Так мы и доехали до базальтовой крепости. Теперь было заметно, что ее окружает заполненный темной водой ров, а мост, сейчас лежащий на берегу, вел в черный зев толстых стен. Над аркой входа красовался знак ордена. На белом щите голова ворона, смотрящая налево, и морда волка, повернутая направо. На бляхе Салэм я до этого разобрать, что же там изображено, не мог, а теперь рассмотрел.
Дредхорст спокойно прошел по опущенному мосту и пересек длинный коридор. Никто не бежал нас встречать и даже не спрашивал, по какому праву — вокруг просто никого не было. Однако искоренительницу это ничуть не смущало, а потому и я не волновался.
Стоило доехать до конца тоннеля и выйти во внутренний двор, запустение резко сменилось толпой людей. Кто-то куда-то бежал, другие спокойно расхаживали по территории. Навскидку здесь было человек сто-сто пятьдесят. К нам никто по-прежнему не проявлял интереса, а я, пару раз окинув заполненную крепость, предоставил все своей спутнице. В конце концов, это ее коллеги, а я пока здесь никто.
Наш монстр зашагал к правой стене, где стояли не менее страшные уродцы. Отсутствие страха и удивления на въезде в город стало еще яснее — дредхорст Салэм выглядел настоящим произведением искусства на фоне уже припаркованных сородичей, мирно замерших под навесом.
Из темноты конюшни вынырнул одетый в покрытую пятнами одежду молодой белобрысый парень. Он подал руку Салэм, пока я спрыгивал на землю и снимал сумки с костяных наростов дохлого транспорта.
— Идем за мной, — негромко сказала Салэм и двинулась в сторону центральной башни.
Без проблем пройдя через запруженный людьми внутренний двор, мы вошли в распахнутые ворота донжона.
Здесь с потолка струился ровный белый свет, не режущий взгляд, но и не слишком слабый. Все было прекрасно видно.
Разглядывать висящие на стенах полотна эпических сражений я не стал — как и на всякие картины, на них надо смотреть с расстояния, а мне не хотелось терять время.
Прямой короткий коридор вывел нас в круглый широкий зал с высоким потолком. Путь нам преградили столы, за которыми сидели местные писари в простых серых рубахах со знаком ордена на груди. Не занят был лишь один клерк, к нему-то мы и направились.
— Искоренительница Салэм, — представилась моя спутница и, сняв свою бляху, протянула ее писарю.
Тот приложил небольшую пластину с зеленым камнем в центре. Между артефактами пробежала короткая искра, и клерк дружелюбно улыбнулся.
— Что привело вас в Смолбург? — спросил он.
Их обоих внезапно окружила полупрозрачная сфера, и я перестал слышать, о чем они говорят. Салэм что-то рассказывала клерку, эмоционально размахивая руками, а тот хмурился, но делал пометки в листе, взятом из ящика стола.
Воспользовавшись вынужденной паузой, я присмотрелся к другим столам. На удивление, там этих сфер тишины не имелось. Хотя, может быть, я просто их не вижу с расстояния?
За следующие пять минут, что я ждал окончания диалога между писарем и искоренительницей, за другими столами успели смениться несколько человек. Ночь и здесь не останавливала темпа жизни. Народ двигался быстро, но при этом без суеты, чем-то напоминая москвичей, которые тоже вечно куда-то бегут, чтобы не опоздать.
Усмехнувшись этому сравнению, я принялся рассматривать портреты на стенах. Импозантные мужчины, утонченные женщины. Кто-то в нарядных одеждах с гроздьями украшений, другие в забрызганной кровью и пылью униформе. Да, теперь я мог заметить, что Салэм одета не в свои шмотки, а носит типовой костюм — еще несколько так же одетых персон шныряли по залу, занимаясь своими делами.
На меня до сих пор никто не обратил внимания, и это казалось странным. Все-таки чужак бродит по крепости, созданной для защиты. Пожалуй, если бы враг задумал пробраться в анклав и подготовиться к захвату, ему удалось бы без труда — никакого контроля я не заметил.
— Ничего не получилось бы, — заявил внезапно возникший рядом мужчина в форме искоренителя.
— Похоже, мне нужно поработать над мимикой, — сказал я с улыбкой, — иначе все вокруг читают мои мысли, только взглянув в лицо.
У него было совершенно обычное лицо. Если бы не форма, такого запросто примешь за обыкновенного горожанина, а если переодеть в дорогой костюм — за аристократа. Безликого в толпе невыразительных лиц. Наши спецслужбы точно предложили бы ему поработать на благо родины, с такой незапоминающейся внешностью ему бы цены в агентах не было.
— Просто ты еще молод. Да и практически каждый, кто впервые оказывается в стенах анклава, думает об этом, — ответил на мою реплику искоренитель. — Итак, ты новый ученик ордена.
Такой переход меня удивил. Впрочем, если от меня закрыт клерк, это не значит, что нет способа связаться с другими членами анклава. Банальная кнопка вызова — и всего делов.
Не дожидаясь моего ответа, собеседник потянул носом, принюхиваясь ко мне.
— Демонолог, — хмыкнул он. — И вправду, редкий дар. Вот только нормальной учебы тебе не видать.
Его бесцеремонность подкупала. В том, что передо мной не рядовой функционер, сомнений не было. Наверняка кто-то из сотрудников внутренней безопасности. Или даже — глава местного ее отделения.
— Почему же? — спросил я, бросая взгляд на все еще закрывающую стол сферу.
— Увы, в ордене не найдется для тебя учителя.
— А как же Марцин, декан? — вспомнив имя старого мага, уточнил я.
— Отошел от дел полгода назад, — вздохнул он. — А в прошлом месяце пришло сообщение о его смерти. Так что в нашей академии тебе, к сожалению, делать нечего. Сочувствую, парень.
— Но ведь можно же что-то придумать? — хмыкнул я, предчувствуя неприятности.
Это же просто хрестоматийный ход. Сотрудник какой-нибудь местной контрразведки предлагает лишенному выбора мальцу дело с крайне низкими шансами на успех, тот соглашается и гибнет, добиваясь поставленной цели или хотя бы достигая промежуточного результата. В итоге контрразведка получает внеочередное звание и медальку на китель, а о погибшем никто не вспоминает.
— Конечно, можно, — кивнул мой собеседник. — Как минимум, мы можем купировать твой дар, ты перестанешь быть демонологом, а значит, и угрозы представлять не будешь. Вот только вход в орден все равно для тебя окажется закрыт.
Честно говоря, мне даже смешно стало, и стоило больших трудов, чтобы не огласить зал анклава беспардонным хохотом. Ох уж эти игры в плохого полицейского.
— Прости, друг, — все-таки не сдержав улыбки, я хлопнул искоренителя по плечу, — но пока что я — с Салэм. И без ее слова ни шагу не сделаю.
— Вот как? — вскинул бровь он. — Что ж, в таком случае — удачи, Киррэл «Чертополох». Или все-таки бастард Чернотопья?
Со злорадной усмешкой он мгновенно растворился среди бродящих по залу, и я даже не стал пытаться за ним проследить. Во-первых, я этого никогда не умел. Во-вторых, в отличие от меня, он, очевидно, действующий член ордена, и в случае необходимости свои коллеги его прикроют.
Выбросить диалог из головы мне все равно не удалось. Как бы ни был прост подход искоренителя, он заронил в меня сомнения. И первым делом нужно выяснить, остались ли какие-то пособия, ведь у декана обязан быть свой факультет. А учеба без книжек, тем более когда первым делом у абитуриента спрашивают навыки чтения, это бред.
Что ж, самостоятельно штудировать записи, разумеется, сложнее, но вряд ли там действительно найдется что-то, чего не сможет объяснить та же Салэм. В конце концов, какие-то общие понятия и формулы быть должны и у демонологов, и у некромантов. Ну не учат же тут каждый тип магов, опираясь на уникальную терминологию? Это просто расточительство ресурсов.
Наконец, глушащая звуки сфера исчезла. Я успел заметить, как она стекает куда-то под стол, и Салэм обернулась ко мне. Эмоциональный диалог с клерком не прошел для нее даром. На скулах еще сиял румянец, глаза блестели и смотрели зло.
— У меня две новости, — сказала она, хватая меня за рукав и отводя в сторону.
— Марцин мертв, — оборвал ее я. — А другого демонолога, способного меня обучить, в ордене нет.
