Не забыть пометить в дневнике, что как минимум одно доброе дело по дому сделал — рассказал сказку на ночь младшему брату. Заодно и сам успокоился, а то было дело, завёлся немного с этой ассоциацией. Завтра опять вставать рано — пробежка сама себя не сделает, как принято говорить в следующем веке. А даже если и сделает сама или её сделает кто-то, моему телу пользы от этого не будет. Как хочется написать в дневнике: «Мой организм довольно быстро втянулся в этот ритм, теперь утренние пробежки вызывали не раздражение и хриплый сип в конце, а удовольствие и мышечную радость!» Но хрен там, то есть написать можно, только правдой это станет еще не скоро. Не хочет тело радоваться, каждый выход на пробежку на пинках, с нудными нотациями ему, что оно само потом спасибо скажет. Далеко еще до спасибо. О! Завтра же суббота, можно на пробежку не выходить! Отец проснётся поздно, выделываться не перед кем, и вообще — полувыходной. Нет, организм, твоя гнилая отмазка не проканала. Спи давай, завтра с утреца опять побежишь, в этот раз дворами срезать не будем, по чесноку вокруг квартала оббежим. В честь субботы.
Дневник! Я забыл сегодня сделать запись в нём о сегодняшних событиях. Вставать или фиг с ним, завтра запишу? Ага, знаю я вас. Сегодня дашь слабину, завтра уже даже не вспомнишь про свои планы и обязательства перед собой. Человек, он такая скотина, что с собой договаривается и торгуется так, что потом только глазами хлопать остаётся: как профессионально тебя опять развели. И главное, кто? Ты же сам и провернул это дело. Так что да, вставай, Золушок, доставай дневник из нычки, пиши о событиях дня минувшего. Это про что, как с матерью посрался? Ну раз больше вспомнить нечего, то да. И не забудь добавить, что незаметно толкнул с лестницы Евсюка. И это еще вопрос, насколько незаметно. На факт, что он потом не вспомнит, кто сзади него шёл, а потом резко пошёл на обгон, когда он спускался на первый этаж. Так что записывай, дружок, и не забывай этот случай — жди ответку. А даже если он и не в теме, всё равно жди ответку. И работай на упреждение. Как говорится, сдачи давать нужно всегда. И лучше в превентивном порядке.
9 сентября 1981 года
«Прошу прощения, уважаемый дневник, что так давно не обращался к тебе, но… Нет, не было никаких сверхважных дел, на нашу провинцию не напала орда орков, боевые звездолеты с Веги не грозили Земле планетарной бомбардировкой. Совсем наоборот, ни новостей, ни ярких событий, ни умных мыслей в голове. А оттого я целых четыре дня не прикасался к твоим страницам. Или больше? Кстати, Павка больше не лез сюда? Ну и хорошо. После моего отлупа, а потом неожиданного для самого себя жеста доброй воли в виде сказок на ночь, он слегка ослабил своё давление на мои личностные границы. Тем более, что всякий раз ему за такие попытки довольно жёстко прилетало».
Неожиданностью для нас обоих стало то, что его мать (ах да, и моя тоже) перестала оголтело вставать на его сторону. И нет, она не учиняла после каждого конфликта разбирательство и справедливый суд. Она перешла к политике невмешательства. Вообще, по моему не очень скромному мнению, мелкий стал не только относиться ко мне настороженно, но и даже малость уважать. Да и то верно — уважают только сильного. Умного и бесхребетного или просто излишне мягкого никто уважать не станет. Будут признавать его талант, будут пользоваться его мозгами и даже хвалить. Как смышлёную собаку. А уважать нет. Уважение всегда признание силы в той или иной её ипостаси.
Почему я пишу в дневнике не коротко и информативно, а вот так, с красочными оборотами и шуточками? Я шлифую стиль. Мой тот настоящий стиль и манера письма категорически не подходит этому телу, этому времени, этому менталитету окружающих. Так что приходится выворачиваться. Опять же, люди давно и прочно заучили: ничто не появляется из никуда. Корчагины-старшие должны смириться и принять наличие у их старшего литературных способностей и позывов к творчеству. Неожиданный фонтан красноречия у подростка воспринимается как внезапный понос с соответствующим испугом и желанием вылечить это. Может, я ошибаюсь, но буду исходить именно из этой парадигмы. Нехорошее слово, непонятное народу, значит, в дальнейшем не используем его.
Далее, направленность моего таланта. Создавать себе имидж и имя нужно в том жанре, который собрался топтать дальше. На ниве… о, сейчас так любят выражаться. На ниве политической пропаганды сейчас подвизается огромная толпа бездарей и карьеристов. Они не знают про отсутствие перспектив, через десяток лет эта хрень продаваться уже не будет. А читаться она не будет уже через пару лет. Да и сейчас навязла в зубах у простых людей. Скорее всего, читают пропаганду только функционеры как специальную литературу. Они выискивают там тренды новые и просто модные на данные момент словечки. В литературном плане это прямо самоудовлетворение какое-то. Народ уже не хочет слушать и не очень верит в сказки, так что народ любят на-сухую.
Значит, надо писать, во-первых, живым неказенным языком, во-вторых, про то, что интересно читателю. Рецепт не новый, но всё еще рабочий. Как говорится, пиши интересно, пиши об интересном, пиши правдиво. Так? Не так. Можно врать, можно описывать что угодно, можно вообще воду в ступе толочь. Самое главное — интересно! Весело и образно, если умеешь. А не умеешь интересно про выбор зубной пасты, тогда лучше ничего не пиши вовсе. Скучно излагать можно даже про охоту на львов в сельве. Знаем, проходили. Хемингуэй зануда такой мог десяток страниц потратить на описание засохшей травы, сквозь которую он высматривал львов. Перечитал все его романы в своё время — скука! Взялся читать по второму разу, так и не понял секрет. Ну да, дядька знал материал, воевал, путешествовал, рисковал, терял друзей и соратников. А потом просто скрупулёзно описывал то, что лежало в его памяти. И что? И мировая величина, светило мировой литературы. Кстати, тоже журналист наполовину.
Ладно, что дальше? Дальше надо определяться с площадкой. Формат ясен — очерки. Нужна какая-то газета. Несерьёзная, такая, где редактор мается от невозможности высрать хоть какой-то литературный материал из своих корреспондентов. Это я сейчас заводские газеты описываю? Типа, многотиражек всяких гигантов индустрии? Или районные газетёнки всяких Задрищенсков? Тоже вариант.
«Думаю, что сгоряча сказанные родителям слова о поступлении в техникум не лишены здравого смысла. Пойти после технаря на большое предприятие и писать там статьи параллельно работе или с отрывом от производства — нормальный вариант. Уже из этого статуса поступать на журфак. На вечернее или заочное отделение. Потому как поступить на дневное сразу после школы не получится. Конкурс слишком большой. Мама с папой наверняка поймут и одобрят» — такая запись отложена на случай перлюстрации дневника. Пусть радуются, что такой продуманный отпрыск растет.
«О! Чуть не забыл записать — сегодня мы уболтали трудовика замутить совершенно новый проект. Я рассказал, что видел по американском фильме совершенно другие роликовые коньки, чем катают сейчас у нас. То есть, практически невозможно увидеть в городе молодёжь на роликах не только из-за отсутствия человеческого асфальта, но и человеческих коньков. Он сам поднял эту тему после выходных. В „Кинопанораме“ показали кадры из нового фильма „Карнавал“, там главная героиня в исполнении Муравьёвой каталась по городу на роликах. Четыре колеса, смонтированные как у автомобиля, не дают никакой возможности использовать навыки классического ледяного катания…»
Видать, он не просто так завёлся, а был любителем этого дела. То ли просто классический конькобежец-любитель, то ли хоккеист, что скорее. А может и роллер недоделанный. Каюсь, я не удержался и высказал всё, что думаю о таком расположении «колёсиков».
— Корчагин, критиковать легко. И объяснять своё неумение стоять на конкретно таких коньках несовершенством конструкции тоже. Есть что по делу сказать? — Народ начал крутить руками, мол давай, тяни время, Миха! Ну я и потянул.
