*………*………*
Предместье Праги
3 марта 1752 года
— Господин Бутми, играйте! Что ж вы остановились? — деланно возмутился король Пруссии. — Своему господину, принцу Лотарингскому вы более охотно играли сию пьесу для клавесина.
— Ваше величество, но эта пьеса сочинена именно для господина, — ответил личный музыкант командующего австрийскими войсками принца Лотарингского.
— Считайте, Жозе, что теперь я ваш господин. Познакомлю вас с несравненным виртуозом Бахом. Хотите с сыном и тогда играйте мне, а хотите с отцом… тогда отказывайте мне (Иоганн Себастьян Бах умер в 1750 году). Думаю, вам есть чему поучиться у этих великих музыкантов. Хоть на этом свете, хоть на том, — сказал Фридрих Прусский и повелительно махнул рукой своему адъютанту, чтобы тот выпроводил за дверь трофей в лице личного музыканта командующего австрийскими войсками Жозе Бутми.
Вчера произошла битва, которая, вероятно, воздет в историю, как битва за Прагу. Карл Лотарингский был сокрушен непобедимой мощью прусской армии. Фридрих не стал задерживаться на границе Силезии и Богемии, и четырьмя корпусами вошел на территорию Австрии. Сходу были заняты практически не охраняемые австрийские позиции, расположенные на возвышенностях Зиска и Табор. После этого прусская армия, не совершая рекогносцировки, начала атаку со стороны Просекских высот. Австрийцы долго не замечали приближения прусских колон и линий, которые скрывались в пологе тумана и шли максимально бесшумно.
Австрия была не готова к войне, точнее сказать к войне этой зимой. Только формировались и вооружались дивизии. Только вступил в свою должность командующий Максимилиан Улисс граф Браун. Кроме того, Австрия испытывала серьезный недостаток в гранычарах [Воинские формирования австрийской армии, состоящие из сербов и хорватов]. Дело в том, что часть гранычар ранее отправилась в Российскую империю, пополняя формирующиеся полки соплеменников на территории России. Часть гранычар устремилась к себе на родину, в Сербию, так как становилось все более очевидным, что сербский народ готов поднять восстание против владычества османов. После прихода нового султана турки стали вести себя более жестко в отношении покоренных народов. И недавняя победа России над турками еще больше побуждала славян к сопротивлению, тем более, что ни для кого не было секретом, что русская эскадра обосновывается в черногорском городе Катар и оттуда снабжает сербские партизанские отряды оружием…
— Позовите мне фон Винтерфельдта, — повелел король.
— Ваше величество! — буквально мгновенно материализовался генерал.
— Ханс, вы озаботились своим любимым делом, рекогносцировкой? — игриво спросил Фридрих.
Король уже со вчерашнего вечера находился в превосходнейшем расположении духа. Австрийцы оказались слишком неподготовлены к сражению. Даже, имея меньше конницы, чем могло бы быть, ибо Зейдлиц все еще не соединился с войсками короля, прусской армии удалось излюбленным косым строем вынудить австрийцев принять линейный бой. Австрийская армия, не успевшая провести боевое слаживание между войсками, порой вызывала недоумение у Фридриха, иногда перерастающее в откровенные издевки короля, относительно боевой выучки противника. Прага была почти беззащитна. По тем данным, что сообщали Фридриху, принц Лотарингский, спешно отступая, позабыв даже прихватить с собой своего лучшего музыканта, увел не больше семи тысяч австрийских войск. И сейчас Фридрих, упиваясь своим величием, снизошел до мнения генерала пехоты Винтерфельдта.
В свою очередь генерал откровенно не понимал, зачем Фридрих постоянно пытается с ним советоваться. Ханс Карл рекомендовал своему королю более вдумчиво и сестемно подходить к вопросам вербовки сдавшихся саксонских войск под Пирно. Король его не послушал, приказывая срочно привести саксонские войска к покорности и влить их в состав непобедимой прусской армии. Винтерфельдт совместно с генерал-фельдмаршалом Шверином советовал королю провести разведку австрийских позиций, но король вновь сделал все по своему разумению, и прусские войска пошли в атаку в предполагаемом направлении. Наверняка, эта счастливая звезда Бранденбургского дома, что прусаки вышли именно там, где более наиболее желательно атаковать неприятеля [здесь и ранее художественная обработка реальной битвы под Прагой].
— Так, что, мой верный генерал, будете ли отговаривать меня заходить в город? — спросил король, лукаво прищуриваясь.
Чаще всего Фридрих оставался серьезным с невозмутимо решительным лицом. Сегодня же он вводил своим игривым настроением в ступор всех, с кем общался.
— Считаю, Ваше величество, — Винтерфельдт лихо щелкнул каблуками. — Нам необходимо стремительно отрезать Прагу от всех коммуникаций, выставить тридцатитысячный, может, чуть более многочисленный, заслон в направлении Вены и пытаться входить в сам город.
— Что с вами, Ханс? — усмехнулся король. — Вы хотите угодить своему монарху? Разница между нашими мыслями лишь в том, что я собираюсь уже завтра выдвинуть пушки. И, если утром мы будем вести обстрел окрестностей города, то обедать я намерен в самой Праге.
— Как будет угодно Вашему величеству. Натиск и неожиданное для врага решение чаще всего приводят к успеху.
— Смелось и решительность берет города! — выдал афоризм Фридрих Великий. — Я вас больше не задерживаю.
Король упивался своей победой, как и всей войной. Прага, несомненно, будет прусской, как и вся Богемия. Пополняя свои ряды новыми рекрутами из завоеванных территорий, Фридрих неизменно сокращал мобилизационный ресурс австрийцев. Да, и Богемия представлялась не менее богатой областью, чем Саксония или Силезия. Австрия лишалась в том числе и экономической мощи. А еще от Праги весьма недурственная, вместе с тем короткая, дорога в сердце империи, Вену.
— Ваше величество, к вам господин Подевильс, — сообщил камергер короля.
— И что Генриху от меня нужно? — король задал сам себе вопрос одновременно со взмахом руки, указывающим о дозволении принять следующего посетителя.
— Ваше величество! Искренне рад, что чаще всего я оказываюсь не прав, подвергая сомнению Ваше истинное величие и существование той звезды и божественного проведения, что ведет Бранденбургский правящий дом к величайшим свершениям, — сказал прусский министр, и, подражая армейской манере, резко склонил голову и щелкнул каблуками.
Получилось слегка неловко.
— Хм. Вы меня все больше поражаете, мой, ранее, ворчащий друг. Я привык к тому, что вы постоянно меня критикуете. Но, Генрих, вы становитесь почитателем моей гениальности, которую ранее не признавали? — сказал король и внимательно посмотрел на своего министра.
Подобное резкое изменение настроение монарха было связано с тем, что Подевильс должен был в данное время находиться либо в Кенигсберге, либо в Дрездене, но никак не в полевом лагере прусской армии. Поэтому король сосредоточился и приготовился получать информацию.
— Вот, Ваше величество, — Подевильс протянул своему королю два полностью исписанные почерком министра листа бумаги.
— Что это? В двух словах, — спросил король.
— Это, Ваше величество, реакция русского императора на рейд генерала Зейдлица, — ответил министр, а король стал вчитываться в текст.
— Щенок! Неблагодарный гольштинский выкормыш, — сыпал оскорблениями Фридрих. — Что за варварские методы, давать цену за голову моего генерала? Подевильс, вдумайтесь — мой племянник подобен царю Медасу, к чему не прикоснется, все становится золотом! Он предлагает такие большие деньги за голову еще вчера бывшего полковника? Если он так будет оценивать моих генералов и полковников, то не меньше десяти миллионов выложит. Ха! А, может, мне продать всех генералов глупцу-племяннику и набрать новых? С такими деньгами я смогу завоевать всю Европу!
Подевильс не разделял шутки короля, настроение которого вновь стало игривым.
— Ваше величество, мне кажется, что вы не до конца поняли важность того, что происходит в России, — начал говорить министр, но был перебит королем.
