. И если даже он не видит выхода из создавшегося положения, значит, надо срочно соглашаться с предложениями русских.
Мацуката Масаёси, в свое время занимавший пост министра финансов, и бывший основателем государственного банка Японии, был тоже настроен пессимистически. Он прямо заявил, что сношения с внешним миром прерваны, казна пуста, новых займов Японии уже никто не даст, и денег на закупку вооружения и сырья для производства военного снаряжения и боеприпасов тоже нет. Если же Россия потребует у побежденных возместить нанесенный ей ущерб, или, что еще хуже, контрибуцию, то Японская Империя может тут же объявить себя банкротом.
- Предложение сдать в аренду Формозу может стать для нас спасением, - сказал Мацуката Масаёси, - и хотя эти деньги будут тут же переданы России, но, как сообщил нам уважаемый маркиз Ито, русские направят их снова в Японию, простимулировав тем самым нашу отечественную экономику. То есть, они фактически останутся в стране и помогут избежать нам послевоенной разрухи. Это просто замечательно!
- Я полностью согласен с уважаемым Мацуката-саном, - сказал граф Иноуэ Каору, который в кабинете маркиза Ито был министром внутренних дел. Помимо этого он был основателем концерна Мицуи и занимался в императорском правительстве вопросами промышленности, - Запрет на вооруженные силы и военно-морской флот позволит нам сократить до минимума военные расходы и направить высвободившиеся деньги на развитие промышленности. Войны выигрываются и проигрываются, а жизнь тем временем продолжается.
Россия, обеспечит нас заказами, наши заводы и фабрики будут интенсивно трудиться, что позволит обеспечить работой десятки тысяч японцев. А русское сырье для наших предприятий?!.. Господа, я бы не стал драматизировать создавшуюся ситуацию, видя в ней лишь млохое. В ней есть немало и того, что пойдет на пользу нашей стране. Если русским нужна наша промышленность, то этим надо воспользоваться.
Император Мацухито начал свою речь в тишине сгустившейся после выступления графа Иноуэ Каору, а это значило что японский монарх уже пришел к определенному решению, - Конечно, мы потеряем Корею, Формозу, Окинаву, архипелаг Рюкю и Курильские острова. Это, плохо, но все могло быть гораздо хуже, окажись нашими победителями не русские, а к примеру те же англичане. Пример Китая, которого британцы и примкнувшие к ним другие европейские стервятники обглодали, как раненого оленя после Опиумных войн, у всех вас перед глазами. Да, мы проиграли войну, зато мы обрели Россию.
- Поясню свою мысль, - сказал микадо, заметив недоуменные взгляды некоторых членов Гэнро. - собственно территория Японии осталась фактически неприкосновенной. Зато мы получили доступ к промышленности и богатствам огромной России. Ведь, как я понял из сообщения уважаемого маркиза Ито, нам будет разрешено основывать фирмы и строить фабрики и заводы на территории Российской империи. Это так?
- Именно так, Ваше величество, - почтительно ответил Ито Хирабуми, - при условии, естественно, соблюдения нашими предпринимателями российского законодательства и выплаты всех положенных налогов и отчислений.
- Вот и отлично, - кивнул император, - пусть наши промышленники блюдут российские законы и платят налоги. Зато используя построенную русскими Траннсибирскую магистраль, японские товары смогут беспрепятственно продвигаться в Европу, завоевывая новые рынки, а японские финансисты с помощью иены будут проникать туда, куда никогда не смогли бы проникнуть солдаты нашей доблестной армии.
Мацуката Масаёси и Ионуэ Каору дружно закивали головами, поддерживая слова императора. Финансы и промышленность требовали долгого и крепкого мира. Но у графа Ямагата было несколько иное мнение.
- Но, ведь живя за пределами Японии, сказал он, - и подчиняясь российским законам, находясь в окружении русских, японцы быстро забудут об обычаях своих предков и через несколько поколений превратятся в русских… Нет ли в этом опасности для всей нашей нации?
- Возможно, что такая опасность и существует, - задумчиво сказал император, - но ведь наши подданные и без того в поисках работы каждый год тысячами уезжают в другие страны. Вы знаете, что не всегда их там встречают, как желанных гостей.
А в России, стране, где мало внимания обращают на цвет кожи и разрез глаз, наши люди займут достойное место среди местных жителей. Тем крепче будет связь между нашими странами, и тем доброжелательней будут взаимоотношения между нашими народами. Ну, а насчет опасности для нации… Ведь на саму Японию эти русские не покушаются, не так ли, маркиз Ито?
- Именно так, Ваше Величество, - ответил Ито Хирабуми, - кроме требования считать православие такой же официальной религией в Японии, как и религию Синто. Но я полагаю, что в православии, которое является ветвью христианства, в отличие от прочих ее ветвей, не приветствуется насильственная христианизация. Так что, заняв определенную нишу в сознании японского народа, православие вряд ли вытеснит религию наших предков. Ведь буддизм, пришедший к нам сотни лет назад из Кореи, не сумел вытеснить из сознания японцев культ Синто. Думаю, и православие прекрасно уживется с ним. Равноправие это не доминирование. И, самое главное, русские совсем не покушаются на принцип божественного происхождения микадо, а значит между Синто и православием отсутствует принципиальный конфликт.
- И последнее… Это то, что касается предложения о женитьбе нового русского императора на моей дочери Масако, - сказал микадо, - мне нелегко расстаться с нею, отдавая ее в жены человеку, пусть и владеющему одной пятой мира, но чуждого нам по вере и обычаям. Никогда замуж за иностранцев еще не отдавали девушек, в чьих жилах текла кровь Дзимму, потомка богини Аматэрасу и первого императора страны Ямато.
Но все меняется в нашей стране. Не так давно мы носили кимоно, а теперь мы надели европейские мундиры. Япония меняется на наших глазах, и мы меняемся вместе с ней. Поэтому, пусть будет так, как должно быть. Напав на Россию, моя страна совершила ошибку, и я приношу в жертву миру между русским и японским народами собственную дочь, - самое дорогое, что у меня есть. Да будет так…
Моя дочь, став женой русского императора, родит ему сына, а мне - внука. Однажды он взойдет на императорский трон в Петербурге, и вся Япония вместе со мной будет гордиться тем, что потомок легендарного Дзимму правит не только маленькой Японией, но и огромной Россией.
Вместе с моей дочерью ко двору русского царя попадут и знатные молодые люди из благородных японских семей. Как я слышал, русские, в отличие от прочих европейцев, не страдают расистскими предрассудками, и принимают, как равных представителей иностранных дворянских фамилий?
- Да, Ваше Величество, - ответил Ито Хиробуми, - я знаю, что потомки азиатского властителя Чингисхана считаются среди российской аристократии даже выше потомков Рюрика, от которого вели свой род первые русские цари.
- Вот и отлично, - сказал император Мацухито, - будет замечательно, если отпрыски японских знатных фамилий займут достойное место среди российских вельмож.
- Значит, решено, - император встал, подводя итог заседанию Гэнро. - Маркиз Ито, завтра в полдень я поручаю вам подписать от моего имени мирный договор между Российской и Японской империями. А также я попрошу заменить меня при передаче моей дочери Масако в руки ее русского жениха. Передайте русскому императору, что мы понимаем всю спешку, которая делает невозможным соблюдение многие необходимые при этом формальностей, и благодарим русских друзей за предупреждение о коварных замыслах британцев…
16 (03) марта 1904 года. Утро. Санкт-Петербург. Новая Голландия. Главное Управление Государственной Безопасности.
Бывший глава Особого отдела Департамента полиции Зубатов Сергей Васильевич.
Моя жизнь в очередной раз круто изменилась. Еще сутки назад, утром второго марта, ничего не подозревая, я тихо и мирно завтракал, попивая чаек на своей съемной квартире во Владимире. Но, тут, одновременно с весьма огорчившим меня известием об убийстве Государя, ко мне на квартиру явились люди, посланные начальником Дворцовой полиции генералом Ширинкиным. И довольно грубо предложили мне следовать с ними в Санкт-Петербург, в качестве свидетеля по делу о покушении на Государя. При этом они обращались со мной, словно я был подозреваемым в цареубийстве.
