развития событий.
— Да, — осторожно согласился я, ступая по лезвию ножа. — Мы до твоего прихода обсудили уже этот момент с сэром Роджером. И сэр Роджер считает, что это вздор.
— Вздор? — удивился отец.
— Да, вздор! Это неприемлемо! — дрожащим голосом подтвердил Роджер.
Отец с недоумением глядел то на меня, то на Роджера. Роджер под его взглядом весь скукожился и казалось еще мгновение, и просто на просто лишится чувств.
— Сэр Роджер, вы не нуждаетесь в извинениях за вечерний инцидент? — наконец, прямо спросил отец.
И тут я или пан, или пропал. Я немного отстранился от ситуации, чтобы не выдать волнения, стараясь смотреть на все как будто со стороны.
— Что? В каких извинениях? — растеряно, глядя на отца, переспросил Роджер.
— А что тогда тут черт возьми происходит?! — вышел из себя отец, метая молнии и в мою сторону, и в сторону Роджера.
До Роджера медленно стало доходить, что я наврал ему с три короба и ни о какой казни детей предателей речь у нас с отцом не шла. Рожа у него стала отливать всеми оттенками радуги перетекая из фиолетово-синего в бардовый.
Теперь у него было два пути: рассказать отцу, что моя невинная выдумка про то, что детей предателей казнят, довела его до состояния не стояния или согласиться с тем, что он не нуждается в моих извинениях. Первое было не совсем безопасно, так как он не хило так своим поведением подставился и вполне мог навлечь проверку себя и своей семейки. Это и дураку было ясно.
Роджер скрипнул зубами. Лицо его исказил гнев. И я понял, что есть и третий путь, он может попытаться меня прикончить прямо здесь и сейчас. Но Роджер все же совладал со своими эмоции и оскалился в улыбке, больше похожей на гримасу.
— Ах да, ваша светлость, — хлопнул он себя по лбу. — Мы с его светлостью Эриком все обсудили. Вздор, извинения мне не нужны. Я тоже слишком погорячился с этим служкой.
Отец все же подозрительно на нас покосился, но кивнув, лишь заметил.
— Благородно с вашей стороны, сэр Роджер.
Видимо он слишком устал, чтобы вдаваться в подробности.
Сэр Роджер, смерив меня уничтожающим взглядом, откланялся под предлогом, что сэр Артур дал ему исцеляющее зелье, которое он во время ужина принял, а после него нужно было обязательно поспать не менее трех часов.
Я был доволен исходом дела. Хотя победа далась мне скорее благодаря интуиции и сказочному везению, чем уму и сообразительности. Все могло бы сорваться в любой момент.
— Зря ты нагородил какой-то огород, сын мой, извиниться было бы гораздо проще и полезней, — вдруг с усмешкой изрек отец.
— Это, как посмотреть, — нагло заметил я.
Отпираться в данном случае было бессмысленно. Мы скрестились с отцом взглядами, и я понял, что несмотря ни на что он мной страшно доволен.
— Теперь он может заподозрить, что ты не совсем дурак, а вполне возможно — опасный враг, теперь он будет готов, — предостерег отец.
Я заснул, едва голова коснулась подушки. И вновь снилась мне златовласая девушка. Она целовала меня. Её мягкие губы опускались все ниже, и ниже… Я тонул в сладостной неге…
И вдруг меня потащило в явь. Ой, как не хотелось мне выходить из ее тепла.
— Эрик! — настырным будильником звенело в ушах. — Ну, Эрик!
— Отстань, — попытался отмахнуться я.
— Ай, больно же! — взвыл рыжий, кажется, я ему угодил по голове.
— Неужели уже утро? — сонно пробормотал я.
— Нет, еще ночь.
— Тогда какого лешего ты меня будишь, Фил?! — не открывая глаз, все еще надеясь вернуться в приятное сновидение, рявкнул я
— Прости, Эрик, — виновато зашептал Фил. — Мне очень нужна твоя помощь. Кроме тебя мне не к кому пойти.
Мне очень хотелось послать парнишку куда подальше и снова вернуться в объятья златовласки. Но я подавил в себе это желание. Проморгался, разлепляя заспанные глаза.
В свете светильника, который Рыжий держал в руке, Фил предстал во всей красе. Краше разве что в гроб кладут. На нем живого места не осталось. Весь в синяках и кровоподтеках, та рука, что не держала светильник, висела на привязи.
— Ну?!Говори! — потребовал я.
— Эрик, я знаю, тебе нельзя покидать замок. И я не стал бы просить… — смущенно глядя в пол, затараторил Фил. — Но моя мама… Я обещал ей помочь, а у меня сломана рука и я не справлюсь один. Днём-то я не могу, не отпустят меня. Только ночью и есть время. Пожалуйста, Эрик. Мы быстро: туда и обратно.
Думать здесь было нечего после таких слов. Мать — это дело святое.
— Куда деваться, — тяжелехонько вздохнул я, — пойдем.
Я быстро переоделся в тряпье простолюдина, которое мне принес Фил для маскировки. Тихонько напевая песенку водяного про жизнь мою жестянку, да ну её в болото, и что живу я, как поганка.
Фил удивлённо посмотрел на меня, но моего настроения он явно не разделял.
Идти по незнакомому ночному городу было тем еще удовольствием. Особенно когда мы спустились из более или менее освещенной его части в какие-то темные трущобы.
Нервы у меня что-то пошаливали. Мне навязчиво казалось, что нам кто-то дышит в затылок. И так курить хотелось — хоть умри.
Еще и Рыжий, мало того, что едва тащился, хромая на левую ногу, так еще и не затыкаясь трещал. Трещал не о безынтересном, но меня то и дело так и подмывало попросить его заткнуться. И прислушаться к звукам похожим на звук крадущихся шагов, которые сопровождали нас всю дорогу.
Из болтовни Фила оказалось, что он был незаконнорожденным сыном одного из лордов. Этот самый лорд попросил герцога Герберта — то есть моего отца, взять мальчишку в служки.
Я усмехнулся, заметив, что должность лорд мог бы попросить для своего отпрыска и получше.
Фил это мое мнение, как ни странно, ни то, чтобы не поддержал, а даже горячо оспорил. Мол, это и так большая честь для такого ублюдка, что сам лорд попросил за него, да и в замке служить — почетно.
Я между тем подметил, что, так как за Фила просил его отец — лорд, то мой отец, когда обещал его выгнать, если я не извинюсь перед Роджером, как пить дать, блефовал.
Мы подошли к покосившемуся одноэтажному домику, с прилегающим к нему неухоженным, заросшим сорняками участку, который был кое-как огорожен кривым, деревянным забором.
Калитка закрывалась на крючок. Фил просунул руку за забор и легко открыл его.
В одном из четырех окон домишка
